Тайны забытых миров - Сергей Апполонович Майнагашев

древнеиндийском мифе. Конечно же, в наскальном искусстве мифологические персонажи из «Ригведы»: божественная собака Сарама (судья и посредник между мирами), коровы – лучи света, «демонский» Пани, река Раса, и змеевидная Вала в их далекой прародине выглядели намного образнее. Поэтому мы не раз будем обращаться к наскальным рисункам Сибири бронзового века – немым свидетелям истории древних народов Саяно-Алтая. Петроглифические изображения использованы автором данного труда из книг «Изваяния и стелы окуневской культуры» Н. В. Леонтьев, В. Н. Капелько, Ю. Н. Есин. Абакан, 2006; «Петроглифы Калбак Таша» В. Д. Кубарев. Новосибирск, 2011.

События, описанные в гимне «Ригведа» X, 108…117, относятся к тому времени, когда коровы еще томились в заточении, а Индра послал на поиски их свою собаку Сараму, которая нашла местопребывание Пани. Она затеяла спор с предводителем демонов, чтобы пани вернули коров богу ариев Индре. Пани, державшийся сначала вызывающе, постепенно уступает, а Сарама, наоборот, от просьб переходит к прямым угрозам. Гимн носит диалогический характер; реплики действующих лиц чередуются. Последний же стих или произносит автор, или этот стих является магическим заклинанием, завершающим диалог.

Пани:

В поисках чего пожаловала сюда Сарама?

Ведь изнурителен путь так далеко на чужбину.

С каким поручением к нам? Что было решающим поворотом?

Как перебралась ты через воды Расы?

Сарама:

Я рыщу, посланная как вестница Индры,

В поисках ваших несметных сокровищ, о Пани.

Из страха, что (я) перепрыгну, она (Раса) помогла нам в этом.

Так я перебралась через воды Расы.

Пани:

Что это за Индра, о Сарама? Как выглядит (тот),

Чьей вестницей ты примчалась сюда издалека?

Придет он (сам) – дружбу заключим с ним,

И станет он повелителем наших коров.

Сарама:

Не знаю я (такого), чтоб его можно было обмануть, он (сам) обманет (других),

(Тот,) чьей вестницей я примчалась сюда издалека.

Не скроют его глубокие потоки.

Лежать вам, Пани, убитыми Индрой!

Пани:

О Сарама, эти коровы, которых ты искала,

Летая, о милая, вокруг пределов неба,

Кто ж их тебе выдаст без борьбы? А оружие у нас острое.

Сарама:

Пусть слова ваши, Пани, не подвластны выстрелам,

Ваши мерзкие тела не будут мишенью для стрел,

(А) путь, чтоб добраться до вас, будет непреодолимым —

Так или иначе Брихаспати вас не помилует!

Пани:

Эта сокровищница, о Сарама, на дне скалы

Переполнена быками, конями, благами.

Охраняют ее Пани, которые хорошие сторожа.

Напрасно пришла ты по оставленному следу.

Сарама:

Сюда придут риши, возбужденные Сомой:

Аясья, Ангирасы, Навагва.

Они поделят между собой этот загон для коров.

Вот тогда Пани изрыгнут эту речь.

Пани:

Раз уж ты, Сарама, так пришла,

Принужденная божественной силой,

Я тебя сделаю сестрой. Не уходи обратно!

Мы выделим тебе, о милая, часть коров.

Сарама:

Знать не знаю ни братства, ни сестринства!

(О том) знают Индра и Ангирасы, внушающие ужас.

Они показались мне жаждущими коров, когда я уходила.

Подальше убирайтесь прочь отсюда, Пани!

Автор:

Поднимайтесь, Пани, как можно дальше!

Пусть выйдут коровы, меняя (свое место) в соответствии с законом,

(Те, что) были спрятаны, когда (их) нашли Брихаспати,

Сома, давильные камни и вдохновенные риши.

Так рассказывает «Ригведы» о делах давно минувших дней. Но когда и где это происходило? Имеет ли гимн в основе историческую реальность? Казалось бы, правдивость этого древнего предания в наши дни нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть. Конечно, в «Ригведе», как и в любом другом эпическом произведении, имеются сдвиги исторических событий, разобщенных целыми периодами. Наша задача в том и состоит, чтобы вскрыть эти напластования и критически разобрать все извлеченные данные. К сожалению, однако, и с этой стороны «Ригведа» еще не недостаточно изучена. Возможности, которые она открывает как исторический памятник, еще предстоит найти своего исследователя.

Этот диалог, по-видимому, был рассчитан не только на пение, но и на ритуальное исполнение объявления войны. Случилось такое глобальное событие на некой территории, вследствие чего следы его протянулись из поколения в поколение через многие столетия темной истории, оставив нам компилятивную «кучу обломков» в виде данного гимна «Ригведы». Рассматриваемую главу произведения можно считать, как историю вторжения ариями на новую землю, имя которой Саяно-Алтай. Там и осели некогда «волкоподобные» (частью и змее поклонники) племена пани.

Существует устойчивое мнение среди многих ученых, что именно европеоидные племена андроновской культуры, так называемые арии, могли оставить после себя величественные письменные памятники в виде «Ригведы». Даже отдельные индийские боги и мифы могли появиться в результате проникновения окуневско-андроновского мировоззрения на север Индии. Какими путями достиг миф из Южной Сибири, по какому направлению происходило обогащение и наращивание мифологических представлений, мы все же можем предположить.

В данной работе мы не просто продемонстрируем параллели в мифологии тюрков и индоевропейцев, но и докажем, что во многих случаях индоевропейские термины и образы не могут быть полноценно объяснены без обращения к тюркскому языку, к тюркской мифологии.

Сначала мы рассмотрим кратко, насколько это возможно, свидетельства, т. е. самые важные характеристики, подтверждающие данное заключение. Свидетельства, которые помогут отметить один удивительный факт: существование совпадений между не связанными друг с другом ни территориально, ни этнически, ни культурно явлениями. Эти совпадения и схожие черты в культурах народов Древней Индии и Саяно-Алтая, то есть, людей, обитавших много севернее, приводят автора этих строк к мысли о едином центре их возникновения. Обширный факто логический материал, подвергнутый историко-культурному сравнительному анализу, навел нас на мысль о южносибирской прародине некоторой части индоевропейцев.

Картина, которую мы постарались набросать, возникла интуитивно, как бы помимо конкретных размышлений. На первый взгляд, она имеет эмоциональное, а не рассудочное проявление и лишь позднее обретет, как нам представляется, логическую законченность. Собранные материалы возбуждали наше воображение и, конечно же, требовали глубокого осмысления. Мы искали ответ на жгучий вопрос: как столь мощный очаг архаической культуры образовался и веками существовал в затерянных недрах сибирских просторов?

Построенная гипотеза предполагает происхождение обширного круга сходных памятников и даже таких народов, как индоевропейцы, покинувшие территорию своей сибирской прародины – Саяно-Алтайское нагорье, включая Минусинскую котловину. Случилось это глобальное событие во II тыс. до н. э. до середины II тыс. до н. э. Казалось бы, фантастическая версия. Но у нас есть ряд оснований верить этому изложению предыстории древних народов Южной Сибири.

Исторические