Трамвай в никуда - Андрей Мурашев

вдруг началась война. Патриотизм тогда витал в воздухе в наибольшей своей концентрации, все королевские журналы печатали статьи и репортажи о бравых солдатах Королевской армии. Особенно запомнился Алексею короткий репортаж с веселым, бравым названием — «Похождения ефрейтора Сошкина или как республиканцы пятками сверкали». Оглядываясь назад, Алексей понимал, что это не более чем выдумка, приукрашенная и нацеленная на неопытных юнцов, что ещё не нюхали пороха. Война в газетах изображалась как бесконечные успехи, новые и новые взятые города с посёлками и бравые гвардейцы, позирующие с трофейной техникой. Противник же всегда был представлен в виде небритых, неграмотных и вечно пьяных, тянущих всё, что плохо лежит солдатиков, причём обязательно некрасивых. Идеи их высмеивались в прессе, а ценности республиканцев именовали не иначе как «пьяный бред голодранцев и бомжей, захотевших перекроить под себя мир и устроить победоносную революцию».

Разумеется, Алексей и Максим тоже пропитались этим патриотизмом, идеей защиты Родины. И теперь, сидя в окопе, Лёха с ужасом вспоминал себя, глупого и доверчивого юнца и задавался вопросом: «Почему я в это поверил? Это же не соответствовало моим убеждениям, понятиям о добре и зле. Как я вообще повёлся на это? Как?». И действительно, многие тогда были охвачены сильным чувством патриотизма и гражданского долга, многие поверили в заявления пропаганды, и многие пошли волонтёрами на войну, не зная, что их там ожидает.

Помнится, Алексей, Максим и его сестра пришли на площадь послушать речь министра иностранных дел Королевства, что выступал там с целью «повышения политической грамотности молодёжи». И помнится, сказал он тогда фразу, от которой у Алексея появилось необъяснимое желание пойти прямиком на фронт: «…И сегодня мы должны признать, что только от нас зависит будущее нашего Королевства, нашего народа. Так давайте же покажем, что мы верны своему Королю! И пусть те, кто против наших идей знают, что мы едины! Мы все как один поможем нашим солдатам и нашему королю победить республиканскую заразу! Один народ, одно Королевство, один Король!». И тут толпа стала скандировать, повторяя вслед за министром: «Один народ, одно Королевство, один Король!».

А затем Алексей и Максим записались волонтерами в 25-ый мотострелковый полк ВВ(Вспомогательные Войска). Попали они туда по счастливой, как им тогда казалось, случайности, и были весьма горды тем, что на их левых рукавах красовались черные повязки, а темно-серые мундиры их резко выделялись на фоне зелёных шинелей обычных солдат.

И тогда, стоя на перроне вокзала, Алексей целовал волосы сестры Максима, а она только плакала и повторяла: «Я буду тебя ждать, хорошо? Я буду ждать тебя, Лёша, мой милый! Только вернись, вернись, прошу тебя!». И Алексей ей отвечал, также с лёгкими слезами на глазах: «Я обязательно вернусь, и Максим вернётся, мы вернёмся героями. И я обязательно женюсь на тебе, как только вернусь!». И они поцеловались, и этот поцелуй стал последним воспоминанием Лёши о счастливой мирной жизни. Дальше была только война.

«Война, война никогда не меняется»

Серия видеоигр Fallout

Небо уже заволокло кровавое зарево рассвета, а бой только начинался. Громадные консервные банки, оснащённые орудиями и пулемётами, не спеша двигались в сторону окопов армии Королевства.

Эту атаку можно было бы отбить, если бы не острый снарядный голод. Грузовики, посланные вечером за боеприпасами, попали под обстрел, а потому отстреливаться было нечем.

Ничуть не лучше дела обстояли у пехоты, что держала натиск врага. Уже смертельно уставшие, не евшие с самого начала боя(а было это утром прошлого дня), солдаты с угрюмыми лицами бегали из окопа в окоп. Тела их убитых товарищей уже успели смешаться с землёй, настолько жестокий шёл бой.

Давно замолчали пулемёты передовой линии обороны, а крики солдат противника становились всё громче и громче. Там, где ещё вчера росла мокрая трава, сегодня уже была коричневая вязкая гряз вперемешку с горелым железом и кровью. Шла война.

Алексей уже плохо слышал свои собственные мысли из-за грохота орудий. Одной рукой он заряжал винтовку, а другой судорожно пытался стряхнуть с себя землю, уже, казалось, сросшеюся с его одеждой, промокшей до нитки из-за дождя, затопившего окопы. Между тем офицер дал приказ отступать с боем ввиду риска попасть в окружение.

Лёха с товарищами уже было выскочили из окопа, как вдруг резко отпрянул назад от увиденного.

По отходившим назад войскам стреляли свои же, скорее всего из-за тумана войны принявшие отступавших солдат за атакующею вражескую пехоту.

—

Вот как вы так могёте, уроды! Вот твари! — кричал ефрейтор из взвода Алексея, — Чтоб вам всем передохнуть, слепыши! Мы же свои!

Он хотел ещё что-то выкрикнуть, но его оборвала пуля. Он, словно мешок с картошкой, грохнулся лицом в окопное месиво.

Алексей хотел было подать своим знак, что не надо стрелять, как пуля, просвистев, отрезвила его. Он свалился в грязь и принялся глотать воздух, словно астматик. И такая мерзопакостная, липкая боль струилась по его телу.

«Неужели это конец? — подумал Алексей, — Нет! Я не могу так… Здесь… Я же…».

Тут неподалёку разорвалась гранат, и обер-фельдфебеля в соседнем окопе, убило. Но смерть его была ужасна: взрывом ему оторвало голову, мозг его разлетелся по кусочкам, а тело рухнуло в грязь.

«Воистину — ужаснулся Алексей, — Неужто и меня ждёт его участь? А как же там она? Она же не сможет без… Или сможет?». В голове его зазвенело.

И тогда, собрав последние силы, он решился. Алексей бросился вместе со всеми со своего взвода в сторону тыловой полосы окопов. По ним стреляли, стреляли пусть и по ошибке, но свои. Но Алексей не пытался уже никого образумить. Да, по мере приближения к своим те удивлённо прекращали огонь, но некоторые новобранцы, в приступе страха быть убитыми продолжали стрелять.

Окопы были уже близко, да и огонь со своей стороны уже ослабевал, как вдруг прямо под носом у Алексея, словно из-под земли, выскочил солдатик. Совсем молодой мальчишка с помятой кепи на голове и с винтовкой в руках. Он направил её на Алексея и и крикнул что-то. Но тот не слышал.

Алексей видел в глазах этого мальчонки страх, видел удивление тому, что «враги» вдруг оказались своими. И тогда Алексей мог просто объяснить, что стрелять не надо, что всё в порядке, но это бы отняло его время и передало вражеской пуле. А он хотел как можно быстрее спастись.

И тогда Алексей со всей силы ударил солдатика прикладом, а затем дважды выстрелил в него. Тот было закричал, но со вторым выстрелом этот пронзительный, детский крик, крик, зовущий на помощь,