Наследник для шейха (СИ) - Гур Анна

Самолет наконец снижается. Стоит войти в здание аэропорта, как в глаза бросаются женщины с покрытыми головами и мужчины в кандурах. Все то, от чего мы бежали, обрушивается резко и с местным колоритом.

Мы с мамой минуем условности и не покрываем головы, сразу же идем вперед.

Спустя короткий промежуток времени, получив очередную печать в паспорте, мы выходим к встречающему нас мужчине с белой бумажкой, на которой написана наша фамилия.

Отец не приехал.

Выдыхаю и мысленно киваю, не стоило и ожидать другого. Крепкий мужчина в не самом свежем костюме коротко здоровается и забирает наш багаж, идет вперед, а мы за ним.

Чувствую, как мама тонкими пальцами берет меня под локоть. Привычный жест, но я ощущаю, что ей сейчас нужна поддержка.

Стоит оказаться на улице, как меня окутывает жаром, самым настоящим и, кажется, немного подзабытым, даже вечерний воздух в этой части света чудится раскаленным…

Я делаю глубокий вдох. Скучала. Скучала по этому зною, по жаре и вечному лету... Все же здесь прошли первые годы моей жизни, и эта страна, и этот город также являются моими…

– Прошу, госпожа… – вновь выдает мужчина, распахивая дверь перед мамой, а я следую за ней, мы садимся на заднее сиденье, и я рассматриваю проскальзывающий за окном мегаполис, огромные небоскребы, которые своими шпилями, кажется, скоро проткнут самые небеса…

Местный колорит – это смешение древнего и современного, все же страна обладает большими ресурсами, а ее жители в большинстве своем обеспечены, не говорю уже про тех, кого кратко именуют шейхами, что уже является свидетельством того, что человек неприлично богат…

Моя сестра же выходит замуж за шейха из правящих...

Это совершенно иная каста. Высшее сословие в иерархии политического строя страны... и почему-то Каролина в ужасе…

Мысли скатываются, пока мы оставляем сияющий центр города позади и сворачиваем на трассу, ведущую на окраину, где располагается дом моего отца…

Самир бен Алмас – предприниматель средней руки, не бедный, но и не богатый по местным меркам шейхов… Машина подъезжает к воротам, которые ограждают наш каменный двухэтажный дом, сейчас плохо освещенный, будто спрятанный под растительностью, которой обвиты стены…

Водитель забирает наш багаж и идет к дому, поднимается по ступеням крыльца, а мы следуем за ним.

– Мам, как ты? – спрашиваю тихонечко, бросая осторожный взгляд в сторону родительницы.

– Все хорошо, – отвечает улыбнувшись, – все хорошо…

Киваю, и мы идем вперед, дверь перед нами открывает женщина средних лет, сразу же при виде мамы склоняет голову:

– Госпожа…

– Здравствуй, Айша, – тепло улыбается мама, – рада тебя видеть…

– И я рада, госпожа, – улыбается женщина, и на ее лице в уголках глаз появляются морщинки.

– Госпожа Мелина… – бросает на меня взгляд карих теплых глаз, и я улыбаюсь женщине, подхожу и обнимаю ее, прижимаюсь к пухлому телу, – моя девочка так выросла… – отвечает моя нянечка, которую я знаю с самого детства.

– А ты не меняешься, Айша…

– Да полно тебе, Мелли, добрая душа…

Встреча приносит первую улыбку, а я застываю в холле, где пол покрыт огромным пестрым ковром, на который мы когда-то с Карой разлили масло, и получили нагоняй, а Айша с трудом отмыла пятно…

Слышу топот и обращаю взгляд на лестницу, по ней к нам бежит невысокая девушка с длинными распущенными локонами, что даже на первый взгляд кажутся чистейшим золотым шелком.

Красавица с синими глазами на миловидном сердцевидном лице, с тонким остреньким носиком и пухлыми губами…

– Мелли! – кричит радостно и буквально обрушивается на меня с объятиями, и я прижимаю к себе сестричку, обнимаю ее и закрываю глаза.

Как когда-то в детстве. Мы вновь едины… Две половинки… одного целого… Ощущаю аромат клубники…

Мы даже пахнем одинаково. Как мне кажется. Может, все из-за того, что обе предпочитаем одни и те же средства по уходу, выбор у нас всегда одинаковый, но все же… все же… может, это еще одна отличительная черта близняшек, которых даже родной отец с самого детства не отличает…

А вот мама… всегда… каким-то чутьем, сердцем…сколько бы мы в детстве ни пытались ее обмануть, подшутить, притворяясь друг другом, она всегда определяла, кто есть кто…

– Кара… – выдыхаю, и почему-то глаза от слез печет, моя сестра выпускает меня из объятий и ловит мой взгляд, – как я скучала…

– И я, сестричка…

Отпускает меня, и я вижу, как мама прижимает к груди мою сестру, как плачет, проводя по длинным шелковистым волосам рукой.

– Доченька… Карочка моя…

Мама протягивает мне руку, будто приглашая к ним, и я так же обнимаю двух самых дорогих сердцу женщин…

Выдыхаем и улыбаемся, когда к нам выходит грузный мужчина. Отец смотрит на нас своими темными глазами.

– С приездом, Аглая, –произносит, глядя на мать, даже не мигая.

– Самир… – отвечает мама и застывает под внимательным взглядом отца.

– Я рад, что вы приехали домой, – улыбается, переводит взгляд на меня…

– И мы рады, папочка, – отвечаю, пытаясь смягчить острые углы, и прохожу вперед, застываю перед отцом, не осмеливаюсь лезть к нему с объятиями…

– Аглая… Мелина… мы рады вашему приезду… – слышу мелодичный голос, наполненный патокой и медом, вздрагиваю. Перевожу взгляд на молодую женщину, которая выплывает из гостиной и упирает в нас раскосые глаза, ярко отмеченные сурьмой.

Сжимаю губы лишь на короткое мгновение, чтобы не заорать, потому что я думала… вернее, надеялась… что этой встречи не произойдет…

По крайней мере, не сегодня…

– Фатима, – коротко кивает мама, при этом расправляя плечи и вскидывая подбородок, явно не намереваясь демонстрировать слабость перед той, которая семью нашу разбила…

Все же я понимаю маму. Понимаю как никто другой, поэтому и уехала с ней… поводом стала моя учеба, но на самом деле мы с ней просто бежали от традиций, которые мы принять не можем.

Вот и сейчас та, кто стала второй женой моего отца, подходит к нему и становится рядом, кладет руку на его локоть, будто права заявляет.

– Сегодня наша кухарка постаралась на славу. Приготовила все любимые блюда Каролины и Мелины под моим чутким руководством.

Фатима выговаривает все приторным голосом, елейным, отец даже не понимает укола и насмехательства, которые улавливает чувствительный женский слух.

– Пройдем к столу, – кивает отец, а я на маму свою, бледную, смотрю, которая уставилась на своего мужа… бывшего, потому что для нее появление другой стало концом.

Она не приняла этих реалий, но сейчас, когда сестра выходит замуж, мама делает все для нас с Карой, и я это понимаю, ценю…

Мы проходим в гостиную, где накрыт действительно роскошный стол, как всегда и было в нашем доме, только я помню, что в детстве мама часто готовила и блюда были совсем не восточные. Я обожала оливье… особенно под Новый год, в детстве мы с сестрой часто таскали с кухни разные ингредиенты, весело бегали и мечтали о снеге…

Которого нет здесь, под палящим солнцем пустыни…

Сейчас же я ем без особого энтузиазма, бросая осторожные взгляды на сестру, которая ударяет меня ногой под столом, будто говоря, чтобы расслабилась.

Если Каролина и была в истерике, то сейчас никто подобного даже не заподозрит. Она улыбается весело и непринужденно.

А я осознаю: неизвестно, что происходит в нашем доме…

– Как твоя учеба, Мелина? – спрашивает отец и смотрит на меня внимательно, через весь стол, делая глоток воды из хрустального фужера.

– Все хорошо, отец… У меня, честно говоря, сессия на носу и сейчас серьезный этап учебы… весть о свадьбе сестры была неожиданной…

Отвечаю как можно более осторожно, и папа кивает.

– Для нас также известие весьма приятное. Это честь для семьи. Каролина – гордость моего дома…

Выговаривает отец и взгляда темных глаз с меня не сводит, потому что я… я его надежд не оправдала, потому что слишком своевольная и никогда… как и мама, не смогла бы принять определенных вещей…