Ангел тени - Кай Мейер

Нильс толкнул ее.

— Думаю, твой отец прав, — сказал он неуверенно. — Давай подождем.

Лиза предпочла вообще ничего не говорить. Ей не особенно хотелось следовать за профессором в темноту, но и стоять без дела у входа — удовольствие небольшое.

— Я пойду один, и хватит об этом! — крикнул отец Киры с несвойственной для него решимостью и продолжил путь, ощупывая темноту лучом своего фонарика.

Крис вздохнул и снова отступил на шаг назад, к остальным.

— Вообще-то довольно глупо, — недовольно буркнул он.

Внезапно свет фонарика профессора вырвал что-то из темноты. Это было лицо.

Страшная рожа демона!

Увидев ужасное лицо, мерцающее в слабом свете фонариков, точно привидение, Лиза шумно выдохнула. Но тут она поняла, что это не живое лицо, а голова каменного идола. За его плечами вздымались два могучих гранитных крыла.

Профессор приблизился к статуе и наклонился над чем-то лежавшим на земле. Друзья не могли разглядеть, что это было.

— Боже праведный! — Шепот профессора можно было явственно расслышать даже издалека.

— Что там такое? — крикнула Кира.

— Светите сюда, — потребовал ее отец, не отвечая на вопрос.

Лучи фонариков прорезали тьму, устремившись к каменному идолу. У его ноги лежало нечто, слабо поблескивавшее в свете фонаря. Эта вещь была белой, гладкой, овальной и напоминала яйцо, правда, куда большее, чем обычное куриное. Это могло бы быть кладкой гигантской птицы, а может быть, и ящера. Яйцо было величиной с череп взрослого человека. Отец Киры выключил фонарик и закрепил его на поясе. Потом он нагнулся и двумя руками поднял предмет. Благоговейно держа его над головой, он повернулся к выходу, явно потеряв дар речи от радости и волнения.

Крис искоса взглянул на Киру.

— Что за?.. — начал было он.

— Спроси чего попроще, — прервала его Кира. — Мне он ничего не сказал.

Профессор медленно шел назад, не отрывая взгляда от странной вещи, которую нес.

— Невероятно, — прошептал он, снова оказавшись рядом с ребятами.

— Почему ты говоришь так тихо? — тоже шепотом спросила Кира.

Лиза сразу же оглянулась, всматриваясь в темноту, но нигде не обнаружила ничего опасного.

Отец Киры по-прежнему шепотом произнес:

— Видели ли вы что-либо столь же великолепное?!

Нильс сморщил лицо.

— Огромное яйцо?

— Это не яйцо, — ответил профессор. — Ничего подобного.

— А что же тогда? — спросила Лиза.

— Святая святых. Голова Лахиса.

— Голова Лахиса, — задумчиво повторила Кира. Она не могла вспомнить, чтобы ее отец упоминал о чем-то подобном.

Профессор открыл рюкзак и положил туда таинственный предмет, а потом посмотрел на детей — на всех по очереди.

— Мы ничего здесь не находили, понятно вам?

Крис понял первым и кивнул.

— Ничего!

— Что ты задумал? — полюбопытствовала Кира, хотя давно уже сама догадалась что.

— Мы сделаем кое-что противозаконное, — объяснил ее отец, понизив голос.

Все затаили дыхание.

— Мы контрабандой вывезем голову Лахиса из страны.

Небесный воин

Уже почти два часа самолет скользил сквозь ночь.

После вылета с аэродрома в пустыне у всех будто камень с души свалился. Впервые с момента спуска в руины Лахиса они снова почувствовали себя в безопасности.

Хотя профессор прятал свой трофей в рюкзаке, который сейчас стоял у его ног рядом с креслом, друзьям казалось, что каждый из них несет кусочек странного предмета с собой. Все они знали, что за вывоз без разрешения археологических находок полагается суровое наказание. Откровенно говоря, они совершили кражу, ибо находки вроде этой всегда принадлежат государству, на территории которого были сделаны.

Они стали ворами. Преступниками.

Однако в самолете их нечистая совесть быстро успокоилась. Облегчение, оттого что все позади, и напряжение смешались, вылившись в эйфорию. Никто из четверых не мог заснуть.

Самолет был небольшой, двухмоторный. Справа и слева от прохода находилось по два ряда из десяти кресел. Заняты были очень немногие. Кроме профессора и четверых друзей, на борту находилось несколько японцев, очень богатых туристов, путешествовавших на этом самолете по всей Европе. Профессор за бесценок купил у них пять мест на перелет из Израиля в Рим. Японцы, не заинтересованные в деньгах, чувствовали себя польщенными тем, что смогли помочь столь известному ученому. Из Рима все пятеро собирались вернуться домой рейсовым самолетом.

Шестеро спавших японцев сидели далеко позади возбужденных путешественников.

— Что бы сделали с нами солдаты в Лахисе, если бы поймали? — спросила Лиза.

— Засунули в какую-нибудь тюрьму и замучили бы до смерти, — предположил Нильс.

Крис кивнул с серьезным видом:

— Да уж как минимум.

— Правда? — удивилась Лиза, и глаза ее расширились.

Кира покачала головой:

— Нас-то они, вероятнее всего, отпустили бы. А вот отец оказался бы за решеткой… лет этак на десять-пятнадцать.

Лиза вздрогнула, услышав это. Она посмотрела на храпевшего профессора, который сидел в трех рядах от них. Уже несколько дней он почти не спал от волнения. Экспедиция в недра Тель эд-Дувера была вершиной его карьеры.

Места, на которых сидели друзья, находились как раз над крыльями самолета. Снаружи ночь освещалась светом белого полумесяца. От этого света крылья сверкали: металл блестел, словно под слоем льда. Лопасти больших пропеллеров двигались так быстро, что их нельзя было различить. Только свет красных сигнальных огней врывался, мерцая, в их бешеное вращение.

Кира и Нильс сидели по одну сторону прохода, Лиза и Крис — по другую. Когда Крис уселся на свое место, Лиза молниеносно проскользнула мимо своего брата, претендуя на место рядом с Крисом. Нильс только вздохнул и ничего не сказал — он прекрасно знал, что Лиза была тайно влюблена в Криса. Кира тоже кое о чем догадывалась. Проблема заключалась в том, что Крис, в свою очередь, явно интересовался Кирой и все еще не замечал, насколько серьезно его внимания добивалась Лиза.

— Не знаю, — тихо сказала Кира, — не нравится мне все это.

Остальные поняли, что она имела в виду, — впервые профессор совершил в их присутствии нечто незаконное, не считая небольших подкупов то там, то здесь. При этой мысли все четверо почувствовали себя как-то неуютно.

Лиза хотела что-то сказать, как вдруг самолет вздрогнул от легкого толчка.

Крис сглотнул.

— Ну вот, эти идиотские воздушные ямы…

Нильс ухмыльнулся. Увидев, что его друг побледнел, он уже приготовился высказать язвительное замечание, как вдруг Лиза прошептала:

— Это была не воздушная яма…

Головы остальных повернулись к ней.

Лиза прижалась лицом к иллюминатору и уставилась в ночь. Она точно окаменела.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Кира.

— Не воздушная яма, — повторила Лиза без всякого выражения.

— Да что там такое снаружи? — спросил Крис с некоторым беспокойством. Он мягко потянул Лизу за плечо, чтобы самому взглянуть за окно.

Выражение лица Лизы было едва ли не страшнее того, что увидел Крис. Щеки девочки побледнели и блестели, как у фарфоровой куклы. Похоже, она была в шоке.

— Это… этого не может быть, — с трудом выдавила она.

Крису пришлось признать правоту Лизы. То, что он увидел, было просто невероятно. И все же он видел это собственными глазами.

— Да что случилось, черт возьми? — подал голос Нильс.

В мгновение ока Кира вскочила с места и торопливо пробралась на свободное сиденье перед Крисом и Лизой. С бьющимся сердцем она выглянула в иллюминатор и застыла.

На крыле сидел человек.

Конечно, от такого зрелища можно было свихнуться! И все-таки…

Человек сидел на крыле самолета на корточках, тесно сведя колени. Похоже, ему даже не надо было опираться руками — такой уверенной была его поза. Ни высота, на которой они летели, ни холод, ни ревущий встречный ветер не могли нарушить равновесия. Длинные темные волосы незнакомца развевались, а длинный черный плащ словно струился за его плечами. Ничто не могло ему помешать. Он скорчился там, на краю крыла так, словно подобный полет был самым естественным делом на свете.

Привычка Киры бросать взгляд на свое предплечье давно превратилась в рефлекс. Но Семь Печатей, которые проявлялись на ее коже в случае какой-нибудь сверхъестественной угрозы, оставались невидимыми.

Крис и Лиза обнаружили то же самое — Печати не показывались. Могло ли это означать, что от человека, сидевшего на крыле, не исходило вовсе никакой опасности?

— Не будет ли кто-нибудь столь добр объяснить мне, что…

Больше Нильс не успел ничего сказать — в тот же момент самолет сотряс еще один толчок. На этот раз с другой стороны.