В кольце твоих рук - Ли Бристол

— Хватит! — прервала его Сторм, в глубине души польщенная комплиментами, которыми осыпал ее Рауль. Он действительно был ей симпатичен, и, хотя Сторм иногда ругала себя в душе за излишнюю сентиментальность, она понимала, что ссориться с Раулем ей было невыгодно. Рауль всегда был на ее стороне, а преданный друг — слишком большая редкость, чтобы от него отказываться. Кто знает, как может обернуться жизнь…

Рауль, опершись рукой о край стола, наклонился к ней. Губы его улыбались, но голос звучал взволнованно:

— Как ты не замечаешь того, чего не видит разве что слепой? Пойми, девочка-подросток во главе команды прожженных морских волков — это одно дело. Неплохая тема для разговоров в каюте, чтобы скрасить вечерок, или в таверне за кружкой эля…

На мгновение в глазах Рауля затлел огонек нахлынувших воспоминаний, однако он тут же вернулся к действительности.

— Но ты уже не ребенок, — неожиданно жестко произнес он, — а цветущая женщина. И это совсем другое дело. Неудивительно, что мужики из твоей команды начинают чувствовать себя не в своей тарелке оттого, что твои прелести каждый день маячат у них перед глазами. Они даже заключили между собой пари, кто из них первый затащит тебя в постель…

Брови Сторм напряженно сошлись на переносице, и она стала похожа на ястреба, выслеживающего добычу.

— Каждый, кто попробует до меня дотронуться, останется без руки, прежде чем успеет ее протянуть. Гебе это должно быть хорошо известно! — Она покосилась на шрам Рауля.

— Эх, девочка! — пробормотал тот. — У тебя такое прекрасное знание жизни, несмотря на твой юный возраст, но ты до сих пор еще полная невежда во всем, что касается мужчины и женщины. Да то, что ты так ревностно охраняешь свою девственность, как раз и заводит всех, как ничто другое, — запретный плод, как известно, самый сладкий. Твоя команда не отказывается служить женщине, но им хотелось бы, чтобы это была действительно женщина…

Пальцы Сторм сжались на рукоятке кинжала, и Рауль инстинктивно поднял руку, словно защищаясь.

— Нет-нет, я не сомневаюсь в том, что ты действительно женщина! — Голос его зазвучал нежнее: — Бешеный Рауль Деборте никогда не сомневался в волшебной силе твоих прелестей. Я так терпеливо жду все эти годы, чтобы наконец ими насладиться…

Сторм молчала. Рауль бережно, одним пальцем погладил ее подбородок.

— Пришла пора тебе отправиться в новое путешествие — по морям любви. Команда небольшая, всего ты и я. Поверь, это будет стоить всех твоих прежних приключений…

Ни один мускул не дрогнул на лице Сторм, когда палец Рауля коснулся ее нежной кожи; синие и бездонные, словно воды Карибского моря, глаза оставались спокойными.

— Как мило с твоей стороны, что тебе удалось сохранить свои пальцы! Приберег их, стало быть, для меня? Они тебе, часом, не надоели? — Рауль проворно отдернул руку. — Ты не только свинья, Рауль, ты еще и дурак. Как будто я не понимаю, что постель — отнюдь не единственное, что ты хочешь разделить со мной!

Рауль, поколебавшись, ухмыльнулся:

— А ты догадлива! Не скрою, я хотел бы разделить с тобой кое-что еще. По-моему, это неплохая идея! Я с моим опытом и ты с твоими… скажем так, друзьями среди сильных мира сего — отличная парочка, черт возьми! Да мы с тобой заставим все побережье трепетать от одного лишь упоминания наших имен! — Он помолчал, выжидая. — Разве не этого хотел твой отец?

Взгляд Сторм сверкнул, словно молния:

— Да если бы он сейчас слышал тебя, то отрезал бы тебе твой недомерок и скормил его чайкам!

Впрочем, гнев ее тут же прошел. Она лениво откинулась на спинку стула:

— Испугался? Ну-ну, не плачь — так и быть, оставлю тебе твою игрушку… ради нашей дружбы. Благодари Бога, что я все-таки не так вспыльчива, как мой папаша, царство ему небесное.

Сторм встала из-за стола. Рауль, опешив, смотрел, как она направляется к выходу.

— Помяни мои слова, Сторм О’Малли! Подумай, только что ты отказалась от очень выгодной сделки! Такой шанс выпадает раз в жизни, дурочка!

В дверях Сторм обернулась:

— Да такое предложение я получу от любого быка в базарный день! Зато от него по крайней мере не так воняет!

Все, кто был в таверне, разразились одобрительными восклицаниями в адрес Сторм, и Рауль, чтобы заглушить ярость, громко приказал принести вина. Он уже не в первый раз получал отказ от Сторм О’Малли — и, надо думать, не в последний, ему было не привыкать. Но никогда еще отказ для него не сопровождался таким позором.

Когда Сторм проходила мимо компании пьяниц, руки ее были засунуты за пояс, что при необходимости делало доступ к кинжалу очень легким. Длинная шпага позвякивала об один из ее высоких, до колен, ботфортов из телячьей кожи; на ремне, пропущенном под длинным кафтаном от левого плеча через грудь, висел заряженный пистолет. Еще один кинжал был засунут за голенище. Единственным украшением, которое позволяла себе Сторм, была густая грива янтарных волос, которая колыхалась за спиной при каждом ее шаге.

Сторм была высокой, стройной, грациозной. Темно-синие глаза контрастировали с ровным бронзовым загаром. Черты лица Сторм были тонкие, женственные, однако губы ее улыбались очень редко — по большей части они были поджаты и представляли собой напряженную волевую линию. Проницательный художник, несомненно, отметил бы своеобразную красоту ее тонких рук, маленькой округлой груди, гордой лебяжьей шеи, аристократически-высокого лба, но, как правило, большинство людей, смотревших на Сторм, не воспринимали ее как привлекательную женщину, а видели в ней всего лишь бесстрашного пиратского капитана — властного и отлично умевшего владеть собой. Глаза Сторм слишком много повидали, чтобы казаться невинными, руки слишком много трудились, чтобы быть нежными, и вся она походила на дикую пантеру, знающую цену жизни и свободе. Красота ее отступала на задний план по сравнению с тем чувством благоговения и страха, которое она умела внушить окружающим.

Слова Рауля задели ее за живое, и, чтобы скрыть это, она отреагировала на них угрозами. Сторм знала, что мужчины по-настоящему ценят только силу, и всегда старалась использовать это с выгодой для себя. Но иногда, в те редкие моменты, когда она оставалась одна — как, например, сейчас, — ей все-таки хотелось хоть немного побыть женщиной… со всеми присущими женщине слабостями.

Сторм понимала: в том, что говорил Рауль, несомненно, была доля правды, и времена действительно уже не те. Команда Сторм, прежде беспрекословно ей преданная, начинала роптать за ее спиной, а такие трусы, как Рауль, готовы оставить гордое, но опасное ремесло «джентльмена удачи» ради спокойной жизни в тихой гавани. Золотые дни пиратства подходят к концу — она чувствовала это, как приближение далекой грозы при совершенно безоблачном небе…