Пендервики на улице Гардем - Джинн Бёрдселл

— У Ааронсонов есть кот? Я не знала.

— Конечно есть. Большой-пребольшой. Такой рыжий, что даже оранжевый. Он всегда сидит на окошке, и Пёс его уже очень любит. Да, Пёс?

Пёс в подтверждение радостно замахал хвостом. Правда, насчёт его любви к коту у Розалинды всё же имелись кое-какие сомнения. Ей не доводилось наблюдать, как у Пса складываются отношения с котами, зато она хорошо знала, как он ведёт себя при встрече с белками. И все белки, имевшие неосторожность поселиться на улице Гардем, тоже это знали. Но спорить с Бетти о том, любит ли Пёс котов, не имело смысла, и Розалинда сменила тему.

— Как думаешь, тебе не пора перекусить?

Перекусить Бетти никогда не отказывалась, особенно когда ей выдавали солёные крендельки с сыром и виноградный сок. И особенно когда ей, как сегодня, разрешалось перекусывать под кухонным столом. Под столом — это как раз самое подходящее место для секретного агента.

Разобравшись с Бетти, Розалинда вернулась к пирогу.

— «Чашку муки просеять через сито…» — Но тут опять пришлось прерваться: в кухню вошли, точнее влетели, Скай и Джейн, у которых тоже закончились уроки.

Посреди кухни Скай затормозила и принюхалась. Её светлые волосы, небрежно заправленные под камуфляжную шляпу, выбились и смешно торчали во все стороны.

— Ой, как вкусненько пахнет! — Заметив сковородку с масляно-сахарно-ананасовой смесью, Скай немедленно сунула в неё палец.

Розалинда замахнулась на сестру полотенцем, но Скай ловко увернулась, хохоча и облизываясь.

— Ты последняя? Звони папе! — бросила ей Розалинда.

Таков был заведённый порядок. Розалинда ходила теперь в среднюю школу (начальная — с первого по шестой класс) и по дороге домой забирала Бетти. Скай училась в шестом классе, Джейн в пятом, обе ходили в «Лесную» — так называлась их началка — и возвращались домой вместе. Та из сестёр, которая вошла в дом последней, должна звонить папе на работу, чтобы он знал, что всё в порядке.

— А вот и нет! — заспорила Скай. — Джейн вошла после, пусть она звонит!

— Я не могу звонить, я в унынии, — сообщила Джейн. — Из-за сочинения.

Вот это неожиданность. Писать сочинения Джейн любила больше всего на свете — даже больше футбола, который она обожала. Оторвавшись от поваренной книги, Розалинда присмотрелась к сестре. Джейн определённо выглядела расстроенной, даже заплаканной.

— Что случилось? — спросила Розалинда.

— Мисс Бунда влепила ей трояк за сочинение! — Скай молниеносно запустила руку под стол и умыкнула у Бетти ломтик сыра.

— Всё кончено, — сказала Джейн. — Теперь мне не стать писательницей!

Скай пожала плечами.

— Я же говорила, мисс Бунде не понравится.

— Дай посмотреть, — потребовала Розалинда.

Джейн вытащила из кармана несколько скомканных листов бумаги и кинула их на стол.

— У меня больше нет профессии. Отныне я никто, бездомная нищенка. Мой удел — вечные скитания.

Розалинда разгладила мятые листы, нашла первую страницу и стала читать.

— «Знаменитые женщины в истории штата Массачусетс, сочинение Джейн Летиции Пендервик. Среди множества женских имён, связанных с историей Массачусетса, я прежде всего хочу назвать выдающееся имя Сабрины Старр…» — Розалинда удивлённо подняла глаза на сестру. — Что, всё сочинение про Сабрину?

— Ну да, — сказала Джейн.

Сабрина Старр была героиней пяти книг, написанных Джейн. В каждой книге Сабрина кого-нибудь спасала. Пока что она успела спасти сверчка, воробьёнка, черепаху, сурка и мальчика. Последнюю книгу, «Сабрина Старр спасает мальчика», Джейн сочинила совсем недавно, во время летних каникул. Она считала её своим лучшим произведением.

— Но задание-то было — написать о женщинах, которые по-настоящему жили в Массачусетсе!

— Вот, а я что говорю?.. Ой! — Скай проворно отскочила от стола. Оказалось, Бетти ущипнула её за ногу — в отместку за украденный сыр.

— Там же всё объяснено, — вздохнула Джейн. — На последней странице.

Розалинда отыскала последнюю страницу и прочла:

— «Конечно, на самом деле никакая Сабрина Старр в Массачусетсе никогда не жила, но всё равно писать о ней гораздо интереснее, чем о Сьюзен Энтони или Кларе Бартон, которые давно всем надоели». Джейн! И ты ещё удивляешься, почему у тебя тройка?

— У меня тройка, потому что у мисс Бунды нет воображения, вот почему. Ну и пусть. Если человек уже пишет настоящие книги, что ему какие-то школьные сочинения!

Зазвонил телефон, Скай сорвалась с места.

— Привет, пап. Дома, только что вошли… Да, как раз собирались тебе звонить… У всех всё хорошо, только Джейн никак не может успокоиться… Нет, просто тройка за сочинение… Да, правда? — Скай обернулась к Джейн. — Папа говорит, что Льва Толстого вообще выгнали из университета, но он всё равно написал «Войну и мир».

— А меня, если дальше так пойдёт, ни в какой университет и не примут.

Скай кивнула.

— Она говорит, если так пойдёт, её и в университет не примут… Как-как? Ещё раз… Ага, поняла. Пока.

— Что он сказал? — спросила Джейн.

— Сказал, чтобы ты не беспокоилась, потому что у тебя tantum amorem scribendi[1]. Последние три слова Скай произнесла медленно и старательно. И немудрено: они были на латыни.

Джейн с надеждой обернулась к Розалинде.

— Ты не знаешь, что такое tantum am… Ну, в общем, что это такое?

— Извини, мы по латыни дошли пока только до agricola, agricolae[2]. — В этом году Розалинда специально записалась в школе на латынь, чтобы лучше понимать папины изречения (так уж сложилось, что мистер Пендервик частенько общался с дочерьми на латыни). — Вот если папа скажет: «Я — земледелец», — тогда я тебе сразу всё переведу.

— Ага, конечно, так прямо и скажет, — проворчала Скай. — С чего, интересно, ему говорить, что он земледелец, когда он профессор…

— А в каком возрасте можно уже читать «Войну и мир»? — спросила Джейн. — Хочу убедиться, что мы с мистером Толстым родственные души. Если так, то его творение поможет мне залечить душевные раны.

— Не знаю в каком, но не в десять лет, это точно. — Получив очередной щипок из-под стола, Скай решила переметнуться обратно к сковородке с ананасовой смесью, но тут уж Розалинда была начеку.

— Больше не получишь! — твёрдо сказала она. — Я делаю ананасовый перевёртыш к приезду тёти Клер. И на что он, по-твоему, будет похож?

— Ой, тётечка Клер приезжает! — Джейн просияла. — Я и забыла, пока предавалась отчаянию. Вот кто залечит мои душевные раны!

— Кстати, пока я закончу с пирогом, вы со Скай можете подготовить для тёти Клер гостевую комнату.

— А уроки?.. — Скай попыталась незаметно выскользнуть за дверь.

— А уроки ты всё равно по пятницам не учишь, — напомнила ей Розалинда. — Всё, вперёд!

Скай исполняла трудовую повинность хоть и неохотно, но всегда добросовестно, так что в течение следующего часа в доме было переделано множество дел: полотенца заменены, бельё перестелено, гостиная приведена в надлежащий вид, и даже Бетти и Пёс причёсаны и приглажены. А когда Розалинда вытаскивала пирог из духовки, дом огласился радостным воплем Джейн:

— Тётя Клер приехала!

Глава вторая

Голубое письмо

Сначала всё шло как всегда, в каждый приезд тёти Клер. Все лезли к ней обниматься — «чур, я первая, нет, я первая!», — а она раздавала гостинцы: из одного кармана собачье печенье, из другого карамельки, кому что. Потом с работы вернулся мистер Пендервик, и она, тоже как всегда, отправилась с ним на кухню. Усевшись на край стола, она мешала ему готовить ужин (печёные баклажаны с сыром) и поддразнивала его, когда он терял то ложку, то очки, то соль — что, надо сказать, случалось с ним практически ежеминутно. И за ужином тётя Клер продолжала вести себя как обычно: рассказывала смешные истории про свою работу, забрасывала девочек вопросами про школу. Но потом печёные баклажаны кончились, девочки собрали тарелки, а с их тётей начало твориться что-то странное. Когда Розалинда ставила на стол блюдо с ананасовым перевёртышем, тётя Клер вдруг вскочила, с шумом отодвинув стул.

— Вот что… — Она немного постояла и снова села. — Нет, не сейчас.

— Что «не сейчас»? — спросила Джейн.

Тётя Клер опять встала.

— Собственно, можно и сейчас… Хотя нет, лучше потом.

Опять села, улыбнулась всем по очереди. И все бы ей тоже с удовольствием улыбнулись, только… только почему это у самой тёти Клер улыбка какая-то виноватая? Но представить себе, в чём может быть виновата тётя Клер, ни у кого не хватало фантазии.

Мистер Пендервик нахмурился.

— Клер, да что с тобой сегодня?

— Всё нормально. Не обращайте внимания! — Она весело взмахнула рукой. — Розалинда, ты разве не собираешься резать свой чудесный пирог?