Самая сладкая боль - Сергей Гайдуков

Пять стодолларовых купюр веером легли на стол. Цена душевного спокойствия этой женщины.

– Сегодня, хорошо?

– Почему именно сегодня?

– А зачем тянуть? – И еще одна улыбка, ослепительная, как вспышка ядерной бомбы. Улыбка, говорившая: «Ну, перестань ломаться. Мы же так хорошо понимаем друг друга».

– Сегодня так сегодня, – постарался я сказать как можно холоднее. Но ее мягкое «Спасибо», прошуршавшее, словно взмах ангельского крыла, растопило мой холод.

Плавный взмах ресниц, и мой разгром был завершен. Хуже всего, что она знала об этом.

Мы вышли из кухни в прихожую. Когда Алена надела сапоги, то оказалась выше меня ростом. Ей это показалось забавным, мне – естественным.

С того места, где она стояла, моя маленькая квартирка просматривалась почти целиком.

– Как у вас много книг, – сказала она. – Это так необычно по нынешним временам.

– Это все декорация, чтобы выглядеть умным, – ответил я. – На самом деле я даже читать не умею, а вместо подписи ставлю крестик.

– Ну что вы все время стараетесь выглядеть хуже, чем вы есть? – с ласковой укоризной произнесла Алена. – Это даже не остроумно, Константин.

– Мама говорила, что Жванецкого из меня не получится.

– Вы мне все равно нравитесь. До вечера. – Легкий прощальный поцелуй в щеку как завершение беседы. Как разряд электричества, сотрясший тело.

Я подал ей шубу, и она ушла. Я захлопнул за ней дверь, закрылся на все замки и навесил цепочку. Так мне хотелось выйти вместе с ней.

Потом я прошел на кухню, откупорил новую бутылку портвейна и выпил прямо из горлышка. Лучше мне не стало. Алены уже не было в квартире, но запах...

Я встал на кухонный табурет и открыл форточку, чтобы морозный воздух продезинфицировал отравленную атмосферу квартиры.

Мне нужно было отвлечься. Я снял телефонную трубку и сделал несколько звонков.

Стало ли мне легче? Не знаю...

Глава 3

В половине десятого вечера я стоял в дверях клуба «Ультра» и чувствовал себя полным идиотом. Охранник, стоявший напротив, вероятно, чувствовал, что меня не следует пускать, но в руке у меня была гостевая карта, подарок Алены. Поначалу я предлагал ей впустить меня со служебного входа, но она побоялась, что нас увидят вместе, и вручила мне карту. Карта свидетельствовала о том, что меня пригласила администрация клуба «Ультра». Охранник пристально осмотрел мой не слишком новый пиджак, черные джинсы и, судя по его лицу, выбор администрации не одобрил.

Карта все-таки сработала, охранник со вздохом отодвинулся, и я прошел через металлоискатель, после чего оказался в небольшом коридоре, который в свою очередь вывел меня в большой темный зал, расцвеченный огоньками настольных ламп в форме подсвечников; лампы украшали столики и давали возможность посетителям читать меню, а потом и сравнивать содержимое принесенного блюда со сделанным заказом.

Меня проводили за столик, правда, весьма отдаленный от сцены. Несмотря на полумрак, наметанные глаза метрдотеля разглядели, что я – гость далеко не высшего класса. Заказав чашку черного кофе, я подтвердил свою репутацию. У меня также возникла идея заказать бутерброд с сыром, но я решил, что за такое издевательство над клубом меня могут попросту вышвырнуть вон. Еще до того, как начнется главное.

Главным была Алена. Она появилась на сцене в десять, когда я покончил с двумя чашками кофе и медленно, но верно поглощал крабовый салат, который стоил столько же, сколько три килограмма хорошей говядины на рынке. Но сегодня вечером я был богат. А источник моего богатства занял место рядом с микрофонной стойкой.

Алена была в платье синего бархата, оно скрывало ее ноги, но открывало все остальное. На сцене включили подсветку, и теперь можно было видеть стройный силуэт у края площадки. Постепенно прожектора становились настойчивее, поднимаясь все выше и выше, к плавным изгибам бедер, к груди, плечам...

Я смотрел на нее как кролик на удава. И не только я.

Зазвучала музыка. Алена качнула в такт бедрами, и лысый толстяк за соседним столиком застыл с открытым ртом и не донесенной до губ вилкой. Спутница дотронулась до его руки, сказала что-то резким тоном, и толстяк вяло зашевелил челюстями, делая вид, что Алена его больше не интересует. Притворщик.

Для разминки она спела последний хит Пугачевой. Потом последовали два джазовых стандарта. Это было неплохо. Когда ей не хватало голоса, она компенсировала его отсутствие эротичными придыханиями в микрофон. И это было даже лучше, чем если бы она добросовестно следовала нотам.

Вскоре к сцене потянулась вереница мужчин с деньгами, они желали потратить кое-какую мелочь на искусство. Купюры переходили к Алене, а от нее – к клавишнику, как она и рассказывала. Коробку из-под «Сникерсов» мне с моего места не было видно.

Когда Алена пела на заказ, обнаруживалось еще одно ее достоинство: она умело имитировала манеру той или иной «звезды», в зависимости от песни. И заказчики были в восторге. Была ли в восторге Алена – трудно сказать.

– Что-то еще? – возник рядом с моим столиком официант.

– Бокал шампанского. И счет.

Пока юноша бегал за шампанским, я прошелся по залу, скользя взглядом по лицам посетителей. Свет и тени играли на этих лицах, и одно из них показалось мне знакомым. Это было поразительно.

Я остановился. Потом подошел поближе. Я испытывал странное чувство. Эта встреча могла случиться когда угодно и где угодно, но произошла она здесь и сейчас. И оттого тяжело мне дались последние шаги к столику, за которым сидела темноволосая девушка в черном вечернем платье. На вид ей было лет двадцать. А на самом деле – восемнадцать.

– Привет, Кристи, – сказал я и засунул руки в карманы джинсов. Не слишком изысканно, но я боялся, что у меня будут дрожать руки.

– О, какая встреча! – Кристина улыбнулась. – Не ожидала увидеть тебя здесь...

– Я тоже не ожидал здесь оказаться. Ты одна?

– Я не одна, – с некоторой горделивостью сообщила Кристи. – Он сейчас подойдет.

– Пошел отлить?

– Я так и знала, что ты ляпнешь что-нибудь в этом роде, – с укоризной произнесла Кристина. – Садись, не загораживай сцену.

Конечно же, я сел. От таких предложений не отказываются.

– Ты теперь с длинными волосами? – спросил первое, что мне пришло в голову.

– Как видишь, – и она легко тряхнула головой. Свет от лампы лег на струящийся черный поток.

– И с бриллиантами?

– Как видишь.

В ее платье, конечно же, не было карманов, прятать руки было некуда, и она сводила и разводила ладони, пытаясь скрыть волнение, А потом убрала их под стол.

– Это подарок от того парня, что сидит сейчас в туалете?

– Да. Что в этом такого?

– В том, что он сидит в туалете? Ничего особенного, ты права.

– Ты так примитивно выражаешь свое раздражение, Костя, – сказала Кристина, глядя куда-то поверх моей головы. Должно быть, в светлое будущее.

– В следующий раз подготовлюсь получше, – сказал я. – А вообще, все в порядке. Рад тебя видеть цветущей. И процветающей.

– Конечно, – кивнула Кристи. – Так и должно быть. Мне восемнадцать лет. Скоро будет девятнадцать, потом двадцать... И так далее. А восемнадцать не будет уже никогда. И я хочу, чтобы у меня было все это – ночной клуб, хорошее вино, бриллианты... Сейчас, именно сейчас, когда мне этого хочется. Вот что мне нужно, а не то, что ты называешь «скоротечный секс на природе».

– По-моему, тебе это нравилось.

– Давай не будем об этом! – Пальцы правой руки стукнули о поверхность стола.

– Это ты вспомнила, а не я.

– Могу еще вспомнить, что ты не звонил три месяца, а я ждала...

– У меня были проблемы.

– Поздравляю, теперь у тебя нет проблем! В том числе и со мной!

– Кристи, – сказал я. – Мне жаль, что так вышло...

– Поздно. Надо было думать об этом полгода назад.

– Разве прошло полгода?

– Полгода. Шесть месяцев и одиннадцать дней, – отчеканила она.

– Шесть месяцев назад ты была другой. – Я покачал головой.

– Ну да, конечно, скажи, что теперь я стала стервой с бриллиантом на пальце! Скажи мне, что я испортилась, что я продалась... – В ее глазах мелькнуло что-то, и я подумал: «А может, она и действительно хочет это услышать?» Но сказал другое:

– Ты мне слишком нравишься, чтобы говорить такие вещи. Просто ты стала другой. Кстати, это не твой парень направляется к нам? У него сейчас глаза вылезут из орбит, так он на нас смотрит...

Кристина не ответила. Среднего роста мужчина в хорошем костюме, гладко выбритый и обильно надушенный, встал рядом.

– Извините? – посмотрел он на меня.

– Извиняю, – сказал я, уступая место. – За все и сразу.

Когда я возвращался за свой столик, за спиной слышалось:

– Кристина, ты можешь объяснить, кто это...

И уверенный голос моей бывшей подруги:

– Сейчас я тебе все объясню.

Мне бы научиться объяснять необъяснимое, невысказываемое, скрытое в глубине души настолько надежно, что и сам не можешь отыскать в тот единственный миг, когда это требуется.