Сербский генерал Младич. Судьба защитника Отечества - Лилиана Булатович

Надо сказать, что одним из требований возмущенных сербов на баррикадах было прекратить передачи ТВ ЮТЕЛ до окончания международной конференции по БиГ.

Партия демократического действия и Сербская демократическая партия накануне референдума провели пресс-конференции для журналистов. На них выступали Алия Изетбегович и Радован Караджич со своими соратниками. Сараевское ТВ показало обширный репортаж с пресс-конференции Изетбеговича, а с пресс-конференции Караджича — только лаконичное, скупое сообщение.

Караджич и Велибор Остоич сделали несколько заявлений для общественности, адресованных в первую очередь сербскому народу, всем разумным людям. Караджич выступил за реализацию договоренностей на Лиссабонской встрече и повторил, что сербы не выйдут на референдум, потому что они уже высказались, за какую они Боснию и Герцеговину, но поскольку Партия демократического действия со своим председателем, который к тому же является и президентом всех граждан БиГ, решила этот референдум провести, СДП[4] в тот же день провела заседание сербской скупщины и приняла свои конституционные законы.

Остоич, будучи министром информации правительства Боснии и Герцеговины (он недавно вышел из больницы после джихадского покушения на его жизнь), заявил, что специальные подразделения Министерства внутренних дел Боснии и Герцеговины в течение двух дней заняли здание РТВ Сараево. (Каждому прохожему было видно, что в этом здании что-то происходит, только не было ясно, находятся ли сотрудники РТВ в осаде или под защитой.)

С другой стороны, председатель Партии демократического действия и одновременно президент государства БиГ Алия Изетбегович сообщил своим подданным, что будет очень разочарован, если на референдуме хотя бы 60 % населения не выскажется «за»… Мне было ясно, что их будет ровно столько, сколько Алия сказал, что будет даже «очень хороший результат» — около 64 %. Поэтому референдум и продолжался два дня. Поэтому и возникла только на первый взгляд шутка: «Ты не человек, если не проголосовал три раза!». Для серьезных людей и аналитиков этих событий настоящим результатом референдума был тот, который был объявлен в первый вечер: к избирательным урнам пришло 38,8 % граждан. Это одновременно означало, что это были голоса «за».

Позже, рассматривая опубликованные результаты этого специфического референдума в Боснии и Герцеговине, коллеги говорили мне, что в действительности здесь речь идет о специальной форме национальной переписи! Пока мы об этом разговаривали, на мониторе в международном пресс-центре перед началом государственной пресс-конференции появились данные, что как раз к этому моменту на избирательные участки в республике пришло 51,8 % избирателей! Это событие вызвало у нас усмешку, зато у других — большое удовольствие! Наконец они могли успокоиться: объявлено то, что должно было быть — преодолена напряженная черта минимума… Было заметно, что и многие иностранные, так называемые европейские, наблюдатели почувствовали облегчение: они могли объявить своим заказчикам, что дело успешно завершено!

Как проходил тот референдум, мы узнаем потом. Для большинства — это еще одна политическая подтасовка со стороны тех, кто вступил в беспощадную борьбу за власть.

Вопрос, на который должны были ответить «все граждане», был совершенно безобидным для совершенно наивных, он гласил: «Вы за суверенную и независимую Боснию и Герцеговину, государство равноправных граждан народов БиГ, мусульман, сербов, хорватов и представителей других национальностей, которые в ней живут?»

На одной из многочисленных пресс-конференций заместитель председателя правительства БиГ Русмир Махмутчехаич заявил безо всякого стыда: «Я надеюсь, что результаты референдума удовлетворят требования европейского сообщества для признания суверенитета нашего государства». Алия Изетбегович высказался в том же духе: референдум необходим, поскольку его выдвигало европейское сообщество как условие для международного признания государства Босния и Герцеговина.

В то же время Радован Караджич вновь и вновь обращался к сербам и другим: «Это референдум не всех граждан, а мусульманской и хорватской национальных общин! У сербов уже был свой плебисцит, и они высказались о том, в каком государстве хотели бы жить!»

Вожди Хорватского демократического содружества (ХДС) дистанцировались от мусульманской и сербской исключительности и нетерпимости.

В день накануне референдума в переполненном зале гостиницы «Холидей Инн» в бурлящей атмосфере Караджич так оценивал ситуацию:

«Алия Изетбегович совершенно недопустимым образом сваливает на сербов вину за участившиеся диверсии в Боснии и Герцеговине. Взрыв в мечети в Баня-Луке дело рук не какого-либо народа, а преступников! Все это сделано накануне их референдума, чтобы показать европейскому сообществу новую вымышленную серию преступлений сербов. И поэтому мы рады приходу голубых касок — пусть они будут объективными наблюдателями. Но мы ни в коем случае не потерпим умаления значения Лиссабонского договора или искажения его содержания.

Босния и Герцеговина никогда больше не будет унитарным государством, а — сербским, мусульманским и хорватским. Не могут с распадом федеративного государства Югославии бывшие его республики вести себя так, как будто ничего не произошло. Разрешение боснийско-герцеговинской ситуации я вижу в размежевании по этническому принципу, а не по классовому, и надеюсь, что оно завершится мирным путем, а не трагическим, как это было в Ливане или на Кипре.

Господин Изетбегович может присоединять свое государство к кому хочет, но без сербской Боснии и Герцеговины. Он отлично знает, где обладает властью, а где нет. Будем разумными, признаем тот факт, что мы разные», — сказал Радован Караджич, председатель Сербской демократической партии.

Пока в Сараево царила такая напряженная атмосфера, прозвучало сообщение о том, что возле Нови-Травника перед заводом «Братство» построены хорватские баррикады (военный завод принадлежит ЮНА, выпускает оружие и боеприпасы). В окружение был взят пустой недавно построенный склад для горючего, принадлежащий союзным резервам под контролем ЮНА. Объект охраняли не больше десятка солдат ЮНА. Представители хорватских вооруженных сил во главе с Анте Парагой и члены ХДС вторглись на территорию Боснии и Герцеговины, чтобы продолжить вытеснение ЮНА, начатое годом раньше в Словении и имевшее кровавое продолжение в Хорватии. Это были первые баррикады в Боснии и Герцеговине и одна из первых военных операций в Боснии и Герцеговине.