Несносная заложница - Ядвига Благосклонная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Пришлось, — хихикаю, — альпийские воды мне ныне не по моему тощему кошельку.
Маришка на мои прибеднения только выразительно закатывает глаза. Она не в курсе того, что мой отец тот самый Павлов, что держит несколько торговых центров в нашем и соседних городках, но уже по моей машинке можно сделать некоторые выводы. Да, я не бедствую. Точнее… не бедствовала.
Она задорно хохочет, еще раз меня обнимает, и под ее болтовню мы бредем переодеваться и приводить себя в порядок перед сменой.
— Только ты быстрей, Сонька, а-то начальство оштрафует. Девки говорят он сегодня не в духе. Ну и гад же он, скажу я тебе, — завязывая передник, хмурится. — Но красивый гад!
— А что правда что-ли штрафует?
Я действительно удивлена. Вот те на! Вот это санкции! Меня, конечно, поставили в известность, но лично познакомиться нам так не довелось. Альпы и горящая путевка не стали бы ждать, а работа не волк в лес не убежит!
— Зверюга! Еще как! Артурчик даже стащить ничего не может. Бдит во все очи! Кирдык его за ногу!
— Девочки вы уже все? — забегает в раздевалку Аллочка. Ее волосы из тугого пучка растрепались, пиджак помялся, а приветливая улыбка выглядит больше вымученной и уставшей. — Соня, как здорово, что ты к нам вернулась! — и правда радостно выдыхает, плюхается на стул, снимает туфли на небольшом каблучке и, морщась, разминает пальцами ноги. — Народу тьма! Поэтому, девоньки, быстро приводим себя в порядок и за свои столики.
Синхронно мы с Маришкой киваем, точно солдаты. Еще раз себя осматриваем и выходим в зал. Алка права: народу не протолкнуться. Все столики заняты и только барная стойка пустует.
Артурчик — наш бармен, и до недавних пор клептоман, завидев меня, машет рукой, подзывая к себе. Этот котяра тот еще ловелас, и подвешен на язык. С него станется наговорить мне глупостей и запудрить мозги. Однако я стойко держу оборону вот уже более двух месяцев. Впрочем, не то чтобы это его останавливало.
— Ба! Кого я вижу! — ухмыляется он, как только я подхожу. Перегибается через стойку, подмигивает и поправляет мне бейдж. — Куколка, а я уж думал ты меня бросила.
— Скучал? — кокетливо улыбаюсь, сама зная, что этот балагур только словами горазд бросаться.
— Не то слово! Сижу на парах, а ты перед глазами, ем опять тебя вспоминаю, на работе мерещишься, а во снах покоя не даешь!
— А это уже, Артур, звоночек, — кручу пальцем у виска.
— Так, по тебе ж сума схожу! Так схожу, что всю руку стер, — тянет похабную лыбу. От его неприличной шутки я тотчас же покрываюсь румянцем, говорю:
— Тьфу, на тебя, балабол, — и ухожу восвояси, делая ручкой, лишь для того, чтобы подразнить. За эту ночь мне еще не раз придется к нему подойти. В ответ я получаю воздушный поцелуйчик. Ну, вот как будто двух недель и не бывало.
Работа идет тяжело. Два столика буянят, к счастью, не мои. Дело почти доходит до драки, но здесь это дело привычное, поэтому охрана оперативно выпроваживает особо норовистых и гонористых. Мои клиенты ведут себя поскромнее и потише. Всего пара примитивных шуток, о том, что такой очаровашке не пристало работать в таком месте и в такое-то время, и все за столиком довольны.
— Девушка, — кричат мне вдогонку, на что я оборачиваюсь, — давайте сразу две бутылки!
— Конечно, — мило улыбнувшись, разворачиваюсь, на ходу записывая…
«Пятый столик 2 бутылки виски «***»!»
И только я начинаю запихивать блокнот с ручкой в фартук, как сталкиваюсь с чем-то большим и, весьма и весьма твердым, точно стена.
— Смотри куда прешь, блонди, — рычит мне неизвестный на ухо, отодвигает в сторону, словно картонную преграду, и продолжает свой путь.
Каков нахал! И только я хочу обернуться, дабы высказать все в лицо, но вижу лишь затылок и широкую спину, обтянутую черной футболкой. Он шагает уверенно, расправив плечи. Статная фигура легко для такой комплекции ловко лавирует между людьми. Парень, хотя скорее молодой мужчина, добирается до своего столика и садится, откидываясь глубоко в кресло и небрежно вытягивая ноги. Проводит по коротко стриженому виску, недовольно осматривая толпу. Странный одиночный посетитель, да еще и хам.
Плюнуть ему, что ли в еду? Или подсыпать чего? Да, официанты бывают весьма коварны и злопамятны, поэтому, на будущее: не хамите тем, кто впоследствии выносит вам еду.
Какой там столик? Пятнадцатый? Отлично! Вот и нашелся десятый клиент!
Маришку я нахожу в курилке. Она пыхтит, перекидывается неброскими и общими фразочками с поварами, что тоже взяли заслуженный передых.
— Ну, что там? Опять запара? — делая затяжку, спрашивает у меня, как только я подхожу. Я не курю и редко во время работы выхожу на задний двор. Запашок здесь кошмарный. Был. Вдруг отчетливо понимаю, принюхиваясь. Окидываю заинтересованно двор и отмечаю, что мусорные баки переставили за ограду. А еще здесь стало заметно чище.
— Нет, не запара, — отвечаю и, подозвав ближе к себе, прошу, — слушай, пятнадцатый твой же?
— Демонова стол, — фыркает, — мой, чтоб ему под землю провалиться!
Очевидно, одинокий одиночка успел насолить не только мне.
— А давай махнемся?
Маришка оторопело хлопает глазами. Один раз, второй и на третий приходит в себя.
— Ты серьезно?!
Ее голос звучит неверующие, что подобную ношу я готова возложить на свои хрупкие плечи, и я уже не столь уверена, как минутой ранее. Уж если Маришке, официанту со стажем и терпением святого, гаденыш успел нервишки помотать, то мне тем паче. Но чего это я? Сдулась что-ль? Вот еще!
— Да, уверенна.
— Сонька, этот же псих тебя изживет. Душегуб! Он сейчас не в адеквате, попасть можешь под горячую руку ненароком.
Видимо постоянный, раз о нем так говорит. Что ж, вечер перестает быть томным. Негодяй должен забыть сюда дорогу раз и навсегда, и дать передышку персоналу.
— Ой, да ладно тебе, — махаю непринужденно рукой, мол, ничего страшного.
Она по-странному коситься на меня, хмыкает, но не без удовольствия отрывает листок и передает мне заказ.
— Отчаянная ты девка, Сонь, — слышу я, уже возвращаясь в зал.
Смотрю в листок. Только экспрессо. Жмотяра еще к тому же! Поди, и чаевых не оставляет.
