На территории Мильтона Ламки - Филип Дик

Эти чахлые клерки, все время проводящие в помещении, раздражали его своей болтовней. Он не сводил глаз с Пег, прикидывая, светит ли ему удача, и потягивая свой бурбон. А пока он занимал себя этим, в дальнем конце дома открылась дверь ванной, откуда появилась некая женщина и прошла по коридору в гостиную. Прежде он ее не замечал — наверное, она удалилась туда еще до того, как он приехал. Подняв взгляд, он рассмотрел темноволосую женщину старше всех остальных, очень привлекательную, с белым шарфом на шее и большими кольцеобразными серьгами. С водоворотным кружением юбок она уселась на подлокотник кушетки, и он увидел, что она обута в сандалии. Ноги у нее были голыми. Она ему улыбнулась.

— Я только что сюда попал, — пояснил он.

— О, Сьюзан, — сказала Пег, пробуждаясь к жизни. — Сьюзан, это Брюс Стивенс. Брюс, познакомься, это Сьюзан Фейн.

Он поздоровался.

— Привет, — сказала Сьюзан Фейн. И больше ничего не добавила. Опустив голову, она присоединилась к разговору остальных, как будто не покидала комнату. Он наблюдал за тем, как раскачиваются из стороны в сторону ее волосы, увязанные конским хвостом. Помимо длинной юбки, на ней был кожаный пояс, очень широкий, с медной на вид пряжкой, и черный свитер. К правому плечу была приколота серебряная брошка. Разглядывая брошку, он пришел к выводу, что та мексиканская. И сандалии, наверное, тоже. Чем больше он смотрел на Сьюзан, тем привлекательнее она ему казалась.

— Сьюзан только что вернулась из Мехико, — шепнула ему на ухо Пег. — Она получила там развод.

— Вот так-так, — сказал он, кивая. — Чтоб я провалился.

Он продолжал наблюдать за ней, держа перед собой поднятый бокал, так что со стороны представлялось — или же он надеялся, что представляется, — будто он разглядывает свою выпивку. Руки у нее выглядели сильными и умелыми, и он догадался, что она занимается какой-то ручной работой. Под черным свитером он различал бретельки ее лифчика, а когда она наклонялась, его глазам открывалась полоска голой спины между верхним краем ее юбки и свитером.

Она вдруг подняла голову, почувствовав, что он за ней наблюдает. Ее взгляд был настолько пристальным, что Брюс не смог его выдержать; перестав смотреть на нее, он предоставил своим глазам бесцельно блуждать как угодно, чувствуя, что у него мгновенно зарделись щеки. Она же после этого продолжила говорить с сидящими на кушетке.

— Она мисс или миссис? — спросил он у Пег.

— Кто?

— Она, — сказал он, указывая на Сьюзан Фейн своим бокалом.

— Я же только что сказала тебе, что она развелась, — удивилась Пег.

— Точно, — подтвердил он. — Теперь я вспомнил. Что она делает? В какой области?

— Она управляет службой проката пишущих машинок, — сказала Пег. — И сама печатает на машинке и работает на мимеографе. Работает и по нашим заказам. — Под «нами» Пег имела в виду адвокатскую фирму, где трудилась секретаршей.

— Обо мне говорите? — спросила Сьюзан Пейн.

— Да, — сказала Пег. — Брюс спросил, чем ты занимаешься.

— Как я понимаю, вы только что вернулись из Мехико, — сказал Брюс.

— Да, — сказала Сьюзан Пейн, — но это не то, чем я занимаюсь. — Окружающие нашли ее реплику забавной и рассмеялись. — Не совсем то, — добавила она. — Вопреки тому, что вы, возможно, слышали.

После этого она соскочила с подлокотника и с пустым бокалом прошла на кухню. Один из заморышей-клерков поднялся и последовал за ней.

Я ее знаю, думал Брюс, потягивая свой бурбон. Где-то я видел ее раньше.

Он пытался вспомнить, где именно.

— Хочешь, я повешу твой пиджак? — сказала ему Пег.

— Спасибо, — сказал Брюс. Занятый своими мыслями, он поставил бокал, встал и расстегнул пиджак. Когда она взяла его и понесла в шкаф в прихожей, он последовал за ней.

— По-моему, я знаю эту женщину, — сказал он.

— В самом деле? — сказала Пег. Она вешала пиджак на плечики, и в это время произошла одна из тех вещей, которых ни один мужчина не может предвидеть и мало кто способен пережить. Из кармана пиджака на ковер упала упаковка «Троянцев» в пакетике «Аптека Агопяна».

— Что это? — сказала Пег, наклоняясь, чтобы подобрать пакет. — Такое маленькое?..

Разумеется, Фред Агопян уложил «Троянцев» так, чтобы они с легкостью могли выскользнуть из пакета и предстать перед кем угодно. Когда Пег увидела их, на лице у нее появилось странное холодное выражение. Не промолвив ни слова, она вернула упаковку в пакет, а пакет — в карман пиджака. Закрывая дверь шкафа, она сказала:

— Что ж, как я понимаю, ты хорошо заранее подготовился.

Он меж тем сокрушался, что не отправился прямиком в Бойсе.

— Ты всегда был оптимистом, — заметила Пег. — Но у них неограниченный срок годности, так ведь? Я полагаю, они завсегда пригодятся.

Возвращаясь в гостиную, она добавила через плечо:

— Не хочу, чтобы ты потерял свою инвестицию.

— Что за инвестиция? — спросил один из тусклых типов на кушетке.

Ни он, ни Пег ему не ответили. И на сей раз он не старался сесть к ней поближе. Само собой, теперь это было безнадежно. Он сидел, попивая бурбон и прикидывая, как побыстрее смыться.

2

Возможность уехать представилась почти сразу. Сидевший напротив него маленький плешивый клерк поднялся и объявил, что ему надо отправляться домой, на автобусе.

Брюс, тоже поднимаясь на ноги, сказал:

— Я вас подвезу. Все равно мне надо в Бойсе.

Никто не возражал. Пег кивнула на прощание и скрылась на кухне, когда они с мистером Мьюиром вышли из дома.

Когда они добрались до Бойсе, то потребовалось некоторое время, чтобы отыскать улицу мистера Мьюира. Тот, сам не будучи автомобилистом, не имел ни малейшего понятия, в какую сторону ехать. Высадив его наконец, Брюс снова вернулся на шоссе, чтобы найти какой-нибудь мотель. А затем, как раз в тот момент, когда ему попался приличный с виду мотель, до него дошло, что его пиджак так и остался висеть в шкафу, в прихожей у Пег. Стыд заставил его вычеркнуть это из памяти.

«Надо ли мне за ним вернуться?» — спросил он себя.

«Или не стоит?»

Остановившись у обочины, он взглянул на часы. Чуть больше девяти. Когда он вернется в Монтарио, будет половина десятого. Может, лучше подождать до завтра? Пиджак был ему нужен; он не мог появиться на деловой встрече без него.

Завтра, решил было он. Но Пег рано утром отправится на работу. Если он с ней разминется, то не увидит больше своего пиджака.

Заведя машину, он развернулся и поехал в том направлении, откуда прибыл.

Машин возле дома уже не было. И свет не горел. Дом, темный и запертый, выглядел заброшенным. Брюс поспешил по дорожке к крыльцу и позвонил.

Никто не отозвался.

Он опять позвонил. Опыт говорил ему, что, во-первых, даже в Монтарио никто не ложится спать в половине десятого и, во-вторых, никакая вечеринка не может быть оборвана так быстро. Возможно, все они отправились к кому-нибудь еще. Или в какое-нибудь кафе на Хилл-стрит, ради второго ужина, или в один из баров, чтобы выпить пива, или вообще бог знает куда.

Но в любом случае его пиджак оставался в доме. Дернув дверь, он убедился, что та заперта. Тогда он по знакомой тропинке прошел через калитку в задний двор. Окно прачечной, как он помнил, было всегда приоткрыто. Подставив под окно ящик, он сумел открыть его полностью, а затем пролез внутрь и, вытянув перед собой руки, свалился на пол прачечной.

Ориентируясь по единственной лампочке — той, что в ванной, — он пробрался в прихожую, к шкафу, открыл его и нашел свой пиджак. Слава богу, подумал Брюс. Надев пиджак, он прошел в гостиную.

В гостиной царил табачный дух. Это было странное, унылое и пустынное помещение, которое покинули люди… Тепло и следы их пребывания — скомканная пачка из-под сигарет в пепельнице, бокалы, даже чья-то сережка на приставном столике. Как будто они унеслись вместе с дымом, словно эльфы. И готовы вернуться, как только смертные — например, он — повернутся спиной. Застыв и прислушавшись, он различил гудение.

Проигрыватель был не выключен — крошечная красная лампочка горела. Брюс поднял крышку, чтобы выключить аппарат. Итак, они явно не собирались отсутствовать слишком долго, а может, уходили впопыхах.

Тайна покинутого парусника, подумал он, бредя на кухню. Еда на столе… на сушильной доске по-прежнему стояла бутылка бурбона, уже полупустая. Чаша с растаявшими теперь кубиками льда. Лимонная кожура. Несколько пустых бокалов. И тарелки в раковине.

«Чего я жду? — спросил он себя. — Пиджак на мне. Почему бы мне просто не уйти?»

Будь оно все проклято, подумал он. Если бы не случилось этой гадости из-за Агопяна, я мог бы остаться здесь на ночь.

Глубоко засунув руки в карманы и стоя наполовину в кухне, наполовину в коридоре, он вдруг услышал чей-то вздох. Далеко, в каком-то другом помещении, кто-то поворочался и вздохнул.