Дневник порнографа - Дэнни Кинг

– Вам ведь приходилось читать "Блинг" прежде? – спросил он.

Задай мне тот же вопрос любой другой человек, я бы ответил: "Нет! Но у моего приятеля есть целая куча таких журналов, и я их смотрел... Так, знаете, смеха ради... Хороший журнал! Очень... Мне понравился..." Впрочем, и этот ответ не был бы окончательно правдивым. Слово "читать" тут не совсем подходит. Обычно я открывал три-четыре номера на любимых фотографиях и проливал свое семя "на места каменистые". Глупость, конечно, но я не удивился бы, укажи Толдо на меня пальцем и начни смеяться: "Посмотрите на него все! Он признался! Он покупает порножурналы!" И тогда все высыпали бы из своих кабинетов и тоже бы смеялись, а жен-шины разглядывали бы меня с презрением.

– Господи, мы лишь выпускаем их, мы – профессионалы, а он... Какая мерзость! – кричала бы секретарша. – Насильник! Насильник! Насильник!

И натягивала бы кофту на свои большие, пухлые, округлые, упругие, цветущие...

– Да, верно, "Блинг" из всех наиболее качественный, – ответил Стюарт, возвращая меня к действительности. – Мы нанимаем самых красивых девушек. Во всяком случае, стараемся... И фотографы у нас лучшие. Журнал занимает четвертое место в стране по продажам.

– Какой у вас тираж? – спросил я, стараясь вести себя как профессионал.

– Около девяноста тысяч. Я так и прирос к полу.

– Каждый месяц?!

– Да, плюс-минус. Если есть бесплатное приложение, видеокассета или что-то еще, продажи растут, но в основном они держатся на уровне девяноста тысяч.

Поразительно! Девяносто тысяч в месяц! Я ждал чего-нибудь вроде пяти тысяч, ну десяти. А тут – девяносто! Охренеть! И это четвертое место. Какой же тираж у лидера? Я вспомнил о десятках таких журналов, продающихся в киосках. По всей Великобритании их, глядишь, наберется тысяч пятьсот, а то и миллион в месяц. Каждый месяц!

Минутку. Давайте подсчитаем. Возьмем, для простоты, хороший месяц. Итак, миллион номеров. Население Великобритании шестьдесят миллионов и половина из них – мужики. Средняя продолжительность жизни у нас около семидесяти лет. Ни один из тех, кому меньше восемнадцати, журнал не купит – ему его просто не продадут. Прекрасно, пятьдесят два составляет от семидесяти где-то семьдесят четыре процента (я пользуюсь калькулятором, так что не удивляйтесь). Семьдесят четыре процента от тридцати миллионов это... погодите, нажал нету клавишу... двадцать два миллиона двести тысяч. У нас около двадцати двух миллионов парней, достаточно взрослых для того, чтобы покупать порножурналы. Пенсионерам, пожалуй, это ни к чему, так что исключим их. Итак, круглые двадцать миллионов. Значит, в среднем каждый двадцатый парень регулярно спускается в киоск (в моем случае это круглосуточная бензоколонка, полночь) и покупает свой ежемесячник. Один из двадцати. Коли это столь распространенное явление, мы могли бы наблюдать его почаще, а? Я застукал как-то у киоска одного алкаша, но до сих пор не видел никого выходящим оттуда с порножурналом под мышкой. Хотя подозрительно толстые выпуски рекламных изданий я замечал в руках у многих. Я вдруг осознал, что не одинок, и мне сразу стало легче.

– Люди всегда удивляются нашим тиражам, – сказал Стюарт. – Мы как масоны. Что-то вроде...

– Ага, у вас, наверное, и рукопожатия особые предусмотрены, – ответил я, однако не услышал смеха, на который рассчитывал.

Мы шли по коридору, с каждой стороны которого тянулись офисы. Ярдов через двадцать появилась большая двойная дверь, а за ней – офис без перегородок. Здесь я не увидел ни нью-йоркских видов, ни всяких занудных политических журналов (во всяком случае, на первый взгляд). Все стены были увешаны цветными плакатами и фотоснимками. Столы – сплошь завалены журналами, шкаф у дальней стены ломился от коробок с видеокассетами, слайдами и все теми же журналами. На одной из полок стояла чуть не дюжина фаллоимитаторов. Так обычно ставят ружья. Вот она, пещера Аладдина!

– Здесь мы работаем, – сказал Стюарт, пока я хлопал глазами. – Все четыре журнала делаются в этой комнате. Тут сидит около... – он быстро считал, шевеля губами, – ... около двенадцати человек. Просто рановато еще, поэтому и нет никого.

Я глянул на часы. Половина одиннадцатого. В комнате было три человека – с газетами и "Гарри Поттером" в руках. Немного рановато, значит? Чтоб мне... Я хочу здесь работать!

– У всех есть телефоны, почти на все компьютеры установлена электронная почта, большинство подключены к Интернету.

– Как пить дать это единственное место в Лондоне, где не выгоняют за просмотр порносайтов... – подумал я вслух.

– Возможно, это единственное место в Лондоне, где ни у кого не возникает такого желания, – ответил Стюарт, а я почувствовал себя полным идиотом и впредь решил обойтись без прозрений. Закрыть пасть, одним словом.

– Ну вот, хорошо, такие дела. Просто я хотел показать вам офис. Стандартная процедура. А теперь мы устроим коротенькое собеседование в одной из дальних комнат. Я дам вам задание, и мы посмотрим, как вы с ним справитесь. Правильно, вот сюда.

Я прошел вслед за Стюартом в большой, едва обставленный кабинет. Посередине торчал огромный стол, вокруг – полдюжины стульев, в конце стола был установлен компьютер. Все напоминало обычные собеседования, которые я так ненавидел.

– Садитесь, – показал мой спутник на одну сторону стола, а сам сел напротив.

Стюарт схватил с полки за своей спиной несколько номеров "Блинга" и положил их передо мной. Один из них у меня уже был, а два других – еще нет. Интересно, отдаст он мне эти выпуски?

– Вот наш журнал. Наверное, вы его узнали. Множество девушек... – пролистывал он страницы, а я про себя краснел. – Несколько статей, юмор, немного спорта...

Я старался вежливо кивать, словно замечал хоть что-нибудь из перечисленного.

– Много читательских писем, правдивые признания, все такое... Куча рекламы в конце – о ней вам заботиться нечего. Вот...

Он развернул журнал ко мне.

– Вопросы?

– Правдивые признания действительно правдивы?

– Вряд ли. Их пишет постоянный автор... Если бы вы ее увидели, то сильно засомневались бы, что в ее жизни случалось хоть что-то подобное. Мы лишь каждый месяц меняем ее имя. Вот читательские письма – настоящие. Только я не помню, эти настоящие или нет...

Стюарт разглядывал лежащий между нами журнал.

– Их нужно редактировать, это будет входить в ваши обязанности, – сказал он, и у меня возникло ощущение, что работа уже в моих руках. – Еще вам придется писать рассказы для отдела юмора, а также обзоры, девичьи аннотации... Одним словом, все, за исключением авторских материалов и рекламы. Как видите, работы хватает.

– Что еще за девичьи аннотации? – спросил я.

– Подписи к фотографиям.

Он открыл журнал. На странице была изображена высокая стройная блондинка: она покатывалась со смеху. Снимок был сделан в конюшне. Стюарт показал на несколько абзацев текста, цитата из которого была вынесена в угол картинки.

– Так я буду с ними беседовать? – радостно спросил я.

– Вряд ли, – ответил Стюарт, листая журнал. – Эта из Венгрии, эта из Чехии, вот эстонка, а эта – русская, еще одна – из Уолверхэмптона. Никто из них не говорит по-английски. Нет, вы просто смотрите на фотографии и прикидываете, что тут можно написать, пытаясь вообразить, как бы они стали отвечать на ваши вопросы. Можно полистать предыдущие номера.

– Вообразить... – протянул я, просматривая текст.

Девушка мечтала спрятаться в грозу под каким-нибудь навесом, и чтобы две фермерские руки, и чтобы во все щели, и чтобы вокруг – лошади...

– Да, их выдумывают. Вы нам уже кое-что присылали, мы пустили это в дело.

– А, ну ладно.

Я попытался скрыть разочарование. Оказывается, сами девушки ничего такого не говорят. Выходит, я приходил в неистовство по воле каких-то типов вроде меня самого?

– Так вот... А почему вы хотите работать в "Блинге"? – спросил Стюарт, глядя на меня через стол.

"Ну... Здорово день напролет работать с голыми бабами, чтобы они по очереди делали тебе минет!"

Естественно, я не сказал этого вслух, хотя если вы решили поработать в порножурнале, то идете вы туда именно за этим – даже и не думайте открещиваться.

– Ну... – начал я, судорожно придумывая ответ.

Я знал о собеседовании за несколько дней, заранее боялся этого вопроса, но так и не придумал убедительного ответа.

– Меня всегда интересовал мир моды.

– А при чем тут порнография? – спросил Стюарт, и я торопливо отступил.

– Не знаю, – признался я. – Ни при чем. Просто мне казалось, что тут будет весело, вот и все. Нынче я работаю в очень уж официозном месте. Хочется сменить обстановку.

Вот как скажет сейчас, что у них тут не "Олтон Тауэрз"[4]! Однако Стюарт ничего такого не сказал.

– Да, годится, – согласился он.