Тема предупреждения в научной фантастике - Е Брандис

Президент Баз Уиндрип подавляет последние остатки свобод. Действующие по его указке банды "минитменов" уничтожают негров, коммунистов и сторонников либерала Рузвельта, сжигают на кострах сочинения Хемингуэя и Марка Твена и т. д. Американцы провозглашаются высшей расой, а "доброй войне" отдается предпочтение перед "худым миром". Но самое примечательное сила предвидения.

"Во всей американской литературе, - пишет в послесловии А. Кривицкий, - нет и не было романа, который бы с такой силой предвидения на много лет вперед проследил извилистый процесс формирования фашизма в Штатах. ...Синклер Льюис вполне отчетливо предсказал инквизиторский маккартизм и многие другие явления, вплоть до тех, какие мы наблюдаем в политической жизни США сегодня".

И еще один блестящий пример произведений такого жанра - "Война с саламандрами" Карела Чапека, опубликованная в том же 1935 году. Но в отличие от книг Уэллса и Синклера Льюиса, это не социальная фантастика типа "что было бы, если...", а ядовитая сатира на фашизирующееся буржуазное общество, - сатира, облеченная в форму фантастической аллегории. Достаточно вспомнить, что писал о своем романе сам автор:

"Критика сочла мою книгу утопическим романом, против чего я решительно возражаю. Это не утопия, а современность. Это не . умозрительная картина некоего отдаленного будущего, но зеркальное отражение того, что есть в настоящий момент и в гуще чего мы живем. Тут дело не в моем стремлении фантазировать - фантазии я готов сочинять даром, да с походом и когда угодно, - если кто захочет; тут мне важно было показать реальную действительность. Ничего не могу с собой поделать, но литература, которая не желает реагировать на окружающее с той силой, какая только дана слову и мысли, - такая литература чужда мне".

Если же говорить о фантастической литературе послевоенных лет, то почти в каждом серьезном произведении мы уловим мотив предупреждения. Это в одинаковой степени относится и к проблемам, затронутым в статье Азимова, и к тому, о чем мы только что говорили, и ко многим другим аспектам "предвидимого" будущего, будь то освоение космоса,- столкновение с гипотетическими инопланетными цивилизациями, непостижимыми явлениями природы и т. п.

Наши читатели хорошо знакомы с фантастикой Рэя Бредбери и прежде всего с его книгой "451° по Фаренгейту", которую мы относим к лучшим образцам романа-предупреждения.

Что же вызывает тревогу писателя? На первый взгляд может показаться, что Бредбери просто питает ненависть к отупляющим сознание новым формам механической культуры, получившей наиболее уродливое выражение в современном американском телевидении (с этой темой, кстати, связан и рассказ "Вельд"). Но такое толкование романа было бы слишком узким. Тревожные симптомы деградации Бредбери улавливает буквально во всех сферах нынешнего буржуазного общества. Безответственное политиканство, ведущее к усилению напряженности, пугает писателя не меньше, чем дегуманизация культуры, которую он усматривает в вытеснении живого мыслящего индивида бездушными механизмами.

По сути дела то чудовищное общество будущего, которое он изобразил в своей книге, есть не что иное, как фантастическая гипербола американского фашизма, с которым мы встретились в романе "У нас это невозможно". Но при всем несходстве сюжета и художественной манеры оба писателя этому бесчеловечному режиму противопоставляют интеллигентов-одиночек, неспособных к каким-либо целенаправленным действиям.

Отсутствие позитивных представлений о будущем, к сожалению свойственное подавляющему большинству писателей-фантастов Запада, и привело к исчезновению романа-утопии, которую. заменили в буржуазной фантастике антиутопия и роман-предупреждение.

Правильно предвидя или предчувствуя какую-то реальную опасность, грозящую миру, они создают в своих произведениях, и подчас с огромной впечатляющей силой, мрачные картины торжествующего зла.

А в тех редких случаях, когда пытаются найти какоето светлое, гармоническое начало, устремляются мыслью не вперед, а назад и находят убежище в уютном патриархальном прошлом.

Таковы некоторые рассказы Бредбери из "Марсианских хроник", из сборника "Золотые яблоки солнца", таковы многие повести Пола Андерсона или финал весьма типичной для современной западной фантастики повести французского писателя Андре Дотеля "Остров железных птиц".

Герой этой повести, молодой француз Жюльен Гренеби, попавший на неведомый остров, сталкивается с миром кибернетических устройств, управляющих всем населением острова по законам логики и целесообразности. Подобно тому, как в "451° по Фаренгейту" суд и расправу над провинившимися учиняют механические псы, здесь эту роль выполняют кибернетические гарпии железные птицы, уничтожающие каждого, кто позволит себе малейшее отклонение от установленных правил.

Когда после многих приключений Жюльену Гренеби вместе с его подругой удается- бежать с зтого ужасного острова, он находит успокоение и счастье в провинциальном французском городке - на лоне природы, в общении с богом и любимой женои...

Чем же все-таки отличается роман-предупреждение от антиутопии?

На наш взгляд тем, что если в а.чтиутопии коммунистическому и социалистическому будущему противопоставлены реакционные общественные идеи и в конечном счете - status quo, то в романе-предупреждении мы имеем дело с честными попытками указать, какие беды и опасности, препятствия и трудности могут встретиться в дальнейшем на пути человечества. При этом, рассматривая подобные произведения, мы находим широкий диапазон идей - от традиционного буржуазного гуманизма и либерализма до отчетливо выраженных марксистских убеждений.

В социалистических странах жанр романа-утопии входит органической составной частью в научно-фантастическую литературу. Да иначе и быть не может! Закономерности, установленные историческим материализмом, открывают перспективу дальнейшего развития общества, построенного на научных принципах.

Опираясь на этот мировоззренческий фундамент, писатели-фантасты силою своего воображения воздвигают величественное здание, причем каждый из них может полагаться не только на конкретные научные представления, но и на свой собственный "архитектурный" вкус.

И даже в произведениях, непосредственно не посвященных теме коммунистического будущего, оно, это будущее, создает тот необходимый критерий, который позволяет судить о взглядах автора. Коммунистические отношения могут служить общественным фоном, на котором развертывается действие, либо подразумеваются как должное, когда речь идет о негативных явлениях или о сатире на современный капитализм.

"Туманность Андромеды" И. Ефремова и "Магелланово облако" Станислава Лема, написанные почти одновременно в середине пятидесятых годов, были и остаются наиболее значительными коммунистическими утопиями нашего времени.

Поскольку разбор социально-утопических произведений не входит в задачи этой статьи, напомним лишь об одном принципиальном положении романа Лема, которое отчетливо определяет исходные позиции писателя.

"Наши знания в области законов общественного развития, строения материи, формирования и проявления духовной жизни человека неполны, - пишет он в предисловии к роману, - но отражают нынешний этап познания. Опираясь на них, мы не можем создать какой-то окончательной, завершенной во всех деталях картины будущего мира. Однако это отнюдь не означает, что наука на нынешнем ее этапе совершенно бессильна в отношении будущего. Известные положения теории исторического материализма, а также основное направление в развитии техники и естественных наук позволяют набросать в общих чертах картину будущего..."

Исходя из этого, Лем и выступает в роли "архитектора будущего", создавая широкую панораму преображенной Земли и освоенного человечеством околосолнечного пространства. Подробно раскрывая новые общественные отношения, Лем, как и Ефремов, видит безграничные возможности для приложения сил и способностей наших далеких потомков. Непрерывное устремление вперед,- в вечном поиске - является для них естественной нормой поведения и главным стимулом дальнейшего развития общества.

Изучение Вселенной и попытка установить непосредственный контакт с разумными обитателями чужих миров определяет сюжетную основу романа.

"Некогда, в древности, людей объединяли общие традиции, обычаи, родовые и национальные связи.

А нас сильнее всего связывает наша деятельность по завоеванию будущего. Мы смотрим далеко за пределы личной жизни одиночки. В этом наша сила, основа нашей жизни; мы не ждем пассивно будущего, но сами творим его". Так говорит один из героев "Магелланова облака", конструктор звездолета Ирьола.

Многочисленные почитатели Лема, не исключая и критиков, неоднократно выражали недоумение, почему писатель, создавший такое жизнеутверждающее произведение, отошел от своей "генеральной темы" и стал разрабатывать совсем иные варианты будущего.