Наследник Атлантиды - Дмитрий Воронин

Демобилизовавшись, в институт он все-таки поступил. Не благодаря порядком растраченным за два года знаниям, а просто потому, что отслужившим армию предоставлялись некоторые льготы. Пять лет раздумий о том, что выбранная специальность – прикладная математика – явно не то, о чем он мечтал. Пять лет скучных студенческих вечеринок – ему, немало повидавшему, все эти парни и девчонки казались сущими детьми. К тому же те из девчонок, что ему нравились, предпочитали парней из обеспеченных семей, каковых вокруг было немало. Пять лет корпения над учебниками – то, что одним доставалось легко, а другим… другим тоже легко, но за наличный расчет, ему приходилось брать с боем. Эти маленькие бои он не то чтобы проигрывал – нет, одна за другой уходили в прошлое сессии, но зачетная книжка сверкала трояками. И он, стараясь быть честным хотя бы с самим собой, признавал, что некоторая часть этих троек поставлена из милости, за сержантские погоны. Или, говоря языком более высокопарным, за отданный государству и народу священный долг.

После получения заветного диплома Сергей обнаружил, что корочки – вещь полезная, но сама по себе доходов не приносящая. Два года прошли в попытках найти более или менее прилично оплачиваемую работу. Ничего по-настоящему хорошего так и не подвернулось… вернее, одна работка казалась весьма перспективной, но на поверку выяснилось, что босс Сергея занимается довольно темными делишками, которые в один прекрасный момент принесли ему четыре пули в спину и еще одну, контрольную, в затылок. А самому Буруну и еще десятку его коллег – отставку.

Потом прошел еще год – не лучший, признаться. Пришлось поработать и грузчиком на рынке, и вышибалой в ресторане – благо ростом и силой бывшего десантника Бог не обидел. Фортуна, решив, видимо, что достаточно поиздевалась над молодым парнем, все же повернулась к нему лицом. Это событие выразилось в том, что один из приятелей Сергея – еще давних, по институту – предложил ему пойти работать в милицию.

С тех пор жизнь Сергея Буруна относительно стабилизировалась. Пришлось, стиснув зубы, поднапрячься, поступить в юридический на заочный… но теперь у него была работа, скромная, но регулярная зарплата. Второй диплом и подвернувшаяся счастливая возможность позволили ему перебраться из окраинного райотдела в МУР. И самое главное, ему всерьез начало нравиться это дело.

Своим прозвищем Сергей обзавелся на первом же году работы в Московском уголовном розыске. Вообще клички среди сыскарей всегда были непопулярны, но молодой лейтенант, только что вышедший из неизбежного для всех периода стажерства, прямо-таки напрашивался…

Дело было вполне обычным. Исчез человек – коммерсант, довольно обеспеченный. Его дачка за городом, не единственная кстати, стоила больше, чем Серега Бурун получил бы за всю свою жизнь. Соседи наговорили всякого – мол, и люди подозрительные к потеряшке хаживали, и девиц наилегчайшего поведения здесь видывали не раз. А в ночь, когда господин Морозов исчез, кое-кто из соседей слышал гул, видели какие-то огни… ясное дело, никто не удосужился вылезти из теплой постели, дабы полюбопытствовать – что это там на соседском участке деется. Шумит господин Морозов – пусть его, ладно хоть стрельбу по банкам не устраивает. А то и такое бывало.

В общем, господин Морозов испарился… ворота заперты, обе машины в гараже, сигнализация включена и работает на славу. А хозяина в доме нет.

И тут Серегу переклинило. Версии посыпались из него одна за другой – и идея с пришествием летающей тарелки была среди них самой реалистичной. Он с пеной у рта доказывал, что гул и мигающие огни – это стопудово НЛО, тем более что накануне в газете как раз писали, что в Видном был замечен светящийся шар в небе. Он делал слепки странной формы отпечатков на ухоженном газоне. Он излазил с лупой всю территорию дачи… хотя дачей это место называлось по старой совковой привычке, скорее, дом заслуживал названия виллы или усадьбы. Так что поползать пришлось изрядно.

Все оказалось куда проще. Прилетел вертолет – маленькая четырехместная машина. Господина Морозова вежливо попросили проследовать в кабину, подкрепив просьбу оружием. Затем вывезли далеко за город, где коммерсанту предстояло участвовать в серьезных переговорах. Он не проявил необходимого благоразумия, не принял сделанного ему щедрого предложения… и в результате встреча закончилась купанием в небольшом лесном озере. Плавать господин Морозов вроде бы умел, но трудно плыть с тридцатидвухкилограммовой гирей, привязанной к ногам. Дело было раскрыто, исполнители найдены, заказчики, как обычно, отделались легким испугом…

А лейтенант Сергей Павлович Бурун приобрел вполне «говорящее» прозвище.

Он не обижался, даже в чем-то гордился. А окружающие – и коллеги, и начальники – считали его немного не от мира сего и, не мудрствуя лукаво, сваливали ему самые бесперспективные дела. Он регулярно имел свою долю взысканий за низкую – ниже, чем у других, – раскрываемость, но не особо переживал по этому поводу.

И вот теперь этот вызов к генералу… ох не к добру все это.

Получив разрешение сесть, он опустился на краешек кресла, мысленно прокручивая в голове свои неудачи последних месяцев. Ничего экстраординарного, такого, что заслуживало бы головомойки лично от Шагина.

Тем временем генерал молчал. Неспешно перебирал бумаги на столе, зачем-то надолго уставился в окно. Было совершенно очевидно, что предстоящий разговор для Шагина неприятен, и он тянет время. Атмосфера в кабинете становилась все тяжелее…

«Уволит на хрен», – мелькнула мысль, встреченная, на удивление, без паники.

Нет, увольняться капитан не хотел. Работа была интересной, да и привык он к ней за эти годы. Но против начальства не попрешь… С другой стороны, для столь простой процедуры… ну, может, не очень простой – все же не стоило вызывать какого-то там опера в начальственный кабинет. Можно было бы ограничиться беседой уровнем пониже…

Наконец, словно бы решившись, генерал извлек из маленького, стоящего возле стола сейфа тонкую папку и буквально метнул ее через стол по направлению к Буруну.

– Почитайте.

«Кляуза? – подумал Сергей. – Интересно, кому я мозоль отдавил…»

Простенькая папка, дрянной серый картон. Внутри – одинокий лист бумаги, неплохой – они в отделе пользовались более дешевой. И текст, что непривычно, отпечатан не на принтере – а ведь сейчас многие пользуются компьютером. Старые пишущие машинки ушли в безвестность…

Глаза быстро пробежали по строкам. Верменич Ярослав Борисович, родился… проживает… приметы… Сергей отметил, что приметы написаны весьма профессионально, тем непередаваемым милицейским жаргоном, который, с точки зрения нормального человека, ни в коей мере не характеризует внешность. Но опер с достаточным опытом и по этому скупому перечню способен построить картинку и узнать описанного человека. Даже в толпе. Даже в шапке.