Белые ночи - Александра Лисина

Ага. Кажется, сегодня это будет старый ворчун Додж со своим крепко сбитым десятком. Что, кстати, не есть хорошо, так как у него в любимчиках ходит одна невероятно злобная псина. Громадная, отвратно гладкошерстная, с обрубленными ушами и куцым хвостом; свирепая и неподкупная тварь, которая почти всегда начинает порыкивать, когда находит в кустах мои вкусные «подарочки». По первости даже нос воротила, скотина, будто ей не мясо, а жженую подошву от ботинка предлагают. И лишь в последние две недели слегка подуспокоилась. Терпеть ее не могу. Да и Додж, надо сказать, тот еще вояка, своему чудовищу под стать. Слегка лысоватый, но еще полный сил, матерый и ругастый, как сто грузчиков вместе взятых, он в каждый свой обход (а было их за смену целых пять) неизменно обшаривал каждый мало-мальски темный уголок. Зануда исполнительная! В то время как его слюнявый кобель успевал пометить любой пригодный для этого мокрого дела столб.

Точно, они. И грязная тварюга уже безошибочно ринулась вбок на тонкий аромат свежей говядины.

— Крисп, фу! — грозным шепотом велел широкоплечий громила, едва псина с довольным урчанием ткнулась носом под соседний забор. Он был еще далеко, только-только повернул за угол, но зверь уже не только учуял, но и шустро пробежался по ближайшим кустам, благополучно сожрав все, что для него приготовили.

Я напряглась.

— Крисп, етить т-тя за ногу! — это уже близко. Шагов двадцать до них осталось. Если этот монстр не отойдет в сторону, может привлечь ненужное внимание. Ну же… топай отсюда. Поел? Порадовался находке? Вот и иди себе дальше.

Громадный пес звучно проглотил набежавшую слюну, облизнулся, найдя лакомство в положенном месте, и нетерпеливо мотнул обрубком хвоста. А потом заозирался, высматривая возможных нарушителей.

— Что, мало? — беззвучно шепнула я, неотрывно следя за шевелящимися черными ноздрями. — Так там еще есть, песик. Ты только повнимательней смотри и топай… топай отсюда!

Но кобель, как назло, шумно всхрапнул и, быстро обернувшись, внимательно посмотрел на мое дерево. Глаза у него оказались черные, крупные, страшные. В глубине зрачков заметались желтые отсветы от многочисленных фонарей, влажная пасть приоткрылась в возбуждении, а дыхание стало частым и прерывистым.

«Вот демон! — ругнулась я, до боли вцепившись пальцами в ближайшую ветку. — Неужели почуял? Чтоб тебя исчадье Иира сожрало и не подавилось! Оберона на тебя нет!»

Крисп громко втянул ноздрями воздух и целенаправленно двинулся в мою сторону, бесшумно переступая лапами и больше не отвлекаясь ни на что.

«Плохо, очень плохо… — заметались мои мысли. — Или он сыт, или честность взыграла, или кто-то все-таки догадался и проинструктировал их по этому поводу…»

Пес остановился возле дерева, поджидая хозяина, и внимательно обнюхал ствол, где остался мой след и мой запах. Демоны Иира! Знакомый же запах! Я тебя, гад мохнатый, полгода кормила! От сердца отрывала! По крышам лазила, чтобы ты, ирод зубастый, сегодня был в приподнятом настроении… я едва не кинулась сапогом в оскаленную морду, кляня про себя эту злобную тварь. Остановила только мысль, что приближающиеся патрульные довольно быстро сообразят, что падающие с неба штиблеты — явно не сами по себе оттуда упали, и непременно ринутся устанавливать личность их владелицы, что повлечет за собой неминуемую суету. То бишь — погоню, облаву, тюрьму и скорую дыбу для меня, любимой. А то еще чего похуже, вроде того же оберона, которому нет дела до того, виновен ты в краже котлет с соседнего стола или сумел свиснуть королевский скипетр — везде найдет, чудовище. На кого натравят господа великие маги, тому и откусит голову. А потом принесет им на блюдечке, как верный пес — добытую кость.

Заслышав топот спешащих за собакой ног, я обреченно прикрыла глаза: все. Кажется, я зря потратила полгода, пытаясь приручить этого мохнатого предателя. Теперь отсюда даже по верхушкам заборов не уйдешь — мгновенно увидят. А если он еще и зарычит…

— Крисп, оберонова закуска! — прошипел капитан Додж, наконец, настигая питомца. Тот вытянулся струной, настороженно шевеля носом и обрезанными у основания ушами. А я перестала дышать.

— Что-то учуял?..

— Додж, ты кого-то нашел? — раздались негромкие голоса патрульных.

— Не знаю. Пес что-то беспокоится. Сейчас проверю.

Кобель в последний раз обнюхал кору, странно сверкнул глазами и приоткрыл пасть, явно собираясь подать голос…

Я крепко зажмурилась.

Но он просто сладко зевнул и, с шумом слизнув со ствола какую-то гусеницу, неторопливо потрусил в обратную сторону. Додж секунду постоял, нелепо задрав голову и всматриваясь в непроглядную темень, пытаясь разглядеть в кромешном мраке мою сгорбленную фигурку, но потом пожевал губами, подумал, махнул рукой и тоже ушел, споро нагоняя десяток, успевший к тому времени миновать несколько соседних домов.

— Ну, что там?

— Да пустяки. Просто слизняка какого-то подобрал, — вяло отозвался капитан на вопросительные взгляды сослуживцев. — Сами знаете, как их кормят. Говорят, мол, злее будет… придурки! А того не понимают, что с ним справляться и так нелегко, а с голодухи вовсе — верх воспитательного искусства. Вот и жрет, что попало. Хорошо, что не нас. Крисп, вернись!..

Додж, проворчав под нос что-то нелицеприятное в адрес невидимого начальства, вдруг со всех ног припустил за умчавшимся вперед кобелем. Экипажи — не экипажи, но если хоть с одним высокородным что-нибудь случится на этих улочках по вине злобной псины, полетят не только его нашивки, но и голова. А Криспа даже голос подавать отучили, поэтому схарчит загулявшего прохожего молча, без лишних сантиментов. Хоть господина, хоть его охранника-нубийца, хоть хорошенькую служанку, позабывшую про обновившийся патруль. И тогда будет всем козья морда — от капитана до последнего служки…

Десяток Доджа, явно проникнувшись теми же мыслями, поспешил следом.

Я плавно сползла со своего насеста, дрожащей рукой отерла мокрый лоб, бездумно слушая быстро удаляющиеся голоса и благодаря свою удачу за недокормленного пса. Близко… опасно близко на этот раз! Еще бы чуть-чуть, и стало бы очень скверно. Но, похоже, мохнатый дурень сегодня слишком голоден, чтобы отказываться от моих подачек. А теперь настойчиво ведет своих коллег вдоль оставленных мной вкусных рисок из кусочков одуряюще пахнущего, свежайшего, просто обалденного мяса. Ведет и, хвала небесам, уводит их от меня подальше.

Убедившись, что больше сюрпризов не будет, я встала и, подсчитав стремительно утекающие секунды, почти бегом рванула в сторону городской стены — уже второй за сегодняшний вечер. Но, надеюсь, последней. Все, полчаса времени у меня теперь гарантированно есть: Стража в ближайшие минуты не вернется — больно доверяет нюху своих клыкастых поводырей. Цепных псов на улицу тоже никто не спустит, сторожевые привидения дальше хозяйских заборов не отходят, внутренняя охрана в дорогих особняках наверняка или спит, или с азартом режется в кости. А значит, больше мне никто не помешает.