Вестник - Александра Лисина

необращенных. И уже после рождения детей мы проводим ритуал над супругой. Если она, конечно, захочет. Сам понимаешь — даже ради долгой жизни с любимым мужем не все готовы раньше времени утратить возможность материнства.

— А если у нее на момент замужества уже были дети? — полюбопытствовал я. — С ними вы что делаете?

— С ними сложнее, — признался Нардис. — Новообращенные дети растут даже медленнее полукровок. По уровню развития они уже вроде бы взрослые, однако их тело меняется намного медленнее, чем хотелось бы, поэтому мы больше никого не обращаем до совершеннолетия. И только в очень редких случаях проводим обряд.

— А как насчет вас с Лу?

— Нет. — Нардис впервые за разговор отвел глаза. — У тех, кого создал я, кровь сильно разбавлена, поэтому они еще могут завести потомство. Тогда как мы с Лу… в общем, я уже на эту тему даже не заговариваю. Она после смерти отца и так сама не своя ходила. Переживала, все смириться не могла, что отец в новом качестве ее не принял. А когда еще и Ли узнала, что после обращения, скорее всего, потеряет и возможность иметь семью, и магический дар… в общем, уговорить ее на ритуал мы так и не смогли, а Лу стало совсем тяжко.

Я мысленно крякнул.

Насчет дара все правда — сохранить его после ритуала нам ни разу не удавалось. Однако мне всегда казалось, что Луиза пойдет по стопам матери хотя бы ради того, чтобы оставаться молодой и красивой вечно. Женщины на это часто клюют, тем более что Ли, в отличие от деда, никогда не упрекала мать за ритуал, а оно вон как вышло. Видать, Леман в последние годы жизни сумел оказать на внучку гораздо больше влияния, чем рассчитывала Лу, и малявка, проявив истинно леманское упрямство, в конце концов тоже решила остаться человеком.

— Ли еще жива? — спросил я, когда в комнате воцарилась неловкая тишина.

— Нет, — качнул головой князь. — Век колдуний довольно долог, но двести лет — это слишком много даже для целителей, поэтому мы попрощались с ней полвека назад.

Жаль. Забавная была малявка. И колдунья из нее получилась толковая.

— За ее семьей я до сих пор присматриваю, — добавил между тем Нардис. — Но Лу не смогла смириться с потерями, поэтому ушла. Надолго ли? Не знаю. Весточек от нее не было уже давно.

— И мне она на глаза не показывалась, — обронил я. А про себя подумал, что, пожалуй, данный вопрос я в свое время напрасно оставил без внимания.

Собственно, только сейчас, глядя на своего первого князя, я осознал, что он не был готов к тому, что с ним произошло. Первое время его оберегала от тягостных мыслей эйфория от полученных возможностей. Потом помогала Лу. Затем удерживали общее дело, наличие привязанных узами птенцов и ответственность за их будущее.

Но время шло. Те задачи, которые Нардис перед собой поставил, оказались решены. Новых он, к сожалению, не придумал. А в отсутствие достойных целей вскоре начал обращать внимание на вещи, которые раньше проходили мимо его внимания.

В частности он стал замечать, что люди с годами почти не меняются. Они попросту не успевают по-настоящему жить, совершенствоваться в должной мере и охватить все то, что в силу долгой жизни доступно, скажем, мне или Нардису. Поэтому вещи, которые мы считаем хорошо знакомыми, изученными и обыденными, для них кажутся чем-то новым и неизведанным, а порой и совершенно невероятным.

Да, поначалу это может показаться забавным. С позиции бессмертного кичащийся собственными знаниями и умениями человек и впрямь выглядит нелепо. Но чем больше проходит времени, тем реже тебе хочется улыбаться. И тем чаще ты испытываешь желание остаться в одиночестве.

К счастью, меня это не касалось: я в принципе не умел долго испытывать одну и ту же эмоцию: ни радости, ни огорчения, ни скуки. Тогда как Нардис, пережив и перепробовав многое из того, что могла предложить ему жизнь, со временем утратил к ней интерес. Потерял то, что делало ее запоминающейся и интересной. А когда вдобавок к этому потерял еще и любимую женщину, то вплотную подошел к мысли, что жить ему, по большому счету, незачем.

Вот откуда в нем эта тоска.

И вот почему он с таким равнодушием меня встретил.

— Мне сообщили, что полчаса назад на тебя пытался напасть вампир, — нарушил воцарившееся молчание Нардис.

— Да. Какой-то дурачок решил, что нашел себе легкую добычу.

— Извини, — поджал губы князь. — Мы вообще-то на людей не охотимся. Я за такое голову отрываю сразу, без оглядки на возраст, статус и полезность для стаи.

Хм. Правда?

Честно говоря, слухи о вампирах уже не первый год бродили и по империи, и по сопредельным государствам. Мол, то тут вампиры целую семью вырезали, то там деревню обескровили… и это несмотря на то, что мы еще двести лет назад решили, что кого попало обращать не будем, а Нардис сделает все возможное, чтобы информация о его птенцах не стала достоянием общественности.

Тем не менее слухи появились, а они, как известно, на пустом месте не рождаются. Более того, некоторые из них выглядели достаточно достоверными, а в последние несколько лет стали настолько распространены, что мне захотелось проверить, как обстоят дела в княжестве. И то, что я увидел, мне не понравилось.

— Это не то, что ты думаешь, — поморщился Нардис под моим внимательным взглядом. — Тот балбес не собирался никого убивать. Ему даже кровь твоя была не нужна.

— Уверен? — вкрадчиво поинтересовался из-за спины князя Мор.

Тот фыркнул.

— Конечно. Они у меня все на коротком поводке. Ритуал крови дает возможность даже в голову к ним залезать при необходимости, так что могу поклясться: Шамул и в мыслях не держал никого поранить.

— Зачем же он тогда на меня напал? — нахмурился я.

— Да просто молодой он еще, детство до сих пор в одном месте играет. Вот и решил над тобой подшутить.

Призрак скептически хмыкнул.

— И как? Получилось?

— Будет теперь клыки заново отращивать, — искривил губы Нардис. — Убивать его, конечно, не за что, узы крови он пока чувствует плохо. Мальчишка, что с него взять? Но вот за то, что подверг нас риску обнаружения, я его накажу… Кстати, Вильгельм, раз уж ты здесь, не сочтешь ли за труд проверить восточную оконечность провинции? По-моему, из империи к нам потихоньку стала нежить перебираться. И есть явные признаки того, что где-то в той стороне зарождается новая скверна.

— С чего ты решил?

— Я не могу приблизиться к границе, — во второй раз отвел глаза князь. — А мои ребята так и вовсе… Они, к сожалению, переносят близость темных пятен гораздо хуже. И если я всего лишь на день-другой свалюсь с головной болью, то они