Полковнику никто не пишет - Маркес Габриэль Гарсиа

– Пойдемте.

Инспектор не поднял головы.

– Для полковника ничего нет.

Полковник смутился.

– Я ничего и не ждал, – солгал он. Потом посмотрел на врача своим детским взглядом: – Мне никто не пишет.

Они возвращались в молчании. Врач, погруженный в чтение газет. Полковник, шагающий, как обычно: будто человек, который ищет потерянную монету. Был ясный вечер. Миндальные деревья на площади роняли старые листья. Когда они подошли к кабинету врача, начинало смеркаться.

– Какие новости? – спросил полковник.

Врач дал ему несколько газет.

– Неизвестно, – сказал он. – Попробуй что-нибудь вычитать между строк, пропущенных цензурой.

Полковник прочитал самые крупные заголовки. Международные сообщения. Вверху четыре колонки, посвященные национализации Суэцкого канала. Первая страница почти полностью занята извещениями о похоронах.

– На выборы никакой надежды, – сказал полковник.

– Не будьте наивны, полковник, – отозвался врач. – Мы уже достаточно взрослые, чтобы ожидать мессии.

Полковник хотел вернуть газеты. Но врач сказал:

– Возьмите их себе. Вечером прочитаете, а завтра вернете.

В начале восьмого на башне зазвонили колокола киноцензуры. Отец Анхель, получавший по почте аннотированный указатель, пользовался колоколами, чтобы оповещать паству о нравственном уровне фильмов. Жена полковника насчитала двенадцать ударов.

– Вредная для всех, – сказала она. – Уже почти год идут картины, вредные для всех. – И, опустив москитную сетку, прошептала: – Мир погряз в разврате.

Полковник не откликнулся. Он привязал петуха к ножке кровати, запер двери дома, распылил в спальне средство против насекомых. Потом поставил лампу на пол, подвесил гамак и лег читать газеты.

Он читал их в той последовательности, как они выходили, от первой страницы до последней, включая объявления. В одиннадцать часов горн возвестил наступление комендантского часа. Через полчаса полковник кончил читать, открыл дверь во двор, в непроницаемую тьму, и помочился, подгоняемый комарами. Когда он вернулся в комнату, жена еще не спала.

– Ничего не пишут о ветеранах? – спросила она.

– Ничего. – Он погасил свет и улегся в гамак. – Раньше хоть печатали списки пенсионеров. А теперь вот уже пять лет не пишут ничего.

Дождь начался после полуночи. Полковник задремал, но тут же проснулся, разбуженный болью в желудке. Услышал, что где-то в доме капает. Завернувшись с головой в шерстяное одеяло, он пытался определить, где именно. Струйка ледяного пота стекала вдоль позвоночника. У него был жар, и ему казалось, будто он плавает по кругу в каком-то студенистом болоте. Кто-то с ним разговаривал. А он отвечал, лежа на своей походной кровати.

– С кем ты разговариваешь? – спросила жена.

– С англичанином, который нарядился тигром и появился в лагере полковника Аурелиано Буэндии, – ответил полковник. Он повернулся на другой бок, весь пылая от лихорадки. – Это был герцог Мальборо.

Утром полковник чувствовал себя совсем разбитым. Когда колокола ударили к мессе во второй раз, он выпрыгнул из гамака и оказался в мутном предрассветном мире, потревоженном пением петуха. Голова все еще кружилась. Тошнило. Он вышел во двор и сквозь тихие шорохи и смутные запахи зимы направился к уборной. Внутри деревянной, под цинковой крышей будки пахло аммиаком. Когда полковник откинул крышку, из ямы тучей взлетели треугольные мухи.

Тревога оказалась ложной. Сидя на неструганых досках, полковник испытывал досаду. Позыв сменился глухой болью в кишках.

– Никакого сомнения, – прошептал он. – В октябре со мной всегда так. – И застыл в позе доверчивого ожидания, пока не угомонились грибы, растущие у него в животе. Затем опять пошел к дому за петухом.

– Ночью ты бредил в лихорадке, – сказала жена.

Она уже начала уборку, отойдя немного после недельного приступа болезни. Полковник попытался вспомнить.

– Это не лихорадка, – солгал он. – Мне снова снилась паутина.

Как всегда после приступа, жена была в возбужденном состоянии. За утро она уже успела перевернуть все в доме вверх дном. Переставила все вещи, за исключением часов и картины с нимфой. Жена полковника была такой маленькой и бесплотной, что когда сновала по дому в мягких матерчатых шлепанцах и глухом черном платье, то казалось, будто она проникает сквозь стены. Но к двенадцати часам женщина обретала свою материальность, свой вес. Когда она лежала в кровати, ее словно бы не существовало. Теперь же, двигаясь между горшками с папоротниками и бегониями, она наполняла своим присутствием весь дом.

– Если бы уже прошел год со дня смерти Агустина, я бы запела, – сказала она, помешивая в кастрюле, где, нарезанные кусочками, варились разнообразные плоды этой тропической земли.

– Если тебе хочется петь – пой, – сказал полковник. – Это полезно для желчного пузыря.

Врач пришёл после обеда. Полковник с женой пили кофе на кухне, когда он рывком отворил входную дверь и крикнул:

– Ну как больные, еще не умерли?

Полковник поднялся ему навстречу.

– Увы, доктор, – сказал он. – Я всегда говорил, что ваши часы спешат.

Женщина пошла в комнату приготовиться к осмотру, врач и полковник остались в зале. Несмотря на жару, полотняный костюм врача был безукоризненно свеж. Когда женщина дала знать, что готова, врач встал и протянул полковнику конверт с какими-то листками.

– Здесь то, о чем не пишут вчерашние газеты.

Полковник так и думал. Это была нелегальная сводка последних событий, напечатанная на мимеографе. Сообщения о вооруженном сопротивлении во внутренних районах страны. Полковник был потрясен. Десять лет чтения запрещенной литературы так и не научили его тому, что самые поразительные новости всегда впереди. Когда врач вернулся в зал, он уже кончил читать.

– Моя пациентка здоровее меня, – сказал врач. – С такой астмой я бы прожил еще сто лет.

Полковник мрачно посмотрел на него. Не говоря ни слова, протянул конверт. Но врач не взял.

– Передайте другим, – сказал он тихо.

Полковник положил конверт в карман.

– В один прекрасный день я умру, доктор, и прихвачу вас с собой в ад, – сказала больная, выходя к ним.

В ответ врач лишь молча блеснул своими ослепительными зубами. Потом размашисто пододвинул стул к столу и извлек из чемоданчика несколько рекламных образцов новых лекарств. Женщина, не останавливаясь, прошла в кухню.

– Подождите, я подогрею кофе.

– Нет, спасибо, – сказал врач, он выписывал рецепт. – Я не предоставлю вам ни малейшей возможности отравить меня.

Женщина в кухне засмеялась. Окончив писать, врач прочитал рецепт вслух, так как знал, что никто не сможет разобрать его почерк. Полковник изо всех сил старался сосредоточиться. Женщина, уже вернувшаяся из кухни, отметила про себя, что минувшая ночь не прошла бесследно для ее мужа.

Конец ознакомительного фрагмента.