Изверг Род - Гилберт Соррентино

Бабуля что-то говорит, и Род силится понять, хотя знает, что на самом деле не старается понять, он выдумывает за нее слова, подбирает их, пытается соединить в тираду, что объяснит, почему бабуля долго — Род знает, что долго, — стоит одна в коридоре, сначала призраком, потом безликой женщиной. Бабуля говорит, она совершенно уверена: сегодня бейсбол, днем будут играть в бейсбол, она совершенно уверена, бейсбол в «Эббетс-Филде», это наверняка. Сегодня днем будут играть в бейсбол, скорее всего, в «Эббетс-Филде», она уверена. Бабуля обнимает

Рода за плечи, и он чувствует леденящий холод ее тела. Она говорит, что сегодня днем будут играть в бейсбол. Род говорит — где, в «Эббетс-Филде»? Бабуля сжимает его плечо, ее рука — точно ледяные клещи. Она говорит, что дедушка хочет получить от Рода «Лаки-Страйки». Они дедушке понадобятся, когда он поедет в «Эббетс-Филд». Теперь у нее голос матери. Голосом матери бабуля говорит, что дедушка хочет получить сигареты до начала игры, она знает, Род хороший мальчик, когда не огрызается, как черномазая обезьяна. Бабуля входит в кухню и пристально смотрит на Родова отца — тот сидит за столом, читает газету и пьет из щербатой рюмки. С минуту она смотрит, затем поворачивается к Роду и манит его к себе. Бабуля говорит, что отец Рода — никчемный бездельник, пьет как сапожник. Род идет к бабуле, та стоит в слепящих лучах, что проникают в длинный коридор из двери на площадку. Теперь отец Рода у бабули за спиной, курит и улыбается. Отец поднимает сигарету, говорит бабуле, что это «Лаки-Страйк». Он водит сигаретой вверх-вниз у нее перед лицом. Род знает, отец собирается взять его в «Эббетс-Филд», но ведь Род не может туда поехать, ему нужно достать дедушке «Лаки-Страйки», эти «Лаки-Страйки», которые дедушке нужны. Он говорит, что, кажется, дедушкины сигареты у отца. Отец матерится и кричит, что всё у него отни-мают; жену даже, и ту отняли. На площадке темно. Бабуля материным голосом говорит, что скоро привезут сундук для одежды Рода, а потом еще один, туда засунут самого Рода, непослушного, неблагодарного мерзавца. Род плачет и видит, как бабуля плавно идет, будто плывет, по темному коридору мимо своих фотографий, они пугают Рода: он отчетливо видит, как бабуля на фотографиях гримасничает, показывая золотой зуб. Бабуля скользит, бабуля плывет. Она неземного белого цвета, морщинистая, бесформенная и грузная. У нее нет головы. Она подплывает к Роду, и он говорит отцу, что у нее нет головы, но отца нет. Бабуля кокетливо смеется и резко сообщает, что головы у нее нет, но голова скоро прибудет в сундуке. Бабуля прижимается к Роду, мягкая, скользкая, холодная, как лед. Род смотрит на нее и видит, что это не бабуля, а нечто другое. Бабуля — это ее корсет. Она прислоняется к нему, чуть уменьшается и начинает смеяться. Она зовет Родова отца, что сидит за кухонным столом, так, будто Родов отец — это дедушка, и говорит ему, что у нее есть для него «Лаки-Страйки». Она обволакивает Рода. Он одет в бабулю.

Пять

Род жадно поглощает практически все, что ему дает бабуля. В тех редких случаях, когда она по капризу или приступу умопомрачения предлагает добавку, Род принимает, но осторожно, всегда опасаясь подвоха.

Он поглощает:

зельц вареную картошку жареную лопатку стейки лук вымоченные ребрышки фасоль кислую капусту резиновое желе

тушеное мясо яичницу с пережаренным хрустящим белком и склизким желтком печенку бекон шпинат поджаренный на свином сале черствый хлеб рожки маргарин китайскую горчицу суп с дробленым зеленым горохом кетчуп горчицу хрен бутерброды

лимскую фасоль болонскую колбасу пирожки с рыбой фасоль «Кэмпбелл» помидоры майонез вырезку капусту репу овощной суп

сосиски сладкий картофель латук тушеную картошку с луком филе камбалы жареную картошку соус чили сахарное печенье из «Вулворта» моченую зеленую фасоль восковую фасоль горох брокколи и десятки других блюд подчас неузнаваемых в том числе те что неизменно готовятся на Пасху День благодарения Рождество и Новый год.

Но единственное, чего Род совершенно не выносит, — кольраби. Хотя через силу ест других представителей ненавистного семейства: просто капусту, брокколи, цветную и брюссельскую. Но кольраби — мерзость и слизь, сопли, моча, дерьмо, блевотина, глисты и кровь, дьявольским образом перемешанные. Бабуля подобной своенравной испорченности не выносит. Она обвиняет мать, что та портит жалкого капризулю, помилуй его, господи, поведение его безнаказанно, а тем временем люди недоедают в Армении, Китае, Аравии и бог знает каких еще богом забытых местах, где полно голодных черных ниггеров и китайцев, они лопочут, и полюбить их способен только сам Иисус, они ведь едят друг друга без маринада, и у каждого по пятьдесят жен!

Они что, осведомляется бабуля, думают, она покупает кольраби для собственного удовольствия?

Они что, не знают, вопрошает она, прижав одну руку к слабой груди, а другой, кулаком, молотя Рода по голове, не знают, что кольраби дешева, в ней полно всем необходимых витаминов, о которых пишут в «Ньюс», что без них кровь становится жидкой, как вода, глаза желтеют, как у бедняг прокаженных в Африке, а руки и ноги отваливаются, ей-богу, вместе с кишками, когда по улице идешь? Только миссионеры, уверяет она, воистину святые, способны подойти у всех на виду к таким отвратительным созданиям, что разваливаются на части, да возлюбит их господь!

Бабуля говорит, что от подобной участи их избавит кольраби. Она оборачивается к дедушке и, свирепо уставившись в его тарелку, напоминает, какой прекрасный пример своему тощему внуку он подает. В тяжелую минуту бабуля поднимает взор к потолку за поддержкой и вопрошает бога, зачем он послал ее на грешную землю страдать из-за мужа-размазни, дочери-потаскушки и внука, дикого индейца, точь-в-точь, как его забулдыга-отец.

Но бог в премудрости своей знает, насколько тяжелый крест способен нести каждый, бог сжалится над ней, о да, она уверена, он не увеличит ее бремя ни на йоту. Богу известно, говорит она, молотя кулаком Роду по черепушке, что ее терпение истощилось. Что она всего лишь человек из плоти и крови. Что мучители пользуются ее добротой.

Не думает ли кто, повторяет бабуля, что она покупает кольраби для своего удовольствия?

Род пялится на капусту, что стынет у него на тарелке. Далее все идет как обычно. Бабуля и мать убирают со стола, заваривается чай, на десерт подается лаймовое желе. Бабуля самолично соскребает объедки с тарелок в мусорное ведро, но бережно перекладывает кольраби Рода на треснутое блюдце, а блюдце убирает в ледник. Она счастливо улыбается