Я так хочу - Лиза Клейпас

Он бросил взгляд на Кейда, который пожал плечами, дабы подчеркнуть, что спорить с Каролиной – дело безнадежное.

– Хагривз, оставь нас наедине на несколько минут, – лаконично попросил он.

– Зачем? – с подозрением спросила Каролина.

– Я хочу поговорить с вами наедине. Если только… – Он ехидно улыбнулся ей, что наверняка вызвало у нее раздражение. – Вы боитесь оставаться со мной наедине, мисс Хагривз?

– Конечно же, нет! – Она бросила на брата повелительный взгляд. – Оставь нас, Кейд, пока я общаюсь с твоим так называемым другом.

– Ладно. – Кейд задержался у порога. Его красивое мальчишеское лицо выражало беспокойство, когда он добавил: – Крикни, если тебе понадобится помощь.

– Помощь мне не понадобится, – твердо заверила Каролина. – Я способна управиться с лордом Дрейком самостоятельно.

– А я не тебе это говорил, – уныло ответил Кейд. – Я обращался к лорду Дрейку.

Эндрю пытался сдержать усмешку, наблюдая, как его друг покидал комнату. Вновь обратив внимание на Каролину, он пересел на диван рядом с ней так, чтобы их тела оказались совсем близко.

– Не надо сюда садиться, – резко сказала она.

– Почему? – Он посмотрел на нее взглядом соблазнителя, который в прошлом не раз растапливал сопротивление несговорчивых женщин. – Я заставляю вас нервничать?

– Нет. Я оставила там упаковку булавок, и, похоже, ваша задняя часть в скором времени станет напоминать ежа.

Эндрю внезапно рассмеялся. Он стал искать пакет и нашел его под левой ягодицей.

– Спасибо за предупреждение, – сухо сказал он. – С вас сталось бы предоставить мне отыскать их самому.

– У меня было подобное искушение, – призналась Каролина.

Эндрю был ошеломлен тем, насколько она красива. В ее карих глазах светилось веселье, а на щеках все еще играл румянец. Ранее заданный вопрос о том, как кто-то сможет поверить, что он ею увлекся, внезапно показался нелепым. Как он может не быть увлечен ею? Неясные фантазии промелькнули в его голове… Ему бы хотелось прямо сейчас поднять это изящное тело на руки, посадить ее к себе на колени и зацеловать до бесчувствия. Ему хотелось проникнуть под юбки ее простого коричневого батистового платья и скользнуть руками по ее ногам. Сильнее всего ему хотелось стянуть верх ее корсажа и обнажить изящные маленькие груди. Никогда еще пара грудей не интриговала его так сильно, что было даже странно, ведь ему всегда нравились женщины с пышными формами.

Он смотрел, как она вновь сосредоточилась на деревянной раме. Было ясно, что она сбита с толку, потому что она теребила булавки и умудрилась снова уколоть пальцы при попытке правильно натянуть кружево. Неожиданно терпение Эндрю лопнуло, и он отобрал у нее булавки.

– Позвольте мне, – сказал он. Со знанием дела он натянул кружево, ловко расправил и закрепил его рядом булавок, причем каждая петелька кружева была пришпилена точно на кромке рамы.

Каролина не сочла нужным скрывать изумление при виде этой картины.

– Как вы этому научились?

Эндрю окинул раму с кружевом оценивающим взглядом, а затем отставил в сторону.

– Я был единственным ребенком в большом поместье, и мне было не с кем играть. В дождливые дни я помогал домоправительнице. – Он сам себе ухмыльнулся. – Если вас впечатлило мое умение натягивать кружево, то вы просто еще не видели, как я полирую серебро.

Она не улыбнулась в ответ, но посмотрела на него с любопытством. Когда она заговорила, ее голос был значительно теплее:

– Никто не поверит в ваше предполагаемое ухаживание. Я знаю, какого типа женщин вы предпочитаете. Видите ли, я разговаривала с Кейдом. И ваша репутация хорошо известна. Вы никогда не увлечетесь такой женщиной, как я.

– Я мог бы это убедительно изобразить, – сказал он. – На карту поставлено большое состояние. Ради этого я и за самим чертом готов ухаживать. Вопрос в том, сможете ли вы?

– Думаю, что смогла бы, – ровно ответила она. – Вы неплохо выглядите. Полагаю, кто-то даже считает вас красивым на особый, разнузданный и неряшливый лад.

Эндрю сердито посмотрел на нее. Он не был тщеславен и редко смотрел на то, как выглядит, с целью большей, чем убедиться в том, что его вещи чистые и хорошо отглаженные. Но даже не будучи тщеславным, он знал, что высок и хорошо сложен. И что женщины часто превозносят его длинные черные волосы и голубые глаза. Проблема заключалась в его образе жизни. Он слишком много времени проводил в помещении, слишком мало спал, слишком часто и подолгу пил. Он частенько просыпался в полдень с налитыми кровью и обведенными темными кругами глазами и помятым из-за ночных возлияний лицом. И его это никогда не волновало… до сих пор. Сравнивая себя с утонченным созданием, сидящим перед ним, он чувствовал себя большим и неопрятным грязнулей.

– Что вы хотели предложить мне в обмен на услугу? – спросила Каролина. Было очевидно, что она не собирается воплощать его план в жизнь, ей просто было интересно, как он собирался ее убеждать.

К сожалению, это было слабое место в его схеме. Он мало что мог ей предложить. Ни денег, ни поддержки общества, ни собственности, которой она захотела бы обладать. Было только одно достаточно искушающее предложение, с которым он мог к ней обратиться.

– Если вы согласитесь мне помочь, – медленно сказал он, – я оставлю вашего брата в покое. Вы же знаете, какое я на него оказываю влияние. Он по уши в долгах и изо всех сил старается не отстать от сборища негодяев и тупиц, которых мне нравится называть друзьями. Пройдет немного времени, и Кейд кончит совсем как я – испорченным циником без малейшей надежды на исправление.

По выразительному лицу Каролины стало ясно, что именно этого она и боялась.

– Насколько глубоко он увяз в долгах? – сдавленно спросила она.

Он назвал сумму, которая ошеломила ее и вызвала тошноту. Эндрю испытал прилив хищного удовлетворения. Да… он правильно угадал. Она достаточно сильно любила младшего брата, чтобы сделать ради его спасения все что угодно. Даже притвориться влюбленной в человека, которого презирает.

– Это только начало, – сказал ей Эндрю. – Пройдет немного времени, и Кейд окажется в такой глубокой яме, что выбраться будет невозможно.

– И вы позволите этому произойти? Вы будете просто стоять рядом и смотреть, как он рушит свою жизнь? И как разоряет меня и мою мать?

Эндрю слегка пожал плечами и ответил.

– Это его жизнь, – объяснил он очевидное. – Я ему не сторож.

– Боже мой, – сказала она прерывающимся голосом. – Вам на всех, кроме себя, наплевать, так?

Его лицо ничего не выражало, он изучал потертую, нечищеную поверхность своего очень дорогого сапога.