Первая книга - Алексей Алёнин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
2010. 16.10.2017
Никто не знает, как рождаются стихи
Никто не знает, как рождаются стихи,
Лишь тот, кто всей душой болел.
Кого они томили, как грехи,
Кто, как свеча, в стихах горел.
Кто весь сгорал, до углей и дотла,
Кто всё сжигал – спокойствие и разум.
Но в том огне, как ночь была светла,
Он тоже знал. Поэзией наказан,
Быть может, он. Прости меня, Господь,
И всё-таки, не каждому понять,
Как ломится душа, и тает плоть,
Чтоб всё излить и чтобы написать.
Чтоб всё излить, и чтоб легко вздохнуть,
Всё выложив и высказав при этом.
Чтоб сквозь печаль и трепетную грусть
Понять, какое всё же счастье быть поэтом.
Нет прежней радости
Нет прежней радости, и счастья больше нет.
И прежней искренности в строках – нет, не будет.
Я очень много потерял за пару лет
И с парой вверенных чужих и милых судеб.
Я искренне теперь не рассмеюсь,
Не утону в мечтаниях и спорах,
Что очень, очень скоро
Пройдут печаль и грусть.
Что ж, пусть пройдут, теперь мне всё равно.
Пусть будет так, как будет.
Пусть кто-нибудь решит и всё рассудит,
Пусть кто-нибудь допьёт моё вино.
Я всё утратил, искренность ли чувств,
Утратил нежность, страсть и силу
Сердца, что когда-нибудь любило,
И пламень дерзких уст.
Я стал другим, былого больше нет,
И прежнего, увы, уже не будет.
Я очень много потерял за пару лет
И с парой дорогих ушедших судеб.
2010
Тревога
Дни и ночи много – много
На душе моей тревога
Снова говорит.
На столе горит свеча,
Жадно в тишине треща.
По кому горит?
Может быть, она по мне?
Может, по моей стране?
Может, просто так?
За стеной играет скрипка.
Кто-то тихо дверью скрипнул
Грустной скрипке в такт.
Может, кто пришёл за мной?
Может, за моей страной?
Может, это друг?
Снова выглянул в окно.
Ночь. Уже темным-темно.
Я увидел вдруг:
Тряпка ночи чернь черна.
Как бельмо висит луна.
Тишина ночи.
Как-то мне не по себе.
Сел и встал – не стал сидеть —
Стоя помолчим.
Знать, не зря горела свечка,
И играла в этот вечер
Скрипка грусти в такт.
Может быть, она по мне.
Может, по моей стране.
Но не просто так.
Ты знаешь, я не люблю просить
Ты знаешь, я не люблю просить,
Но мне сегодня отчего-то грустно.
Сегодня тягостные чувства
Меня решили погубить.
Ты просто посиди со мною рядом,
Не нужно ничего ни говорить, ни делать.
Я буду занят сам своим уделом,
А больше ничего не надо.
Я помолчу немного сам с собой,
Подумаю о чём-нибудь, осмыслю.
Я соберусь с серьёзной мыслью
Над жизнью, смертью, над судьбой.
Как и теперь, я думаю порой,
Что значит моя жизнь в судьбе других?
Что значат этот самый стих,
И все стихи, написанные мной?
Не нужно возражать и соглашаться,
Я знаю, ничего не значат.
Давай же выбросим тот лист, который начат,
Давай научимся прощаться.
Хоть и не склонен я грустить,
Но мне сегодня отчего-то грустно.
Какое всё-таки ничтожное искусство
Никчёмной жизнью жить.
Есть стихи, от которых грустно
Есть стихи, от которых грустно,
Что написаны просто так.
От безделья, не для искусства,
Не от души и не сердцу в такт.
Не от большого таланта, нет.
Из навязчивых слов и фраз.
Просто так, просто чушь, просто бред.
Написанные на раз.
Написанные без права, да.
И даже бывает обидно —
Что за чушь! Это правда,
Есть стихи, за которые стыдно.
Я ухожу поутру в темноте
Я ухожу поутру в темноте,
Разглядеть не желая чужую квартиру.
Чужое давно мне претило.
Обои и те
Противны.
Опостылевший вид из окна.
Свет фонаря напротив.
Взгляд отворачиваю. Стена,
В прикосновенье к которой профиль
Стынет. Я не вернусь до темна.
В успокоенье закрытых глаз
Вся темнота в просторах.
И ничего, никого, кроме нас,
Нас, которых
(Боже правый, в который раз !)
Терзает, ломает свет,
Ожидающих тьму, как счастье,
Которого всё – таки нет
И жизнь чёрно – белой масти.
Горит рассвет.
Становится озарена
Знакомая до отвращенья
В четверть, в десятую часть окна,
Комната – нет – помещенье,
Ибо помещена
В жизнь мою (даром, что молод).
За ту сторону казённых дверей!
Плевать на время, усталость, голод.
Так уводите меня скорей,
Лестница, улица, город.
В тонких книжках будут строчки
В тонких книжках будут строчки,
А меня уже не будет.
Мои сыны и мои дочки,
Мои маленькие люди.
И, быть может, в уголочке
Кто-то даже ночь загубит
С тихой грустью в одиночку,
Что меня уже не будет.
В тонких книжках будут строчки,
И, быть может, книжку купят.
И тихонько в уголочке
С наслажденьем ночь загубят.
А быть может, той же ночкой
Кто-то в книжку палец сунет,
Замарает книжку в слю́нях,
Может, даже в книжку плюнет —
Не понравилось ни строчки.
Ах, посмотри, какая грусть
– Ах, посмотри, какая грусть!
Какая боль и трепет в лицах!
И сердце хочет жить и биться,
Но знает – жизни не вернуть.
Скажи, наверно, мне всё это снится?
Ах, отчего я не проснусь.
– Нет, ты не спишь, и жизнь не сон.
И эта боль тебе не снится.
И эта грусть, и этот стон,
И глупых судеб вереница.
Ах, если б это был лишь сон!
И всё-таки, взгляни вокруг,
И ты увидишь: есть иное,
И есть влюблённые, и эти двое
Впредь не разнимут нежных рук.
Есть беззаботные мгновенья
И звонкий смех в забавах детских,
И счастье чьих – то планов
