Брат жениха. Цена измены - Иман Кальби

целовали меня… Рассеянно киваю, делая ровно все то, что я планировала за минуту до его появления.

Снова ловлю вид из окна. Вижу, как безмятежно под окнами кружит снег перед тем, как слиться с сугробами. В этом году он выпал очень рано. Еще только середина ноября- а уже глубокая зима, которой ни конца, ни краю. Сейчас наступит темный вечер, включатся фонари- и снег, наконец, засверкает.

Я тоже так хочу. Не сверкать, кружиться. Тоже хочу вырваться из этих условностей. Поддаться порыву ветра. Освободиться. Быть легкой, невесомой, эфемерной.

Но я не буду этого делать. Потому что это неправильно, ненормально. Потому что никто из окружающих меня не поймет. Потому что тем самым я могу сделать больно тем немногим людям, кто дорог мне и кому дорога я. Я хочу быть хорошей и буду. В конце концов, именно из совокупного понимания того, что есть хорошо, а что есть плохо и складывается наш образ, наше место в этом мире, то есть мы сами.

Возвращаемся с Игорем к гостям. Здесь столько тепла и счастья- искреннего, красивого, заряжающего. И я кажется тоже заряжаюсь. Проникаюсь этой энергетикой, пропитываюсь. Я все-таки счастлива. Чувствую у себя на талии его большую теплую руку. Пробегается по мне любовным взглядом. Я знаю, он любит.

«Мужчина должен любить свою женщину. Души в ней не чаять. В этом есть женское счастье», - помню завет бабушки. И она, конечно же, права, потому что счастье и гармония в спокойствии, уюте и верности. Вот такой была семья моего деда и бабки. Такой не была семья моего отца и матери… Думаю о них, и, как всегда, внутри все холодеет, а перед глазами начинают бегать черные точки…

На самом деле, это не самое страшное мое состояние. Раньше бывало хуже. До обмороков, панических атак посреди ночи, приступов удушья и паники. Теперь, спустя годы работы с психологом и с самой собой, я научилась прятать те страхи, прятать те воспоминания, прятать ту себя… Стоп.

Не хочу сейчас об этом. Я в настоящем. В моменте. Рядом со мной любящий мужчина- мечта каждой. Его родители идеальные и тоже без ума от меня. Мы уважаем друг друга. Впереди теперь только счастье и радость… Счастье и радость…

Запала хватает еще часа на полтора. Красивые тосты, веселые шутки, задорные танцы… Я счастлива…

Произношу это про себя как мантру, но чувствую, как идеальная улыбка застывает в неестественном оскале, а взгляд становится стеклянным. Знаете, это как когда пленка старого магнитофона заедает на одном месте. Снова и снова повторяясь нелепым звуком, чуждым, анахроничным, хотя он вроде бы и часть общей композиции.

Лизка выхватывает это мое состояние. Она чувствует меня лучше других. Родственная душа.

-А невесте нужно носик припудрить,- громко хохочет и утаскивает за собой в ванную.

-Ты что?- озабоченно спрашивает, стоит только дверям уборной за нами закрыться.

Подхожу к крану и не обращая внимание на макияж, мочу лицо. Воду делаю холодной-холодной. Настолько, что пальцы сводит. Холод снаружи обычно смывает холод на душе.

-Просто перенервничала, Лиз. Все нормально… Хочу быстрее, чтобы вся эта свистопляска закончилась. Все на меня смотрят, напряжно.

-Дан, вообще-то это твоя помолвка… Может снова к психологу, а? Ну ты уже не первый раз впадаешь в оцепенение…

Я отмахиваюсь от нее.

-Что мне твой психолог… Все, что могла, уже от него получила… Еще и Игорь не дай Бог узнает. Не хочу, чтоб он думал, что я психичка…

-А ты и не психичка… ты просто пережила сильный стресс… В наше врем иметь психолога- это как иметь своего парикмахера или стоматолога.

-Да, сильный стресс…- повторяю я про себя и чувствую, как камень на груди становится больше и тяжелее. Он тянет меня вниз. Я захлебываюсь. Но понимаю, что дело-то вовсе и не в воспоминаниях о родителях. Дело во мне. В моем настоящем. В этой гребанной помолвке. Я боюсь. Я чертовски боюсь, а сама не понимаю, чего…

- Дан, что с тобой а? Ну, хочешь, уедем? Прям сейчас сбежим… Как в детстве.

Я снова вытираю лицо холодными мокрыми руками. Начинаю ровно дышать. Успокаиваюсь.

- Всё нормально. Просто… Тяжесть какая-то на сердце всякий раз, как думаю про нашу свадьбу. Я любою Игоря, Лиз. И знаю, что с ним мне будет идеально. Мягкий, заботливый, участливый, верный… Именно такой, каким не был мой отец…

-По-моему, ты загоняешься,- выдыхает облегченно подруга, видя, что я вроде бы как прихожу в кондицию,- просто предсвадебный мандраж. Еще бы… Ты ведь жизнь делишь на «до и после». Это ведь два разных мира. И понимание того, что он рядом с тобой теперь навсегда. Многих пугает эта самая константность в отношениях. Постоянство длинную в жизнь. Вот тебя и клинит. Выдохни. Сосредоточься лучше на мыслях о свадебном платье или на медовом месяце. Мы ж не в Средних веках, Дан. На худой коней, всегда можно снова штампануть паспорт и… даже не брать фамилию мужа, кстати… Моя мама вот так рассуждает как раз: три раза была замужем, никогда фамилию не меняла. Говорит- меняла бы полжизни провела в инстанциях по смене документов…

Я улыбнулась Лизке. Классная у нее была мама. В меру веселая, в меру серьезная. Мы с Лизой дружим со школы, поэтому и Еву Васильевну я знаю давным-давно. К ней всегда можно было и на блины прийти, и в грудь поплакаться о неразделенной любви к одиннадцатикласснику. А после того, что случилось в моей семье, она на несколько лет вообще заменила мне так важную девочке при переходе из детства в юность женскую опору. С ней я узнала про месячные, про прыщи от гормональных всплесков, о том, как надевать колготки, чтобы на них не было затяжек и о многом-многом другом, девичьем.

В дверь санузла постучались.

-Дан, все нормально с тобой?-голос Игоря был беспокойный. Бедный парень. Второй раз за вечер вытаскивает меня из моего личного забытья. Вообще, неправильно я себя веду, нехорошо. Соберись, тряпка…

-Ща, лапусь,- кричу ему через дверь, чтобы успокоить.

Вижу, как Лизка заговорщицки вытаскивает из клатча свое секретное оружие- как мы в шутку