Я тебя отпускаю - Ольга Которова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты правда ничего не помнишь?
От его вопроса Рита чуть не задохнулась. Он что, думает, что она врала ему? И от этой мысли ей становилось еще хуже.
– Нет, я и правда ничего не помню, – ответила она, и он наконец-то обернулся к ней. Их взгляды встретились. Его растерянный, усталый и ее потерянный.
– Я не понимаю. Я уже ничего не понимаю.
Рита поймала себя на том, что ей жалко Максима. А еще ей было стыдно. Стыдно за то, что он страдает от потери их ребенка настолько сильно, что стал больше походить на живой труп, чем на когда-то улыбчивого мужчину, а она даже не чувствует и не помнит, как была беременна. А должна ведь, правда? Она же должна хоть что-то чувствовать. Куда делись ее материнские инстинкты?
– Расскажи мне, – тут же произнесла Рита.
– Что рассказать? – с непониманием Максим посмотрел на нее, и она заметила, как его плечи напряглись.
– Как я попала в аварию? Куда я ехала?
Прежде чем ответить на ее вопрос, Максим тяжело вздохнул и подошел ближе к кровати. Он опустился на край и, сложив руки в замок, посмотрел на них так, словно на них была написана подсказка, что ему нужно говорить.
– Мы поругались. Сильно поругались. Такого никогда еще не было. Ты психанула и пока я был в ванной, забрала ключи от машины, документы и уехала. От дома отъехала недалеко. Буквально пару кварталов. Ты врезалась на повороте в грузовик. Не справилась с управлением. Был дождь и на улице было темно. – Он закончил говорить, а Рита посмотрела на него выжидающе и ждала, когда он продолжит и еще что-нибудь расскажет, но Максим молчал. Они и правда практически никогда не ругались. Все, кто их знал, всегда говорили, что они отличная пара и очень подходят друг другу. Некоторые, кто их видел впервые, вообще говорили, что они похожи друг на друга как брат и сестра.
– Из-за чего мы поругались?
– Это была какая-то ерунда, я даже уже и сам толком не помню. – Но его ответ показался Рите неправдоподобным. За одиннадцать лет, что они были вместе, она прекрасно узнала своего мужа, и сейчас ей казалось, что он врал или что-то недоговаривал.
– Максим, из-за чего мы поругались? – уже с нажимом в голосе спросила Рита. Казалось, что если она узнает причину их ссоры, то память тут же вернется, но Максим только нервно вскочил с кровати и снова отошел к окну.
– Не помню я, – резко и с нотками раздражения проговорил он. – Я в тот день задержался на работе, не предупредил тебя. А ты в последнее время стала нервная, постоянно что-то мне высказывала, обвиняла во всех грехах подряд, вот я и не выдержал. Сорвался. Если бы я только знал, что ты уйдешь, то я бы промолчал. Мы в последние полгода часто ругались, я списывал все это на гормональный фон, ты беременна, и это нормально. Но после каждой ссоры ты уходила в гостевую спальню и ночевала там, а наутро мы мирились, и все снова становилось хорошо. И в этот раз я думал, что будет так же. Но ты ушла. Я не знал, что делать. Ты не отвечала на мои звонки, сбрасывала вызовы. А потом мне позвонили, сказали, что ты попала в аварию. Когда тебя привезли в нашу клинику, ты была еще в сознании и все помнила, а потом… – он замолчал и отвернулся от Риты, а по ее лицу тонкой струйкой побежали слезы. В голове только и крутились мысли о том, что она убила их ребенка. Просто по глупости и от обиды. Она вышла из дома, села за руль, несмотря на то, что шел дождь. Она не подумала о своей безопасности. Не подумала о последствиях, и вот что в итоге получилось. Она лишила их семью нерожденного счастья. Она лишила их будущего. Навряд ли Максим такое простит.
– А потом ты очнулась и ничего не помнишь, – уже чуть слышно проговорил он.
– Прости меня, – из ее рта вырвался всхлип, который она попыталась сдержать. Максим, услышав это, тут же обернулся и, заметив, что Рита плачет, подошел к ней, аккуратно притянул ее к себе, хотя у самого внутри все внутренности узлом скручивало и хотелось орать от моральной боли.
– Прости меня, что я убила нашего ребенка, – очередной всхлип Риты и глаза Максима увлажнились. Когда ему сообщили, что его жена попала в аварию, он чуть с ума не сошел. А когда сказали, что не смогли спасти их ребенка, то ему самому захотелось быть на месте Риты, только не выжить. Всю неделю, пока Рита была без сознания, он практически не спал и ночевал у нее в палате. Дома за неделю он был несколько раз. Не мог там находиться. Когда заходил внутрь, стены словно начинали на него давить, и он задыхался.
Максим никогда не хотел детей, но когда о беременности ему сказала Рита, он сначала разозлился, потому что ребенок не входил в его намеченные планы, а потом, пережив сутки с этой новостью, у него внутри что-то зародилось, что заставило взглянуть на этот мир совершенно другими глазами. Ему нравилось выбирать детские вещи в магазине и обустраивать спальню их нерожденному сыну. Ему нравилось ходить с Ритой на УЗИ и слышать сердцебиения малыша. А сейчас его не стало. И в этом он больше винил себя, чем Риту. Хотя первые сутки было наоборот. Умом он понимал, что ему в тот вечер нужно было быть чуть сдержаннее, но несколько тяжелых операций на работе дали о себе знать, и он сорвался на своей жене, что никогда себе не позволял. Он высказал ей много всего, что никогда бы не сказал. И вот результат.
– Ты не виновата. Просто так получилось. Это обстоятельства так сложились. Не вини себя, – проговорил Максим уже заученную фразу, которую все эти дни повторял как мантру и успокаивал себя, хотя это совсем не помогало.
Он поцеловал Риту в макушку и прижал сильнее к себе. Кого он сейчас успокаивал – ее или себя, он точно не знал. Но от этих слов легче не становилось и
