Жук в муравейнике (сборник) - Борис Стругацкий

— Здравствуйте, товарищ Быков, — сказал Акимов. — Можно начинать?

— Можно, — сказал Быков. У него был глухой, бесцветный голос.

Сермус, очень взволнованный и поэтому непривычно суетливый, поднёс к губам плоский свисток и беззвучно свистнул три раза. Дверь мастерской отползла в сторону.

Первыми, как скаковые лошади из конюшни, выбежали сиреневые «кентавры», гуськом спустились по склону холма, огляделись, смешно и страшно поворачивая рогатые головы, и замерли. Послышалось стрекотание, и из мастерской выкатился «Оранг». Быков крякнул — «кентавры» и «Оранг» вдруг, словно по волшебству, окрасились в серо-стальной цвет. «Оранг» перевалился через край площадки, осторожно сполз с холма и остановился рядом с «кентаврами».

— Фот наши шелесные тетишки, — сказал Сермус.

Акимову стало смешно. Во-первых, в «детишках» не было ни одного атома железа — они были построены из кремний-органических пластиков, а привод их был биохимический, энергия генерировалась и использовалась непосредственно в их рабочих деталях.

Во-вторых, сентенция Сермуса звучала не к месту высокопарно. Этот хороший парень, приехавший несколько лет назад из Дортмунда, обожал прочувствованные слова. Акимов покосился на Быкова. Но Быков только кивнул, не отрывая взгляда от роботов.

Акимов кашлянул и сказал:

— Дано задание провести детальную разведку Серой Топи точно с севера на юг — в полосе шириной в пятьсот метров. Длина маршрута — десять километров. Маршрут осложнён различного вида искусственными препятствиями.

Он остановился, ожидая, что Быков спросит о препятствиях. Но Быков не спросил. Он смотрел на роботов и время от времени платком стирал с лица дождевую пыль. Акимов продолжал:

— При высадке на неизвестной планете рационально будет пускать «ОКР» по спирали вокруг корабля. Здесь я не решился на это, так как в семи километрах к северу отсюда проходит шоссе. Большое движение.

— Вы опасаетесь, что роботы натворят на шоссе что-нибудь? — спросил Быков бесцветным голосом.

— Собственно… — Акимов посмотрел на Сермуса, оглянулся на Нину и улыбнулся: — Год назад у нас была небольшая неприятность.

Быков, наконец, отвернулся от роботов и уставился на Акимова. У него были маленькие, без ресниц, острые светлые глаза.

— А именно? — спросил он.

Год назад, когда тонкая доводка программы была ещё далеко не завершена, Акимов и Сермус выпустили «СКР» в первый пробный поход. «Кентавры» должны были пройти через сосновый лес к шоссе, дойти до мачты релейной передачи и вернуться обратно, спилив предварительно дерево в тридцать сантиметров толщиной. Сначала всё шло хорошо. «Кентавры» довольно аккуратно прошли через лес, понюхали шоссе, подошли к мачте… и спилили её.

— Спилили мачту релейной передачи? — удивился Быков.

— Да. И у нас были неприятности с радистами.

Быков покачал головой.

— Это ещё не так страшно. Вот если бы вместо мачты там оказался кто-нибудь из радистов… Радист, перепиленный пополам при исполнении служебных обязанностей!..

Акимов ответил на эту вспышку межпланетного юмора вежливой улыбкой. Но Сермус, как всегда, всё принял всерьёз.

— О нет, — горячо сказал он. — Это нефосмошно. Ропоты никогта не причинят фрета лютям.

— Теперь, разумеется, ничего подобного случиться не может, — сказал Акимов. — Но, знаете, уйди от зла… Всё готово, Сермус?

— Котово.

— Пускай.

Сермус поднял к губам свисток, и испытание «CKP» началось. «Кентавры» неторопливо пошли вперёд. Они шли зигзагами, то сходились, то расходились, шлёпали по лужам и продирались через кусты. «Оранг», помигивая цветными огоньками, полз метрах в двадцати от них, подминая под гусеницы мокрую осоку.

Акимов повернулся к Быкову:

— В мастерской есть телевизоры. Можно наблюдать за системой со стороны или глазами «кентавров», как хотите.

— Я предпочёл бы ехать вслед за ними, — сказал Быков.

— Можно и так, — согласился Акимов. — Но «Оранг» будет передавать данные разведки в мастерскую.

— Меня не интересуют данные разведки, — сказал Быков и пошёл к вездеходу.

— Но метод перетачи информации… — растерянно начал Сермус.

— Меня не интересует метод передачи информации, — сказал Быков, не оборачиваясь.

«Что же тебя интересует тогда, старая черепаха?» — подумал Акимов. Ему очень захотелось двинуть Быкову кулаком в толстую коричневую шею.

Быков ему не нравился. Кроме того, теперь было очевидно, что Быков, космонавт и старый межпланетный волк, не сможет оценить по достоинству великолепные качества «СКР». В лучшем случае Быков похлопает в ладоши и одобрительно улыбнётся, если он умеет улыбаться, черти бы его побрали. Но тут Акимов вспомнил, что через два-три часа испытание закончится и он с Ниной вернётся домой, а Быков на долгие годы, если не навсегда, улетит к звёздам. Он подсадил Нину в вездеход и сел рядом с нею. Она улыбнулась, но в её улыбке было что-то неуверенное. Вездеход заворчал и медленно покатился, переваливаясь через кочки, за огоньками «Оранга».

Дождь продолжался, но спектролитовый колпак вездехода оставался чистым и прозрачным. Впереди, метрах в пятидесяти, маячили за пеленой водяной пыли серые фигурки «кентавров». «Оранг» сильно отстал от них и полз теперь рядом, справа от вездехода, удивительно похожий на мокрого серого слонёнка, неуклюжего и добродушного. Акимов сказал в широкую спину Быкова:

— При необходимости «кентавры» могут удаляться от «мозга» на расстояние до пяти-шести и даже до восьми километров.

Широкая спина даже не шевельнулась. Акимов почувствовал, что краснеет.

— В случае нарушения связи, — сказал он, повысив голос, — «кентавры» сами возвращаются и ищут «мозг». Тогда они переходят на световую и звуковую сигнализацию. Сами ищут, — сказал он раздельно.

Быков не отвечал.

Нина положила пальцы на руку Акимова. Сермус смущённо кашлянул. Вездеход круто накренился, объезжая замшелый пень, и в этот момент Акимов увидел глаза Быкова. Он увидел их всего на одну секунду в овальном зеркале перед местом водителя. Глаза разглядывали Акимова с каким-то странным, мучительно напряжённым выражением.

Вездеход выпрямился, и в зеркале запрыгала полуседая щетина над коричневым лбом.

Сермус кашлянул, ещё раз и сказал, галантно наклонившись к Нине:

— Феликолепные машины, не прафта ли, Нина Ифанофна?

Нина улыбнулась ему и поглядела на Акимова. Акимов хмурился и кусал губы. Во всяком случае, он больше не сердился. Нина сказала:

— Они слишком умны, эти ваши машины.

Сермус засиял и несколько раз кивнул головой.