Героическая вера негероических людей. Часть 1 - Михаил Стефанович

Давайте прочитаем Быт 4:2—11.

Жила-была одна супружеская чета. Жили они себе, не тужили и любили друг друга так крепко, что ни в ком другом больше не нуждались. Всё привыкли делать сами. Сами хлеб выращивали. Сами коров доили. Сами дрова рубили. Сами стирали. Сами с собой совещались и решения принимали. Ни друзей, ни прислуги. Впрочем, может быть были они такими самостоятельными не потому, что были самодостаточными, а потому, что никого кроме них и не было во всём белом свете? И их самостоятельность была вынужденной? Пожалуй, так оно и было, потому что пришло время, когда начали они понимать, что ну никак они не самодостаточны, когда стали они замечать, что устают быстрее, чем раньше, что дров принести могут меньше, чем раньше, что стада пасти стало труднее, чем раньше. И стали они задумываться о том, кто же принесёт им стакан воды в старости? Думали они, переживали, боялись приближающихся немощи и бессилия, порой до отчаяния переживали. Как вдруг! О, чудо! Что это? А мы и не знали, что такое возможно! Ещё один маленький человечек? «Сын!» – с гордостью и надеждой говорил папа. «Вот кто будет мне помощником, когда трясущиеся руки и подслеповатые глаза не позволят мне вбить гвоздь в стену. А может он и шуруповёрт с шурупами придумает?», – думал папа. «Вот кто поможет мне отжать постиранное бельё, а может и стиральную машину с центрифугой изобретёт», – думала мама. «Вот кто вёдра с водой принесёт, а может и водопровод построит, кто тесто вымесит и овец подстрижёт», – мечтали они вместе, любуясь своим отпрыском. А любоваться было чем. 6 кг, 52 см, пухленький, гладенький, крепенький, кровь с молоком. «Давай, мать, так и назовём его – „приобретение“. Давай, муж. Он ведь и впрямь как от Господа, наш первенец». Так и назвали его, Каин. Рос Каин, надежда и гордость родителей, рос. Радовались родители, радовались. Да и дорадовались. Понесла Ева то ли от радости, то ли ещё от чего, во второй раз. Прошло определённое время. А может чуть поменьше определённого, и родила Ева снова. «Ну ка, что тут у нас? Какой-то он, мать, хиленький, тщедушный. Дунь – рассыплется». И вправду, в сравнении с надеждами на спокойную старость Каином, и весу – 2,7 кг, и росточек – всего сантиметров 35—40, и бледненький какой-то, ручки-ножки худющие… «А что ты на меня, Адам, смотришь? Как старался – так и вышло, твой сын». «Мой-то мой, конечно, но… Как-то надежды на него маловато. Как бы не помер от своей тщедушности. Значит, быть ему Авелем, дуновением, паром, чем-то скоропреходящим и зыбким». «Ну что ж, ты муж, тебе видней. Авель, так Авель».

Происходило ли всё именно так, как мне привиделось? – Не знаю, не берусь утверждать. Но утверждать, что в былые времена имена детям раздавались не просто так, а со смыслом – это я могу. Именем, которое родители давали своим чадам, они отражали свои надежды и чаяния относительно своих детей. Каин – приобретение. Потеряли Адам с Евой своё место в Эдеме, но увидели в своём ребёнке приобретение, которое должно было бы в соответствии с их надеждами облегчить жизнь в про́клятом мире. Авеля же назвали «дуновение, пар, незначительность, ничтожность, нечто скоропреходящее». Незавидное отношение с самого рождения. Каин – чемпион. А ты, Авель, лузер. Быть тебе всегда в тени своего старшего брата. Ни в футболе ты его не превзойдёшь, ни в надеждах родителей. Даже если бы у Адама с Евой было 12 детей, Авель так и оставался бы «пшиком», одним лишь шуршащим звуком. Для всех.

«Каин, Каин, пойдём на рыбалку? – Да ты что, братец! Ты же червей копать начнёшь, обязательно ногу поранишь! – Ну, давай тогда бабочек половим? – Да ты же, братец, в сачке запутаешься! – А в футбол поиграть? Чур, я на воротах. – Нее… Я в тебя мячом попаду, и улетишь, рёбра переломаешь. Сиди лучше, ничего не трогай, чтоб не рассыпаться».

Плакал ли Авель или рыдал, видя такое отношение к себе? Библия об этом умалчивает. Но что бы чувствовал и как бы вёл себя я, если бы меня все окружающие почитали за пар? Об этом даже и думать не хочется.

Росли братья, росли. И Каин так привык быть первым, что и соперничать перестал. С кем тут соперничать? Соперник то достойным должен быть. А тут… Но и Авель не стремился доказать всему миру, что он не тварь дрожащая. То ли потому, что доказывать было некому, то ли руки опустил и смирился с безысходностью, то ли брата своего любил и гордился им. Если бы у Авеля были друзья, он бы им рассказывал о том, что его брат одной рукой может кедр с корнями вырвать. А если бы Каин большущий камень в небо бросил, то тот только через три дня на землю бы упал. Вот какой брат был у Авеля! Самый-самый! Всегда лучший, всегда первый.

Каин первым выбрал род занятий. Земледелец. Почётное занятие. Чистое. Ни колючки из шерсти баранов выковыривать не надо, ни навоз за ними вычищать, ни окровавленные туши разделывать. Авель выбрал род занятий вторым, то, что осталось. Так что и не выбирал даже. Но не обижался, а гордился братом. Каин первым решил поклониться Богу и принести жертву. От своих трудов. Да так, чтобы в очередной раз услышать «Каин, ты лучший! Каин, только ты наше приобретение». Авель – вторым. Как всегда. Следует за братом, который хочет быть первым, остаётся в его тени, но не завидует, а гордится им.

В Библии мы не раз встречаем такой архетип, такой классический контраст, «старший – младший»: Исав – Иаков, дети Иакова – Иосиф, старшие сыновья Иессея – Давид… И на этих примерах не раз мы видим, что зачастую то, что кажется незначительным, напротив – лучшее. Но не глазами людей. Даже об Иисусе Христе мы читаем: «не было в Нём вида ни величия…» (Ис.53:2). Но только Он и мог совершить тот подвиг, благодаря которому мы получаем пропуск в потерянный Эдем. Только Он – единственное настоящее и необходимое приобретение, помогающее нам и выжить в этом про́клятом мире, и вернуться к Богу. Но вернёмся к братьям, на чью веру мы смотрим, чтобы понять, как угодить Богу.

Г. Доре, Каин и Авель. [битая ссылка] https://www.wikiart.org/ru/gyustav-dore

Каин, приобретение, первый. Авель, пар, даже не второй, он вовсе не участвует в конкурсе. Так было. Всегда. Но вот однажды! Что-то произошло. Бог призрел, обратил Свой взор, Своё внимание на Авеля и его жертву! Бог как бы говорит: «Вы отвернулись, поставили жирный крест, посчитали совершенно ничтожным и ни к чему не годным Авеля? Нет! Это не так! Для Меня он ценен и важен, для Меня он значим! Я его задумал, Я его создал и Я не отвернулся от него!» И Каин не смог этого вынести. Его вера в этом месте оказалась трухлявой. С гнильцой и червоточинкой. «Как так? Это я – первый, это я – лучший. И всё, что этому мешает – должно быть уничтожено! Ведь если Божье благоволение достаётся кому-то другому, значит, мне его достанется меньше или не достанется совсем?» В сознании Каина замигала красная сигнальная лампочка и завыла сирена. «Тревога! Тревога! Тревога! Надо защищать свою собственность! Свой статус. Свою репутацию. Своё чемпионское превосходство. Свои медальки за первое место». А ведь у Безграничного в Своём богатстве и благости Бога хватило бы благоволения и внимания на десять Авелей, на миллион Авелей, на семь миллиардов Авелей и ещё осталось бы на Каина. Или на вас. Жаль, что в вере Каина не было такого понимания. Хорошо, что мы понимаем, что вера, угождающая Богу и угодная Ему, не считает, что у Бога запасы милости и благости ограничены и потому надо отчаянно защищать своё право на счастье. Вера угодная Богу – это вера в Его безграничную и щедрую милость, не основанную на каких-либо человеческих достоинствах и достижениях. Это вера в Его благодать. Это не та вера, что была у Каина. Но отсутствие или недостаток веры в благодать – это не единственный минус в вере Каина. Посмотрим ещё раз на историю, описанную в 4й главе книги Бытия.

Каин выбирает быть земледельцем, как послушание воле Божьей. Но, после некоторых событий, легко расстаётся со своим жизненным призванием, соглашаясь стать бродягой. Прочитайте:

«И сказал Господь Каину: где Авель, брат твой? Он сказал: не знаю; разве я сторож брату моему? И сказал: что ты сделал? голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли; и ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей; когда ты будешь возделывать землю, она не станет более давать силы своей для тебя; ты будешь изгнанником и скитальцем на земле» (Быт.4:9—12).

Бродягой, так бродягой. Но, между тем, раз Каин чуть позже спорил с Богом, значит, вполне мог бы выпросить милости и прощения? По крайней мере, попытаться. А Каина намного больше заботят его личная безопасность и личное благополучие, чем следование тому призванию, которое он сам же и выбрал:

«И сказал Каин Господу: наказание мое больше, нежели снести можно; вот, Ты теперь сгоняешь меня с лица земли, и от лица Твоего я скроюсь, и буду изгнанником и скитальцем на земле; и всякий, кто встретится со мною, убьет меня» (Быт.4:13,14).