Драконья буря - Сара Далтон

его самого близкого наперсника. Он схватил жену за руку, хотя ладонь у него была липкая и скользкая. Идти было недалеко. Балкон приближался. На балконе он впервые помашет своей публике. Он покажет себя их королем.

Его сердце забилось быстрее, насторожив его. Это было сердцебиение, не более того. Он должен был продолжать идти, несмотря на слабое состояние, в котором его оставила эта болезнь. Стефан не проявлял слабости как король, независимо от того, насколько плохо себя чувствовал. Коронация была важнее. Демонстрация власти была на первом месте.

Наконец, он увидел впереди балкон.

Сначала его поразил запах морского воздуха. Его разум вернулся к мыслям о моряке, которого он утопил в Море Царей. Он помнил, как давил его лицо в волны, пока мужчина боролся. Стефан закрыл глаза и снова открыл их. Нет. Он должен сосредоточиться. Он сделал первый шаг на балкон, почувствовав брата Миккела и охранников позади себя. Это было бы так просто. Достаточно одного толчка, и он исчезнет, ​​как и его отец. Никто не посмеет толкнуть его. Да? Стефан подавил желание оглянуться и приблизился к перилам балкона.

Его сердце екнуло, когда он посмотрел на толпу внизу. Он знал, что люди опасаются его. Нелепое прозвище, а теперь еще и шрамы. Когда он наклонился, на какой-то ужасный момент ему показалось, что корона соскользнет и упадет на людей внизу, но ему удалось удержать равновесие, и его рука взлетела к голове, чтобы удержать корону. Серена поравнялась с ним, ухмыляясь его несчастью. Стефан убрал с лица хмурую гримасу, прежде чем это омрачило его первое появление перед публикой в ​​качестве короля. Он ненавидел то, что Серена была так похожа на свою мать, с загорелой кожей и темно-каштановыми волосами. Эти янтарные глаза насмехались над ним. Но, по крайней мере, с ее внешностью найти ей мужа будет несложно.

Он заставил себя игнорировать Серену. Рядом с ним была его королева — и его мать тоже, хотя она, как всегда, была рассеяна, — и он был королем.

— Мама, большая толпа, не так ли? Больше, чем я мог надеяться, — сказал Стефан, помахав людям внизу.

— Да, — машинально ответила она. Ее серьезные глаза были опущены, и она теребила выбившуюся золотую нить на рукаве своего платья.

— И пурпурные знамена. Смотрите, у некоторых даже есть молния Ордена Понимания. Брат Миккел, смотри.

— Это правда, Ваше Величество. Ваша публика вас обожает.

Стефан улыбнулся им. Они были там, как муравьи, такие крошечные и незначительные. Он мог сокрушить каждого из них.

2

РЕВА

— Готова?

Солнце поднималось над холмами вдали, заставляя Реву щуриться от яркого света. Рассвет, и они были на юге замка Унна, недалеко от леса близко к любимому дому детства Ревы, башням Авалона. Впереди — в долине у холма, на котором они прятались — была небольшая деревушка фермеров. Рева знала фермы Фиурин с детства. Ей нравилось ходить сюда, потому что розовощекаая жена фермера угощала ее сладким медом, пока ее отец проверял ферму.

Но сейчас ее желудок сжимался, пока она смотрела на деревушку. В воздухе было напряжение. Самуэл Сантос, мужчина, который нравился ее отцу, стоял на пороге дома, скрестив руки на груди. Его жена, Анита, вытирала слезы.

— Рева, — снова сказала Карина. — Ты готова?

— Еще нет, — ответила Рева. Она взглянула на Лотти и Рохесу. Только они остались после порта Монте. Другие женщины из Садов Аниоса решили отыскать свои семьи, но Рева и три оставшиеся женщины хотели путешествовать по Эстале. Они вместе ходили по деревням, работая как группа певиц, чтобы получать деньги. Карина была с талантом, но Рева могла спеть пару нот, и она научила их песенкам, которые она узнала в Крепости Несры от дураков, которые выступали для короля. Этого хватало, чтобы развлечь многих обычных жителей, хотя порой в них бросали фруктами.

Рева, Карина и Лотти нашли Рохесу в оковах у деревни между портом Монте и замком Унна. Пока Сестры собирали еду, они украли Рохесу и сняли с нее цепи. С тех пор она оставалась с ними.

— Так должно быть? — умоляла Анита Сантос. — Мы не можем оставить ее тут? Мы можем за нее поручиться. Она — хорошая девочка.

Рева не узнавала Сестру, ответственную на поимку девочки. С ее места на холме Рева видела лишь, что ей было за сорок, она была высокой и с широкими плечами. Сестра потянула за железную цепь, прикованную к дочери фермера, проверила, что оковы держались. Рева сжала кулаки, размышляя об оковах, которые впивались в ее запястья и лодыжки.

— Твоя дочь — менти, — нетерпеливо сказала Сестра. — Глупая девка раскрыла себя половине побережья Фиурин. Если мы ее не заберем, король Стефан ее казнит. Вы этого хотите?

Анита зарыдала, ее муж обвил рукой ее плечи, чтобы утешить ее. Рева видела по поджатым челюстям мужчины, что он отчаянно хотел биться с Сестрами, но уже познал острый удар цепью и тупой удар дубинкой. На его щеке была кровь.

Рева повернулась к Карине и тихо сказала:

— Сделай это.

Карина кивнула, повернула голову к дальним холмам. Рева смотрела, как ее подруга сосредоточилась. Рева почти ощутила рябь, и чувство было таким странным, что Рева поежилась. Кожа Карины пошла мелкими волнами, ее тело дрожало. А потом за секунды Карина стала другим человеком. Она была как они, носила ту же мантию с капюшоном. Они украли наряд у последних Сестер, на которых наткнулись. Рева узнала лицо Сестры Лори, было сложно не реагировать. Она глубоко вдохнула, успокаивая тревогу, глядя на Сестру Просвещенного.

— Никогда не привыкну к такому изменению, — сказала Рева с хрипом.

— И я, — ответила Карина, улыбаясь через лицо женщины средних лет с морщинами вокруг глаз и желтыми зубами.

— Осторожно, — предупредила Лотти.

Карина кивнула и поднялась на