Душитель - Сергей Леонтьев

– Василий Степанович, нарисуйте силуэт парня.

Свидетель недоумённо посмотрел на майора.

– Товарищ начальник, я же не художник.

– Так и я не Репин.

Свидетель взял карандаш и склонился над бумагой. Видно было, что рисовал он последний раз в начальной школе. Тем не менее, в получившейся картинке угадывался коренастый силуэт бегущего.

– Спасибо, Василий Степанович, вы нам очень помогли, – майор аккуратно сложил рисунок, убрал во внутренний карман. – Пожалуйста, в ближайшую неделю за пределы города не уезжайте, возможно, мы вас ещё пригласим.

*

Около кабинета Шастина ждала девушка. Короткие тёмные волосы растрёпаны, глаза тревожные, лицо грубоватое, с тяжёлым подбородком. Фигура – совсем не девичья.

– Вы ко мне?

– Да, я по… – девушка запнулась, на глаза навернулись слёзы, она шмыгнула носом, достала платок. Шастин взял посетительницу под локоть, провёл в кабинет, усадил на стул, налил стакан воды.

– Я по поводу убийства Трофимовой.

Подрагивающей рукой девушка взяла стакан, сделала несколько глотков. Шастин придвинул к ней вазочку с леденцами. Он где-то читал, что сладкое способствует умственной деятельности, и держал на рабочем столе небольшой запас.

– Угощайтесь.

Девушка помотала головой, достала из кармана конфету, развернула фантик, сунула конфету в рот. Бумажку аккуратно бросила в мусорную корзину.

– Я знаю, кто убил. Это он, Пашка.

Наталья Кирилова, единственная подруга Трофимовой, запинаясь и подбирая слова, рассказывала о романе Татьяны и Павла Клинова. Шастин смотрел на Кирилову и думал, что они с Трофимовой действительно очень разные. По крайней мере, внешне. Татьяна – высокая, худая, длинноногая. Кирилова – приземистая, ширококостная, с крепкой крестьянской фигурой.

Со слов Кириловой, роман начался полгода назад. Павел каждый день встречал Трофимову около института, провожал домой или на стадион, дарил цветы. Они ходили в кино и на танцы, иногда брали с собой Кирилову. Несколько раз она была вместе с Таней в гостях у Павла. В конце августа всё изменилось. Павел куда-то пропал, Татьяна нервничала, но где он и что произошло – не рассказывала. А неделю назад Кирилова случайно стала свидетелем бурной ссоры между влюблёнными. Павел кричал на Татьяну, обвинял в неверности, угрожал, даже один раз замахнулся. Только из-за присутствия Кириловой не ударил. Уходя, сказав, что убьёт. Узнав о смерти подруги, Кирилова сразу поняла, кто убийца. Два дня мучилась, боялась заявлять на Пашку, опасалась его мести. Но сегодня не выдержала, пришла в милицию.

Шастин поблагодарил за важные сведения и попросил пройти в другой кабинет, где она даст письменные показания капитана Нечаеву.

После ухода Кириловой Шастин достал из мусорной корзины фантик, прочитал название конфеты, покачался на стуле и набрал номер научно-технического отдела.

*

Пашку-боксера задержали этим же вечером. При обыске его квартиры нашли розовый шёлковый шарфик с этикеткой из магазина и плащ, пуговицы которого были идентичны найденной на месте убийства. Одна пуговица на плаще отсутствовала. Также в шкафу висел спортивный костюм цвета черноморской волны.

Полковник Мурашов светился от радости.

– Молодец, майор, не подкачал! Готовь материалы для передачи дела в прокуратуру, – начальник перешёл на «ты», что свидетельствовало об особом расположении.

– Товарищ полковник, разрешите другие версии отработать.

– Что тут отрабатывать, майор? Всё ясно, улики налицо!

– Улики косвенные, товарищ полковник. На пакете с шарфиком отпечатков боксера нет. Свидетель видел выбегающего из парка коренастого мужчину среднего роста. А Павел Клинов под метр девяносто. И потом…

– Что потом? – в голосе полковника появилось раздражение.

– Не тот психотип, товарищ полковник. Клинов – парень горячий, боксёр. Может убить в драке. Но не будет он девушку на дорожке поджидать и шарфиком душить.

Мурашов поморщился.

– Сколько тебе надо времени на доработку?

– Дня три.

– Сутки даю. Всё, иди, отрабатывай свои версии.

Вернувшись к себе, Шастин заправил в машинку официальный бланк, напечатал двумя пальцами несколько строк, расписался и пошёл к заместителю Мурашова подполковнику Рыжову. С Рыжовым они учились в школе милиции и вместе начинали участковыми инспекторами. Подполковник был хорошим опером, но, в отличие от Шастина, с начальством никогда не спорил, поэтому давно уже получил на погоны вторую звезду и отдельный кабинет. Прочитав текст на бланке, он уставился на майора.

– Юра, ты сдурел? Клинов же главный подозреваемый.

– Семён, под мою ответственность.

Рыжов отодвинул бланк.

– Иди к полковнику.

– Так он уехал рапортовать в горком.

– Подождёшь, не на целый же день уехал.

– У меня только сутки, да он и не подпишет.

– Конечно, не подпишет.

– Семён, я часто тебя прошу?

– Нечасто, – согласился Рыжов. – Но каждый раз такое, за что можно из органов вылететь…

Выйдя из кабинета с подписанным постановлением об изменении Павлу Клинову меры пресечения, Шастин связался со службой наружного наблюдения, затем позвонил на центральный стадион Семёнову и уселся за стол писать бумаги. Всё равно пока делать было нечего, только ждать. Ждать Шастин не любил, но хорошо знал, что ожидание – обязательная часть следственной работы.

Бумаги давно были оформлены, капитан Нечаев ушёл домой, а телефон не звонил. Звонок раздался, когда терпение Шастина грозило лопнуть. Он схватил трубку. Звонил капитан из службы наблюдения. Новости застали врасплох: следивший за Клиновым сотрудник найден без сознания с проломленной головой. Клинов исчез.

– Капитан, как получилось, что твой парень к себе кого-то подпустил? – недоумевал Шастин.

– Так в том и дело, товарищ майор, что не подпускал. Он Клинова до квартиры довёл и остался наблюдать. Стоял грамотно, ближе десяти метров к нему незаметно не подойти.

– Ну и?

– Ну и прилетел ему точно в голову булыжник неизвестно откуда. Тяжелый, килограмма два, не меньше. Хорошо, башка крепкая, врачи сказали: жить будет.

Шастин посидел, перекатывая во рту леденец из вазочки и раскачиваясь на стуле. Затем встал, открыл сейф, взял служебный пистолет и вышел из кабинета.

*

Машину Шастин оставил за несколько кварталов, дальше пошёл пешком. Дом, в котором жила Наталья Кирилова, когда-то был добротным деревянным строением, скатанным из толстых брёвен. Построенный в прошлом веке, он врос в землю и покосился на один бок. Дом достался Кириловой от дальних родственников, переехавших в благоустроенную квартиру. Шастин передёрнул затвор пистолета, досылая патрон, осмотрелся. Во дворе никого, окна закрыты тяжёлыми ставнями на мощных железных засовах, входная дверь приоткрыта.

Осторожно ступая, майор поднялся на крыльцо, проскользнул внутрь. Прошёл небольшой тамбур с садовым инвентарём. Потянул на себя вторую дверь, которая оказалась не запертой. Внутри было темно, Шастин постоял, прислушиваясь. Где-то скрипнули пружины кровати. Инспектор нащупал на стене выключатель, нестерпимо яркий свет ударил по глазам. Шастин зажмурился, держа оружие наготове, сделал шаг в сторону, уходя от возможного нападения.

В просторной комнате