Тайна Лавендер Хилла - Илья Наровин

– Клянусь! – громко повторила она и вложила окровавленный клинок в руку ошеломленного Адама.

Она многозначительно посмотрела на него, словно ничто в мире не могло теперь помешать ее замыслу.

Но Адам стоял, оцепенев, и не шевелясь, заворожено глядел на Алису. Он судорожно сжимал правой рукой холодную рукоять ножа, не в силах двинуться с места. Его сердце бешено колотилось и, кажется, было уже готово выпрыгнуть из груди, до того сильным и напряженным был момент. Он словно медлил, откладывая секунды, отделяющие его от той священной клятвы, которую он теперь просто не мог не произнести!

– Ну… что же ты…. – разочарование слышалось в ее голосе.

Глаза Алисы медленно наполнялись слезами, крупными каплями стекая по бледным щекам.

– Ты брат мне кровный или нет? – как бы вопрошали ее глаза.

С ее вытянутой вперед руки медленно стекала кровь. Ее капли, срывались с крепко сжатых в кулак пальцев и с тихим гулом падали на водную гладь пруда. Но только он мог слышать этот тяжелый звук, как удар молота, эхом отражаясь в его голове.

Адам едва не потерял сознание от напряжения, но продолжал упрямо стоять на ногах, глубоко дыша и смотря Алисе прямо в глаза.

И вот тогда, увидев в ее глазах отчаяние и боль, он вдруг неистово закричал и со всей силы полоснул себя холодным лезвием по ладони. Вздох облегчения сорвался с губ девочки, и она стремительно бросилась ему на шею, покрывая его лицо жаркими поцелуями.

Они опустились на колени и крепко сцепив пальцы, торжественно соединили свои ладони. Адам чувствовал на губах солоноватый вкус ее крови и словно под гипнозом, не отрываясь, смотрел в ее глаза.

– Брат за сестру, кровь за кровь, вечность за любовь! – тихонько шептала она, дрожа и прижимаясь к нему всем своим тщедушным телом. Внезапно пошел дождь и холодные капли застучали по листьями, срываясь на их дрожащие от холода тела. Они крепко обнялись, пытаясь согреть друг друга, и в тот самый момент, между ними словно проблеснула молния, пронзив насквозь их юные и нежные сердца. Их губы сомкнулись в долгом и горячем поцелуе, а холод мгновенно ушел, уступая место молодой и пульсирующей крови.

В ту лунную ночь, они стали кровными братом и сестрой, познав свою первую детскую любовь, но еще не знали они тогда, как скоро их разлучит злодейка судьба.

Адам уже подъезжал к Clapham North Station, где ему следовало пересесть на автобус номер 335, ну а там и до дома было рукой подать.

Он шел по знакомым ему с детства улицам и ловил себя на мысли, что с тех пор не многое то и изменилось в здешних местах. Все так же виднелись покосившиеся крыши домов викторианской эпохи, все так же зачарованно шумели кроны вековых деревьев, нашептывая ему истории про свое славное прошлое. И он даже на минуту остановился, зачарованный этой красотой! Он вдыхал в себя тот самый воздух, который когда то вдохновлял его на безумные поступки и давал ему шанс почувствовать себя частью всего этого удивительного мира. Мира его детства.

– Да… – выдохнул он. – вот ради таких моментов и стоит жить!

Часть третья. Дом детства

Стрелки часов показывали ровно полдень, когда Адам быстрым шагом пересек улицу, направляясь прямиком к Сидор Роуд 23, к конечной цели его путешествия.

Дом предстал перед ним в полном своем великолепии. Словно и не было тех двадцати лет, которые теперь разделяли их. Немного потертый фасад, да отколовшаяся черепица – вот собственно и все отличия, которые смог найти Адам. Дом был разделен на два парадных входа, и каждая из его дубовых дверей имела свою таинственную историю, тайну, покрытую печатью времени.

Адам, помедлив, отворил калитку.

Нещадно палило солнце, и он совершенно вспотел, пока возился с замком, который ну никак не хотел открываться.

Где – то справа от него, со стороны соседнего дома, послышалось глухое ворчание и кашляющий старческий голос скрипуче произнес:

– Ногой… ногой долбани по этой развалине, тогда она и откроется!

Адам не видел, откуда исходил этот голос, но полезным советом воспользоваться не пренебрег. И действительно, после пары крепких ударов, тяжелая дубовая дверь, наконец поддалась и со страшным скрипом проржавевших петель, медленно открылась.

В лицо пахнуло сыростью и вековой плесенью.

Как же, оказывается давно, он здесь не был! Он уже совсем забыл этот скрипучий звук ржавых петель, и этот запах, пропитанный древней историей Лавендер Хилла.

Когда то давно, эти стены были наполнены жизнью и движением, а теперь лишь жалкое зрелище предстало перед его взором.

Адам вздохнул и секунду поколебавшись, шагнул внутрь. Его мгновенно окружила обволакивающая пустота, всем своим существом кричащая ему – Беги, беги отсюда!

Но Адам упрямо пробирался вдоль холодной стены, пытаясь нащупать рукой выключатель. Послышался характерный щелчок и зажегся свет, пробиваясь сквозь покрытую слоем пыли лампочку. Картины из детства одна за другой всплывали вокруг Адама, проносясь хороводом ярких воспоминаний. Все вокруг было точно таким же, как и 20 лет назад, словно обитатели этого места только что его покинули, не успев даже убрать скатерть с обеденного стола. Но все же, неуловимая тень пустоты, присутствовала здесь во всем. Вещи из его детства как бы слегка выцвели, потеряв свой лоск и привычную ему нарядность. Тяжелым стоном заскрипели половицы. Он прошел в гостиную и направился к окну, отодвинув тяжелые льняные шторы, покрытые толстым слоем пыли.

– Да, работы тут действительно завались! – с сарказмом отметил Адам, глядя перед собой.

Он с интересом всматривался в сад, до безобразия заросший кустарником и дикой ежевикой, который когда-то был образцовым, если не сказать великолепным!

Запустение и разруха царили вокруг, откликаясь в сердце Адама грустью за то потерянное время, которое ему уже было никак не вернуть.

Тем не менее, впереди предстояла большая работа, и прежде было бы совсем неплохо запастись продуктами.

Как минимум, целая неделя была у него до приезда тетушки, а само это место так располагало его для работы, что Адам с удовольствием присвистнул, потирая ладони. Но только, для его настоящей работы, ради которой он сюда и приехал!

Несколько лет назад, заканчивая университет, Адам начал задумываться о своем истинном призвании. С раннего своего детства он страстно тянулся к сочинительству, которое с годами переросло в ту настоящую и искреннюю любовь к литературе, которую многие смело могли бы назвать одержимостью.

Хотя для самого Адама, это было скорее жизнью. Той самой, настоящей жизнью, наполненной яркими событиями, которая, в конечном итоге и определяет твою судьбу, твое настоящее место в истории.

Поэтому, когда Адам окончательно понял, в чем его призвание, то едва успев закончить учебу, он устроился в местную районную газету. И хотя многие бы назвали его работу бессмысленной тратой времени, а его самого —бездельником и тунеядцем, но для самого Адама, то, чем он теперь занимался, было намного больше, чем любая уважаемая в мире профессия. Ведь теперь, он, наконец то мог писать! И пусть, это были не топовые статьи известных изданий, а никому не известная бульварная газетенка, зато, он сам свободно распоряжался своим временем и работал исключительно ради удовольствия. Его заветной мечтой, впрочем, как и у любого начинающего писателя, было ни что иное, как всенародное признание! И хотя, собственно говоря, похвастаться особыми успехами в этой области, он пока еще не мог, но не скрываемые амбиции и твердая вера в себя, уже начали давать первые результаты.

Ему, наконец то, доверили вести целую рубрику в газете» Good morning Farm!» Правда обзор его колонки выходил всего лишь раз в месяц и освещал исключительно успехи животноводства в ближайшем к ним графстве. Но Адам не унывал и твердо верил, что когда – то, наступит и его час. И тогда он окажется на коне, в белых перчатках и с лавровым венком на голове.

И вот однажды, когда рутинная работа в сельской передовице начала уже несколько угнетать его творческую душу, появилось оно.

То самое объявление, которое перевернуло всю его жизнь И вышло оно, не где-нибудь, а в самом Sun, ежедневном и самом популярном по доступности к народу издании.

Объявление красноречиво призывало всех совершеннолетних британцев, имевших ярко выраженный литературный талант, принять участие в уникальном конкурсе, который проводило Международное Общество Писателей «Олимп.». Главным требованием конкурса было: представить в 7-дневный срок, после официальной регистрации, литературное произведение, которое ранее нигде не издавалось и имело бы размер до двух авторский листов или 80000 знаков.

Жюри конкурса состояло из весьма уважаемых мировых деятелей культуры, а председательствовал на конкурсе сам мистер Стивен Кинг.