Еврейское остроумие. Чисто еврейская профессия - Юлия Белочкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я ведь обещал тебе, что приму тебя еще лучше, чем ты принимал меня. Ты обращался со мной как с чужим — тщательно готовился к моему приходу, а я тебя принял как члена своей семьи.
* * *
В одном богатом доме за столом встретились два великих раввина. За весь вечер они не обменялись друг с другом ни словом. Провожая одного из них, хозяин спрашивает, почему тот не разговаривал с уважаемым коллегой.
— Видите ли, я великий раввин, и он великий раввин. Он знает все, и я знаю все. Так о чем же нам друг с другом говорить?!
* * *
Ребе Зуси надо было вернуть долг к утру, а денег нет. Ученики пристали к нему, чтоб он присоветовал им способ, как добыть денег. Ребе взял лист бумаги и написал двадцать пять способов, которыми можно быстро получить нужную сумму и отдал ученикам. Потом взял еще листик и написал еще двадцать шестой, но не показал его ученикам.
Наутро неожиданно пришел посланец от человека, которому ребе некогда оказал большую услугу, в подарок он передал ему увесистый мешочек с монетами. Когда деньги пересчитали, поняли, что это как раз нужная сумма. Тогда ребе Зуся открыл отдельную бумажку и показал ученикам. Там написано: «Бог не нуждается в советах ребе Зуси».
* * *
Раввин решил уволить шойхета, потому что в общине о нем ходят нехорошие слухи.
— Ну нельзя же верить пустой болтовне! — с упреком говорит шойхет. — Эти люди и о вашей жене злословят!
— Это их дело, ведь я не назначаю ее шойхетом.
* * *
Святой «дедушка из Радошиц» жил очень бедно, семья его голодала. Предложили ему однажды должность шойхета. Взялся он за книгу по законам шхиты.
«Шойхетом должен быть человек богобоязненный и порядочный», — прочел ребе, вздохнул, и поставил книгу на полку.
— Нет, это профессия не для меня.
* * *
Один из самых опытных и набожных резников пришел к ребе Раяцу с просьбой:
— Раби, освободите меня от должности, я решил переменить профессию. На прошлой неделе я просматривал книгу «Гаканэ» (законы кошерного убоя скота). Так много тонкостей и сложных правил! Я боюсь, что не уберегусь и нарушу по ошибке одно из них. Лучше уж быть сапожником и спать спокойно.
— Что ж, будь сапожником. Но учти, что тогда евреям придется покупать мясо урезника, который не боится ошибиться и нарушить закон.
Так резник остался резником.
* * *
В дни поминовения близких родственников, и прежде всего родителей, правоверные евреи читают определенные молитвы. В синагоге было принято, чтобы шамес записывал даты поминальных дней и напоминал о них за небольшое вознаграждение.
Шамес получил щедрый дар от богатого торговца за напоминание о дне поминовения его отца. Через несколько месяцев шамесу срочно понадобились деньги, и он решил, что такой богатый и занятой человек вряд ли запомнил день кончины своего отца, поэтому он подошел к нему и сообщил, что сегодня день поминовения. Тот молча протянул шамесу крупную купюру и углубился в молитву.
«Очень уж он рассеянный, — подумал шамес, — а значит, можно сделать еще один день поминовения и для его матери!»
Но когда он явился к забывчивому богачу, чтобы сообщить тому о втором дне поминовения его матери, тот начал возмущаться:
— Ах ты жулик! Что до двух отцов, все может быть, ведь моя мать имела не самую лучшую репутацию. Но чтобы и мать была у меня не одна?
* * *
Раввин с шамесом идут по местечку. Откуда-то с громким лаем выбегает собака. Раввин подбирает фалды сюртука и пускается наутек.
— Ребе, — урезонивает шамес, — зачем нам бежать? Ведь Талмуд говорит, что собака не тронет ученого человека.
— А ты уверен, что эта собака читала Талмуд?
* * *
Раввин с шамесом идут по лесу. Слушая щебетание птиц, шамес сказал:
— Я хотел бы понимать, что они говорят!
— А то, что ты сам говоришь, тебе уже понятно? — поинтересовался раввин.
* * *
Первая мировая война. Офицер осматривает синагогу, шамес почтительно сопровождает его и дает пояснения. После осмотра он говорит шамесу (а дело происходит в субботу):
— Я бы дал тебе денег — но ведь сегодня шабес и ты не можешь к ним прикасаться!
— О, господин лейтенант! Я не обижу вас отказом от пяти гульденов. Всевышний будет только доволен, если на войне люди ничего не будут делать худшего, чем дотрагиваться в шабес до денег!
* * *
Умирает восьмидесятилетний еврей. К нему приходит его местный девяностолетний раввин и спрашивает:
— Ну как ты себя чувствуешь, Абрам?
— Плохо, Ицик, очень плохо. Наверное, скоро увижу Бога!
— Слушай, Абрам, если Он там будет спрашивать: «Как там Ицик», так ты меня давно не видел.
* * *
Беседуют три раввина. Первый:
— Однажды загорелась гостиница, в которой я остановился. Мне пришлось выбежать в одной рубашке, а ведь у меня были новые штаны и сюртук из хорошей шерсти! Но я сказал себе: все по веленью Божьему! Ведь мой сын торгует готовым платьем…
Второй перебивает его:
— Однажды мне под ноги попала кошка, и я уронил свои часы. Но я сказал себе: все по веленью Божьему! Ведь мой сын часовой мастер…
Третий тоже вступает в беседу:
— Однажды ночью на крышу моего дома упала большая ветка, и я очень перепугался. Но я сказал себе: все по веленью Божьему! Ведь у моего сына фабрика нижнего белья…
* * *
У дороги шофер копается в моторе грузовика. Из под капота доносится:
— Ну… 6 твою мать! Ну это просто… 6 твою мать!
Мимо идет раввин. Подходит и говорит шоферу:
— Зачем вы ругаетесь? Ругань вам не поможет.
— Да тут уж ничего не поможет, ребе. Я уже два часа корячусь.
— А почему бы вам не вознести молитву? Все-таки это лучше, чем сквернословить.
— Вы что, ребе, думаете, что если я помолюсь, этот драндулет заведется и поедет?
— А что вы теряете? Молитва еще никогда никому не вредила.
Водитель садится в кабину, поднимает глаза к небу и говорит:
— Царь царей, прошу тебя, сделай так, чтобы эта керосинка завелась.
После поворачивает ключ, жмет на педали, и грузовик уносится. Раввин обалдело вслед:
— Ну это просто… 6 твою мать!
* * *
Богобоязненный раввин заболел и пригласил врача. Тот осмотрел его и пряча глаза сказал:
— Мне надо надеяться на Бога, чтобы все окончилось благополучно.
— Надеяться на Бога я могу и без вас, — строго заметил раввин.
* * *
Известный раввин Хайес в молодости считался вольнодумцем и частенько спорил с известными авторитетами. Львовский раввин долго не мог решиться вручить ему общину, и тогда старенький шамес предостерег его:
— Назначьте Хайеса побыстрее раввином, не то он при своей учености и тяге к диспутам того и гляди станет священником!
* * *
Ребе Авраама-Якова из Садигуры арестовали по подозрению в антиправительственной деятельности и посадили в камеру с «политическими».
К одному из заключенных пришел видный местный адвокат. Он узнал ребе и ужасно удивился:
— Какое вы имеете отношение к борьбе против монархии? Вы что, вступили в партию?!
— Я не знаю ни одной партии, но объяснение тому, что меня считают политическим преступником, можно найти в Торе. Помните, как Иосиф, сын Якова, тоже был заключен с «политическими», в «месте, где сидят враги царя». Цари всегда сомневаются в лояльности тех, кто верен власти Царя царей — Всевышнего. Для них это все равно что потенциальный бунтовщик.
* * *
Несколько евреев обедали за одним столом в гостинице и, как это часто бывает, завели разговор о том, чей раввин лучше.
Один из них рассказал, что в течение пяти лет у него с женой не было детей, и только благодаря благословению раввина они обрели желанного наследника. Другой поведал о том, что его сын пошел по кривой дорожке, и только благословение раввина вернуло его домой. Третий сообщил, что раввин благословил его рискованную сделку, он вложил в нее все свои капиталы и прогорел.
— А в чем же заключается чудо? — спросили слушатели.
— Чудо в том, — ответил тот, — что я сохранил веру в Бога и в своего раввина.
* * *
Говорил ребе Менахем-Мендл из Коцка:
— Я уверен, что если бы все мудрецы и праведники Израиля договорились между собой и назначили бы день, когда придет Мошиах, если бы надели праздничные одежды и вышли бы его встречать — не опозорил бы их Всевышний и послал бы им Мошиаха. Да только вот беда: сделать так, чтобы все мудрецы и праведники Израиля договорились о чем-нибудь между собой, может только Мошиах!
* * *