Урбан - Клим Черников

Бабушка, в отличие от родителей, с первых дней моего пребывания у неё разрешила мне спускаться играть на улицу. Почему спускаться? Бабушка жила на втором этаже многоквартирного дома. Сейчас, быть может, это и не вызовет у вас какого-либо удивления, но в мое время бабушки жили исключительно в старых избушках, или, если бабушка дворянского происхождения, то возможно, что в тереме. На самом деле, она и жила всю жизнь в избе неподалеку, пока ей с дедом не выделили квартиру в новом доме. Так же квартиры выдали и другим бабушкам, которые жили по соседству, и они дружно заселились в необжитые и непривычные первое время квартиры. К чему я всё это? В тех домах все друг друга знали до пятого колена, и бабушка могла не беспокоиться за меня, играющего во дворе, даже не смотря на мой очень юный возраст. А игр у такого мечтателя как я было предостаточно. Я бегал во дворе дома, с распахнутыми руками, изображая истребитель, ловко маневрируя между препятствиями и начисто уничтожая врагов, появляющихся на моем пути. Я воображал себя детективом и искал улики, которые могли бы помочь в расследовании очередного убийства. Каждый листочек, каждый фантик служил зацепкой. И вот, когда дело наконец-то удавалось раскрыть, прекрасная дама, заказавшая у меня расследование, благодарила детектива. То есть меня! Поцелуем. Я, словно находившийся долгие годы вдали от дома, в самом тылу врага, разведчик, подслушивал и направлял в штаб секретные данные переговоров старушек на лавочках и точные координаты местонахождения деда. Временами я был биологом, поэтому ловил и изучал насекомых. Ну, как изучал – считал, сколько точек на крылышках у божьих коровок. Когда наступало время обеда, бабушка звала меня к столу. А как вы понимаете, обедать совсем не хотелось, и я, переживая, что пропущу много интересного, забегал на кухню, не помыв руки, и стремительно запихивал в рот еду, не жуя и лишь запивая всё это деревенским молоком. И вновь бежал обратно на улицу. Бабушка лишь удивленно кричала в след: «Ну что за фантазёр растёт?» И всё по-новой! Стрельба из автоматов, которые состояли из деревянных веток по окружающим, бег на скорость со своей тенью, бросание камней в цель и многое-многое другое. Соседи лишь удивлялись и раз за разом говорили моей бабушке: «Какой дивный мальчик!»

Потом наступал вечер, за мной выходил дедушка, и мы сидели с ним до самой темноты. Он рассказывал истории из жизни, которые в дальнейшем повторялись раз за разом на протяжении долгих лет. Эти истории вся моя семья уже знала наизусть, однако никто и никогда не перебивал деда из уважения, и каждый раз дослушивали их конца. А когда на небе появлялись звезды, дед рассказывал мне о космосе, о созвездиях и о том, что люди должны быть добрее. Тогда я не видел между этими словами связи, хотя поверьте, она колоссальная.

В очередной раз я играл во дворе дома, и ко мне подошла очень полная соседка, которая была доброй и весёлой женщиной. Мы с ней мило побеседовали, и она подарила мне книгу, которая, как оказалось, была любимой книгой её покойного сына. Тогда, будучи маленьким ребенком, я естественно не мог всецело понять, как дорога была для неё эта память, и что этот жест очень много значил. Потрепанная книга с пожелтевшими от времени страницами называлась «Приключения Тома Сойера», и сразу же заинтересовала меня одним важным словом в своём названии – приключения. Я люблю приключения! Тётушка сказала, что дарит мне книгу, так как герой произведения очень напоминает ей меня. Эта книга до сих пор остается моей самой любимой. Так как полноценно читать я ещё не умел, бабушка зачитывала мне эту книгу на ночь, и я, повернувшись на бок, смотрел на узорчатый ковер и, воображая себя героем произведения Марка Твена, постепенно засыпал.

Я жил то у бабушки, то дома, когда родители были в отпуске или на выходных. Я увлекался шитьём, рисованием, шахматами. Меня даже записали в детскую шахматную школу, в которой отнюдь я мог чего-то добиться. Мой тренер сказал отцу, что ребенка не интересует победа, ему просто нравится двигать шахматные фигуры. В общем-то, он был прав. Победа для меня совсем не являлась целью, я не видел в ней ничего важного. Она казалась глупой. За победой неизбежно следовало окончание игры. А мне нравилось играть и просто ходить фигурами. И я получал от этого истинное удовольствие! Особенно оставшись с единственной королевой, я увлекался тем, что ловко бегал по всему полю от фигур взбесившихся соперников. Я визжал от восторга, смеялся и искренне недоумевал, почему всем вокруг настолько важна конечная цель игры, что они совсем теряют идею наслаждения самим процессом. Как вы понимаете, с шахматами тоже было покончено.

Бывало, живя у бабушки, я любил залезть на сарай и смотреть оттуда, чем занимаются деревенские дети. Они бегали веселой компанией, играя в неизвестные мне игры. Например, один из ребят закрывал глаза. Его я звал «ищейка». А все остальные разбегались, и как я разобрался потом в процессе наблюдения, задача «ищейки» заключалась в том, чтобы найти спрятавшихся и прикоснуться рукой к заданной точке. Задача же прячущихся – обогнать «ищейку» и раньше него прикоснуться к этой самой точке. Ещё одну игру, я называл «зараза». Все бежали от «заразившегося» в разные стороны, а он, если догонял и касался кого-то, то передавал «заразу» и уже этот человек становился «заразившимся».

В очередной раз, сидя на сарае под палящим летним солнцем, я наблюдал за играми соседских детей. Неожиданно кто-то окликнул меня:

– Эй!

Я повернулся и увидел мальчика примерно моего возраста. Он закрывался рукой от солнца, светившего ему в глаза, и щурился, задрав голову в мою сторону. Чудной паренек был одет совсем не богато, при этом очень опрятно, а его голову украшали пышные, сильно выгоревшие на солнце, длинные волосы. Его чумазое лицо казалось мне очень забавным и вызывало исключительно положительные эмоции – поэтому я решил ему ответить.

– Сейчас спущусь! – предложил я и ловко, в несколько движений, перебравшись с досок сарая на камни, потом на крышу другого сарая, оказался рядом с незнакомцем. Парень, прищурив глаза, осмотрел меня с ног до головы спросил:

– Фто-то я тебя раньфе здесь не видел. Ты фто – урбан5?

Я в жизни встречал много шепелявящих людей, однако только этот юноша так виртуозно менял буквы «ж-ш» и «ф» между собой.

– Урбан? – переспросил я.

Я знал значение этого слова, так как его часто употреблял мой отец в силу профессии, и, предположив, что парень может что-то ещё не выговаривает, на всякий случай переспросил.

– Урбан, урбан! – подтвердил паренек. – Я вас городских за версту чую. Меня зовут Макс.

– А меня… – только начал я, как Макс опередил меня.

– Нет, не говори! Мне лень вас городских запоминать. Ты сегодня здесь, а завтра уедеф, поэтому будеф – Урбан.

Аргумент, замечу, получился железобетонный, и я не стал спорить с незнакомцем по имени Макс. Притом слово «урбан» не казалось мне оскорбительным.

– Чем занимаефся? – не унимался мой новый знакомый.

– Смотрю, как играют.

– Игры? Это для малыфей! Или ты в «заразу» никогда не играл?

– Играл! – соврал я, боясь упасть в глазах нового знакомого, – Тысячу раз играл!

– Ну и всё! Чем тут сидеть, пофли я тебе лучфе покафу дохлую кофку, – предложил Макс.

Я боялся получить от бабушки втык за то, что далеко ушёл от дома, но перспектива знакомства с интересным мне человеком оказалась выше, и я согласился. Отойдя на пару сотен метров от дома, Макс остановился возле кустов.

– Хм, странно, – стал бубнить под нос паренек, при этом разгребая ногой листья. – Только фто здесь была.

Макс достаточно долго пытался раскидать листья и ветки ногами. Потом, не выдержав, перешёл к ручной работе.

– Слуфай! Я тебе клянусь, здесь была! – оправдывался мой новый знакомый. И после некоторой паузы, кажется, прозрев, выкрикнул:

– Офила!

– Ожила? – переспросил я и разразился смехом с такой силой, что слюни брызнули у меня изо рта, и Макс, увидев это, стал хохотать вместе со мной!

– Офила и сбефала! Вот собака! – выдавливал сквозь смех Макс.

– Кошка же? – ещё громче смеясь, переспросил я.

– Кофка, да. Но – собака! – Макс гоготал и покачивал головой. – Эх, Урбан!

Мы смеялись безостановочно, как мне показалось, минут 30. Урывками переставая, смотрели друг на друга и заливались с новой силой. Макс стоял красный как помидор и постоянно поддавал жару, говоря фразы, типа: «Офила! Это просто чудо какое-то!»

Кое-как придя в себя, мой новый знакомый похлопал меня по плечу и сказал:

– Я завтра зайду часов в 8. Фди!

Я утвердительно кивнул, и мы разошлись по домам.

В 8 утра я как штык стоял возле подъезда, а вот Макса не было. Я ждал десять минут, час, но, к сожалению, мой новый знакомый так и не объявился, поэтому я решил заниматься своими привычными делами. Я наблюдал за жуками, ловил тополиный пух и строил шалаш из веток, а когда устал, решил подняться на крышу сарая, так как веселые крики детей вызвали у меня интерес. Не успев залезть, я услышал уже знакомый голос: