Конкурс мистера Гопкинса - Л. Арабесков

Глава X

КОЛЬЦА УДАВА КОНЦЕНТРИЧЕСКИ СЖИМАЮТСЯ

Лондонский сыщик Джаксон получил мандат на поимку воздушных пиратов. Мандат давал широчайшие полномочия по Европе. Аналогичные мандаты были выданы на Америку, Африку, Азию и Австралию.

По прошествии некоторого времени, сидя дома и покуривая трубочку, Джаксон размышлял:

— Грабежи носят сверхъестественный характер, но чудеса в наш век заменяет техника, следовательно — суть в ней. Посмотрим, чем мы располагаем…

Ночь напролет просидел Джаксон, изучая научный материал.

— Несомненно, что все выдающиеся изобретения были представлены на конкурс Гопкинса… Там бросаются фигуры Добрышина и Лустало… только они владеют изумительными тайнами.

Затем Джаксон послал шифрованные телеграммы в Париж и Нью-Йорк. Ответы не замедлили прийти. Заключив нечто определенное из полученных сведений, Джаксон с первым же поездом выехал из Лондона.

Лустало опять в Париже… На третьи сутки, насвистывая песенку, он вернулся поздно домой и заснул. Крепкому сну помогла бутылка «Помери», или… странный запах, будто исходивший из подушки. Последнего он не заметил. Темно… Но вот, как блуждающий огонек, то вспыхивая, то заглухая, бесшумно перепрыгивает светлая точка. Любопытный глаз потайного фонарика заглядывает всюду… особенно в карманную записную книжку спящего. Кто-то невидимый подробно копирует листочки книжки и кладет ее обратно. Снова темно… Лустало мирно спит.

Низко склонясь над письменным столом сидит человек. У него в руках маленькие листочки. Это известный эксперт по раскрытию таинственных шифров и знаков.

В кабинет вошел некто и молча предъявил карточку. Прочтя, начальник тайной полиции любезно предложил посетителю сесть.

— К вашим услугам…

— О, иёс, мне нужен план Парижа и окрестностей.

Получив план, посетитель тщательно поставил на нем крестик и, указывая, произнес с английским акцентом:

— Я очень прошу завтра с вечера незаметно оцепить пункт вашими лучшими силами. Около двенадцати ночи туда направится человек, по всей вероятности, с коричневым саквояжем. Когда пройдет в оцепление — оно должно начать бесшумно сжиматься вокруг него. Соблюдайте осторожность — в центре кольца будут воздушные пираты.

Лустало проснулся с тяжелой головой. Весь день молодой профессор не мог избавиться от неприятного состояния. Около одиннадцати вечера, с ручным саквояжем, он вышел. Почти одновременно из кафе напротив появился человек с велосипедом и пинчером. Человек указал собаке на Лустало, и та последовала за ним. На углу Лустало сел в такси. Пинчер выжидательно уставился на хозяина. Автомобиль тронулся, через пять секунд подкатил второй, шофер которого до того копался в машине. Человек, велосипед и пинчер поместились в него, и второй автомобиль отправился за первым. На улицах было оживленно, и ничто не вызывало подозрения. Спустя четверть часа Лустало покинул такси и, пройдя пешком, нанял фиакр к укреплениям. Второй автомобиль застопорил в отдалении. Пинчер выскочил и, повиливая обрубком хвостика, побежал между задними колесами фиакра, не замеченный седоком. Его хозяин пересел на велосипед. В окраинной части города становилось безлюдно и, из-за скудного освещения, темно.

За линией укрепления — пустырь. В середине пустыря — кустарник и полянка, это пункт, отмеченный на плане. Без минуты двенадцать пустырь пересек силуэт человека с саквояжем и скрылся в кустарнике. Секунду спустя пробежала собака. Абсолютно темно… Но глаза нескольких десятков лучших агентов видели то, что следовало. Как кошки, заскользили тени. Они кольцом, точно удав, сжали кустарник. Под натиском осторожно зашуршали ветки. Ближе… и ближе… вот и полянка. Люди почти плечо к плечу… Раздается лай… С браунингами все кидаются вперед… Вспыхивают ослепительные лучи электричества… В центре пинчер и… больше никого… Никого!

Глава XI

ДЖАКСОН УЛЫБАЕТСЯ

Через минуту Джаксон подъехал на велосипеде.

— Никого! — подскочил к нему взволнованный начальник полиции.

— О, иёс, я так и знал, — невозмутимо ответил англичанин.

— Знали?! Почему же вы не арестовали того… с саквояжем?

— Арестовать его? Но я задержал бы обыкновенного человека, а мы ищем воздушных пиратов… Понятно?

И Джаксон безмятежно улыбнулся.

— А затем, — добавил он, пожимая руку пораженного шефа, — до свиданья, я намерен предпринять маленькое морское путешествие.

На следующее утро он отбыл в Нью-Йорк.

Глава XII

ЛОГИКА ДЖАКСОНА И ТВОРЧЕСТВО ДОБРЫШИНА

Сопоставлением фактов Джаксон убедился, что, кроме профессора Лустало, некому возглавить воздушных пиратов. Гипотезу следовало проверить, и он приехал в Париж. В отсутствие профессора он тайно исследовал его квартиру. Обыск не принес результатов. Тогда, усыпив Лустало, Джаксон воспользовался заметками в карманной книжке. Единственно зашифрованные числа, час и кроки пустыря показались подозрительными. Далее — понятно. Но Джаксон и не собирался покушаться с негодными средствами…

Лустало необъяснимо исчез из оцепленного участка — следовательно, гипотеза подтверждалась. Оставалось достаточно вооружиться, и для этого сыщик обратился к Добрышину.

Добрышин выстроил воздушный истребитель — шедевр техники. Его назвали «Орел». Из блесткого материала отлили корпус, в теле которого скрывались механизмы, регулирующие действия «Орла». Аппарат, подобный премированному Гопкинсом, помещался в носовой части. Конец аппарата, выдаваясь из корпуса, завершался угольным полюсом, острие которого могло испускать лучи, созидающие или разрушающие по желанию. Скорость «Орла» была поразительна для данного времени, и единственно, чего не мог избежать конструктор, — это моторов, рулей и пропеллеров, приводивших истребитель в движение, ибо Добрышин не знал секрета управления силой тяжести.

Когда все было закончено, «Орел» поднялся и исчез из глаз семимиллионного Нью-Йорка.

Там были Джаксон, Добрышин и команда. «Гопкинс и K°» остался наблюдать с крыши небоскреба.

Глава XIII

ПОЕДИНОК «ПАЛЛАДЫ» И «ОРЛА»

Они встретились на высоте. Бесшумная шла «Паллада» и мощный «Орел». Быть может, «Паллада» могла бы скрыться, но ее капитан воспротивился этому. Гений изобретателя искал сразиться с соперником.

В пространстве парили птицы, которым вдвое казалась тесна толща атмосферы… Внизу приникла земля с лесами-мхами и реками, точно спутанные серебряные нити, а над ней, как метеоры, неслись два обособленных мира. Беспристрастное солнце освещало бок каждого, отчего теневые стороны зловеще чернели.