Зигель, зигель, ай, лю-лю!!! - Татьяна Казакова

– Оль, я что-то не пойму, а с чего тебе весело-то?

– Да потому что я давно хотела от него уйти, но, как представлю, как мои предки начнут «у тебя ребенок, маленькая зарплата, а у него положение и т. д. и т. п.», а теперь моя совесть чиста – слава богу, сам ушел.

– А квартира?

– Черт, вот с квартирой проблема.

У Кирилла была однокомнатная квартира, но к рождению Муси, мои родители дали нам денег, чтобы мы увеличили жилплощадь, что мы и сделали. Продали однокомнатную и купили двушку недалеко от родителей и Ленки.

– Вообще-то у Вики есть квартира, – заметила Ленка.

– Да помню я эту квартиру, черт голову сломает.

– Ну почему, если там как следует убраться, будет даже очень ничего. Надо выкинуть оттуда все ее мягкие игрушки. Девке уже за тридцать, а все игрушечки собирает. То же мне, хобби! Оль! Ты что молчишь?

– Думаю, где деньги взять? – Вздохнула я. – Наверняка он сегодня предложит ему выплатить за его половину.

– Какую, на фиг, половину! – Возмутилась Ленка. – У него же здесь ребенок.

– Господи! Лен! Ну когда он вспоминал про ребенка?! Даже странно. Она его никогда не интересовала, и Муся так радуется, что он ушел… А знаешь, я, кажется, кое-что придумала.

Ленка покосилась на комнату дочери, откуда слышалась громкая музыка.

– У нас теперь все время так. Ну ладно, пойдем, что-нибудь перекусим.

– Ты что? Уже семь часов.

– Да, я совсем забыла, ты же худеешь.

– Не худею, – поправила Ленка, – а просто слежу за фигурой. Ой! – Она подняла кверху палец, прислушиваясь. – Кажется, лифт остановился. Наверное, это он.

– Посиди пока у Муси.

– Спокойствие только спокойствие, – произнесла голосом Карлсона, – сразу не соглашайся ни на что.

Она скрылась в Мусиной комнате, и я услышала, как ключ поворачивается в двери.

– Привет, хорошо, что ты дома, нам надо поговорить.

– Ну проходи в комнату.

– Нет, лучше на кухню, заодно и поем.

– Собственно, я для тебя не готовила.

– А что у тебя есть?

– У нас с Мусей жареная картошка и окорочка, – ответила я, испытывая необыкновенное чувство мести. Вот так, дорогой, мои мучения закончились, пусть теперь другая делает тебе овощные котлетки и протертые супы.

– Ну налей хоть чаю. Сыр, надеюсь, у тебя есть?

Сыр нашелся, чай ему налила.

Он поморщился, заметив, что хлеб очень мягкий.

– Ты испортишь ребенку желудок. Кормишь ее всякой гадостью.

Я нахмурилась, он махнул рукой и, откусив бутерброд, продолжал – Я хотел поговорить о квартире.

Конечно, я этого и ждала, о чем еще говорить с бывшей? Я выдержала паузу и тут заметила, что в квартире стало тихо, музыку выключили, наверное, Ленка подслушивает.

– Так вот, если ты не забыла, квартира приватизирована на двоих, значит, надо делить ее на две равные части.

– На три.

– Но дочери в то время еще не было.

– Но сейчас-то она есть.

– Знаешь, я даже не буду возражать. Я согласен на одну треть от рыночной стоимости.

– Но у меня нет таких денег.

– Попроси у родителей – уверен, у них есть.

– Я не могу постоянно брать у них деньги, и потом у Вики есть же квартира.

Он запнулся и с подозрением посмотрел на меня.

– Ага-а, – протянул он, – уже донесли… Ну что ж скрывать тут нечего – я действительно живу у Вики.

– Я рада за тебя и за Вику тоже.

– Не ерничай… Налей, пожалуйста, еще чай.

Я налила ему еще чай и опять уселась напротив. Наверное, со стороны нас можно было бы принять за примерную супружескую пару, сидящую за столом и обсуждающую события за день.

– О чем ты все время мечтаешь?! С тобой просто невозможно разговаривать!

– Да слушаю я тебя. Говори.

– Я предлагаю продать дачу.

– Ты что?! Это же бабушкин дом, она никогда не согласится, да я и просить не буду.

– Но надо же решать как-то проблему.

– Послушай, сколько ты должен платить алиментов?

– Вот как! Ты уже и про алименты вспомнила.

– Я просто подумала, а если ты не будешь их платить, наберется нужная сумма? Я тогда от алиментов откажусь.

Зная, что он никогда не пойдет на никакие махинации с зарплатой, чтобы меньше платить дочке, я подумала, что сумма получится внушительная. Глядя на него, усмехнулась – он сосредоточенно считал в уме.

– Пожалуй, я соглашусь на твое предложение. Только давай оформим все юридически у нотариуса.

– Идет. – Я отрезала себе хлеба, положила несколько кусков копченой колбасы и с наслаждением откусила. Кирилл смотрел на это с отвращением.

– Ты скоро растолстеешь и станешь похожа на свою мать.

Я обиделась за маму.

– Не вижу в этом ничего плохого. Не всем же быть как копченая салака.

Он заморгал и пробормотал.

– При чем здесь салака?

– А ты не находишь, что Вика с ее маленьким ростом, вечной «солярной» загорелостью и сухостью напоминает копченую салаку.

– Она просто стройная и смуглая от природы.

– Да? Не знала, что у нее родители мулаты.

Он выглядел растерянным, а я заткнулась – зачем я это сказала. Глупо. Ну и черт с ним! Пусть думает, что хочет.

– Ну, я, пожалуй, пойду, – засуетился он.

– Не хочешь с дочерью пообщаться? – Вопрос прозвучал невинно.

За стенкой что-то грохнуло. Кирилл покосился на меня с подозрением.

– Лучше в другой раз. Передай ей привет.

– Непременно.

Около двери он внезапно остановился и прищурился.

– Ты изменилась – стала дерзить.

– Время лечит, – мудро заметила я. – Ой! Подожди! А вещи? Вот, я тут собрала, что нашла. – Я показала на объемистых два пакета. – Вроде все.

– Это намек, чтобы я больше не приходил?

– Я думаю, по мне скучать не станешь, а Мусю можешь приглашать к себе.

– Спасибо за совет.

Дверь хлопнула, с криком «ура» из комнаты вылетели Ленка и Муська.

– Мам, здорово ты его, не ожидала от тебя.

– Ну, Краснова, молодец! Все замечательно придумала насчет алиментов.

– Думаешь, согласится?

– Куда он денется с подводной лодки? – Заржала Ленка и предложила это отметить.

– Я с вами посижу, – подхватилась Муська.

– Ты историю прочитала?

– Черт! – Застонала дочь. – Он же придурошный, историк этот!

– Тем более надо учить.

– А Ленка не ест после шести! – Вспомнила дочка.

– Какая она тебе Ленка! Нашла подружку.

– Ладно, сидите, секретничайте. – Муся скрылась в комнате, и тотчас заорал магнитофон.

Я хотела сделать замечание, а потом махнула рукой, пусть ребенок немного расслабится.

– Ну что, Краснова, зигель, зигель, ай-лю-лю!

На следующий день забежала к родителям и поделилась новостями.

– Он мне никогда не нравился, у него какой-то совершенно не мужской носик, – задумчиво произнесла мама.

Папа покосился на нее с интересом и подхватил.

– Да, что есть в доме мужик, что нет.

– Он деньги зарабатывал, – веско вставила бабушка.

Я вздохнула.

– Правда, доча, – спохватилась мама, – без алиментов тяжело будет, у тебя такая маленькая зарплата.

– Вообще-то уже никакой, – и пояснила – меня вчера сократили.

– Как же теперь? – Всплеснула руками бабушка.

– Что мы своих девок не прокормим?! – Загремел папа.

– Кормильщик, – посмотрев в сторону, пробормотала бабушка.

Папа не расслышал, но нахмурился.

– Не надо было прыгать под его дудку и идти работать в эту долбаную контору, у тебя специальность хорошая была, – нахмурился папа.

– Но вы же знаете, Кирилл не хотел, чтобы я работала программистом.

– Олюшка, – начала бабушка, – иди лучше в торговлю. Там всегда люди не бедствовали. Лучше в продуктовый.

– Бабушка! Ну что ты говоришь? Какой продуктовый? Я же с цифрами работаю, а не с продуктами!

– А это взаимосвязано, – бабушка поджала губки. – Взвесила, посчитала и быстро скинула с весов. Главное – не дать покупателю времени опомниться и посчитать.

– Аурелия Ипатьевна, – заметил папа, – Оля воровать не сможет.

– Да почему же обязательно воровать?

– А зачем тогда идти в торговлю? – Резонно ответил папа.

Бабушка надулась, но молчать долго не могла.

– Значит надо возвращаться в профессию.

– Да кто меня сейчас возьмет, после такого перерыва?

– Вон отец твой мог бы похлопотать, все-таки он у нас шеф-повар, к нему люди с чинами все ходят. Замолвил бы словечко.

– Ну как это можно? – Развел руками папа. – Люди приходят отдохнуть, от своих проблем отвлечься, а я тут грузить их начну.

– Только советы даешь… – Тут же надулась мама.

Я стала собираться.

Мама быстро сунула несколько свертков с едой.

– Там котлеты по-киевски, Мусенька любит, и блинчики с грибами.

Папа ловко вложил в мой карман несколько купюр.

Бабушка громко посоветовала.

– Не профукай.

Столько лет прошло, сама уже взрослая женщина с дочерью-подростком, а когда у них бываю, чувствую себя маленькой девочкой, защищенной от всех проблем. Как же хорошо, что они у меня есть.

Дома на столе лежала записка «Пошла с Дашкой подышать».