КОНТРОЛЬНОЕ ВТОРЖЕНИЕ - Михаил МЕДВЕДЕВ

— Мы больше не смертники? – потрясенно выдохнул я. – Ты настоящий Дед Мороз.

— Оле Лукойе, – самодовольно ухмыльнулся Сашка.

Такого сказочного сюрприза я не ожидал. Морально мы были готовы к тому, что до места назначения доберутся не все. С полной гарантией – только один. Максимум двое смогут прорваться сквозь пятидесятилетнюю толщу времени. Теперь благодаря Сашке все волшебным образом переменилось.

— Это надо отметить. – Титов всегда находил повод что-нибудь отметить, но сейчас было не самое подходящее время для выпивки.

— Ты проверил, как работает система со сверлами?

— Тебя ждал. – Сашка потупился и скорчил умильную рожицу. – Будь другом, сгоняй за «кроликом». Последнего на замер коэффициента экранирования потратил. Думал, выдержит, а он хилый оказался. Удаление глаза перенес, а на вскрытии черепа скуксился. Откинул копытца безо всякой пользы для человечества, скотина.

Если бы не борода, то в эту минуту Сашка стал бы похож на большого трогательного ребенка, выпрашивающего вкусную конфетку. Однако вопреки его надеждам я не проникся к нему нежностью. От одной мысли, что снова придется спускаться и подниматься по крутой лестнице, у меня защемило в груди.

— Один не дотащу, – признался я.

— Ладно, пошли вместе, – великодушно согласился бородач. – Зайдем в магазин, купим что-нибудь вкусное и булькающее. А потом поохотимся.

— Охоты не будет. Прямо на нашей лестнице лежит отличный экземпляр.

— Надо посмотреть, в каком он состоянии, – капризно поморщился Сашка. – Нам сейчас только первый сорт подходит.

Мы вместе вышли в коридор. Я привычно потянулся к рубильнику, чтобы обесточить сторожевую систему, и с досадой обнаружил, что забыл ее включить, после того пришел. Проклятый склероз. Еще вчера мною был устроен разнос Титову, и вот сегодня я сам совершаю точно такую же оплошность. К счастью, мой рассеянный друг не заметил моего промаха, и мне не пришлось краснеть и огрызаться.

— Лежит, говоришь? Значит, тащить придется, – затосковал Сашка. – Может, подманить получится? А? У меня спина ни к черту. Болит, зараза. Ничего не помогает.

Каждый раз, когда появлялась возможность физически потрудиться на благо коллектива, Сашка вспоминал про свою больную спину. Его жалобы за много лет стали такими привычными, что их никто не слышал.

Мне кажется, даже он сам произносил свои заклинания автоматически, исходя из неведомых ритуальных соображений. Мы привычно облачились в грязные рабочие халаты, покрытые бурыми пятнами засохшей крови, и натянули на руки вонючие резиновые перчатки. Без этих защитных средств работать с отбросами общества было совершенно невозможно. В свое время нам хотелось обзавестись респираторами или лучше изолирующими противогазами, но из соображений конспирации от них пришлось отказаться. Слоняющиеся по заброшенному дому люди в дыхательных масках могли вызвать ненужный интерес у горожан и окончательно распугать лабораторный материал.

Идти вниз было гораздо легче, чем карабкаться наверх, и уже через пять минут мы с Александром придирчиво осматривали «кролика». Бомжик выглядел достаточно разумным, чтобы его мозг оказался в состоянии сымитировать передачу ментального сигнала в прошлое. К сожалению, никто, кроме людей, не способен породить полноценный сигнал. Именно поэтому у нас не было иного выхода, кроме как использовать в работе человеческий материал. Имелось у нас и еще одно оправдание, избавлявшее от звания палачей и убийц. В результате наших опытов этот мир должен был исчезнуть, а в ином мире, который мы создадим, этот несчастный бродяга станет архитектором, писателем, квалифицированным рабочим или крупным конструктором и никогда не узнает, что в некоей несуществующей реальности он умер в страшных муках. Разве что будет иногда видеть свою нереализованную судьбу в ночных кошмарах.

Будущий крупный конструктор недовольно заурчал и даже попытался лягнуть Титова ногой.

— Ну, как? – с надеждой поинтересовался я. – Годится?

Перспектива искать где-то еще один образец меня совсем не радовала.

— Ему недолго осталось. – Александр потер свой подбородок рукой в той самой перчатке, которой только что трогал бомжа. – Наша тонкая душевная организация нисколько не пострадает. Мы всего лишь избавим божью тварь от мучений. Будущему будет не стыдно за нас.

Бомж взбрыкнул ногами, взвыл и попытался встать.

Титов ему помог, я, в свою очередь, подпер нашу жертву с другого бока, и вместе мы сумели придать ей положение близкое к вертикальному.

— С чего ты взял, что моя душевная организация пострадает? Думаешь, они вызывают у меня сочувствие? – прокряхтел я, пытаясь погасить циклические колебания «кролика».

— Я же видел твое лицо, когда мы прошлых жмуриков околпачивали.

Наверное, он прав. Мне действительно было жаль этих несчастных полулюдей-полуживотных, единственной осознанной целью которых является сокращение срока своего пребывания в этом негостеприимном мире. Их смерть не будет напрасной. Благодаря им реальность, где они были несчастны, сгинет, а в новом мире судьба этих людей обязательно сложится гораздо удачнее.

— Водки хочешь? – спросил Титов у бродяги, для доходчивости пихнув его локтем в бок.

Бомж ответил ему высокомерным молчанием, хотя и облизнулся. Еще один тычок.

— Хочу, – утвердительно мотнул головой наш свежий «кролик».

— Пойдем, налью, – предложил Титов.

Мы начали медленно подниматься по лестнице. К счастью, бомж шел сам и не сильно нуждался в нашей помощи. Мы лишь слегка корректировали траекторию его перемещения. На третьем этаже наш орел встал на крыло, и я слегка поотстал, чтобы отдышаться. Сердце успокаивалось долго, и, когда мне все-таки удалось добраться до лаборатории, бродяга уже расположился в моем кресле на стенде. Он радостно скалился и жадно поглощал живительную жидкость, закусывая ее дешевой колбасой. Александр всегда выполнял обещания и, если посулил водку, значит, он ее обеспечит. А про сохранение жизни речи не было. Пусть не обижается. Но почему он выбрал именно мое кресло? Теперь придется дезинфицировать его хлорамином и перед смертью полной грудью вдыхать отвратительный химический запах.

Бомж чавкал и жмурил от удовольствия маленькие глазки. Грязные слюни бежали по подбородку. Нет, не быть ему архитектором. Тупое создание. В лучшем случае слесарь-сборщик второго разряда.

— Господа, – послышался у меня над ухом глубоко интеллигентный голос Готлиба. – Вы звери, господа.

«Опять забыл включить сигнализацию», – с тоской подумал я и посмотрел на вошедшего.

В дверях стоял наш третий друг, коллега и сообщник.

В отличие от полноватого Титова, Борей был неприятно худ. В его заостренных хищных чертах мне всегда мерещилась замаскированная угроза. Я знал Борея как очень хорошего доброго человека, но от его высокомерной пренебрежительной жестикуляции всегда веяло тошнотворным дешевым аристократизмом. Излучаемая им аура уничижала всех, кто имел несчастье попасть под ее действие. Борей умел произносить обычные и совсем необидные слова таким тоном, словно ставил себя на голову выше всех присутствующих, и мне иногда хотелось точным ударом в пах сбить его с пьедестала. Не делал я этого только потому, что очень сильно уважал этого человека за его исключительный ум, неподдельное благородство и несокрушимую принципиальность.

— Наш чистоплюй пришкандыбал, – обрадовано буркнул Сашка и дополнил свое почти литературное изречение уникальным многоэтажным матом, разгадать все секреты коего мне так и не удалось за весь период нашего многолетнего знакомства.

— Здравствуй, Борей, – я пожал руку Готлибу, его ладонь была хрусткой и сухой, как крылышко насекомого.

Борей сдержанно поклонился и так посмотрел на меня, что я почувствовал себя второгодником в школе для даунов.

— Кого мучаете? – задал он самый идиотский вопрос, который только можно придумать.

— Сам не видишь? – Титов подошел и тоже протянул ему руку, предварительно вытерев ладонь грязной ветошью.

— Вам не надоело убивать? – печально спросил Борей. – Кажется, уже можно успокоиться и прекратить бесчеловечные опыты. Программа подготовки завершена еще на прошлой неделе.

Я почувствовал себя чудовищем. Александр, похоже, тоже, однако его было не так просто смутить.

— Из-за тебя, между прочим, животинку тираним. Ты во всем виноват, – категорично заявил он. – Экранирующий эффект костной ткани кто проморгал?

— Чушь, – отмахнулся Готлиб. – Кость не может быть экраном. То биополе, которое мы используем, включает только электромагнитные компоненты и Т-лучи. У крыс эти лучи на два порядка слабее, но…

Ноздри Титова раздулись от ярости.

— Чушь?! – взревел он и, сграбастав с верстака стопку распечаток, сунул ее в лицо Борею.