Полые куклы - Марси Кейт Коннолли

Я следую за лентами ручьёв, часами брожу по лесу, пока в итоге не сажусь отдохнуть на краю берега. Вода не думает, она только журчит и весело течёт дальше. Каждый день одно и то же. Никто не готовит ей никаких сюрпризов, а даже если и так, то вода просто с лёгкостью огибает их.

Я не вода, хотя порой мне хочется быть ею.

Я подтягиваю колени к груди и, закрыв глаза, отпускаю магию вовне. Чтение мыслей позволяет мне видеть мир в ином свете – это всё равно что шестой орган восприятия. Я могу почувствовать любой разум, находящийся поблизости. Я никогда не измеряла расстояние, но чем ближе я к ним физически, тем громче мысли. Рядом в зарослях прячется кроличья нора, внутри мама и три малыша. Мыши и белки шныряют по земле в кустах, и то и дело мимо скользят мысли серебристых рыбок.

Мимо меня никто не может прокрасться незамеченным, даже любопытная крольчиха, высунувшая голову из норы. Она молодая, и я знаю, что если буду сидеть неподвижно, она подойдёт ближе.

«Всё хорошо, маленькая», – мысленно говорю я ей. Сначала она пятится назад, но потом потихоньку топает вперёд, и в итоге её длинные усы упираются мне в ногу.

«Можно я тебя поглажу?» У кроликов нет слов. Они думают скорее ощущениями и инстинктами, и чувства крольчихи сейчас тёплые и доброжелательные. Я осторожно протягиваю руку, всё время посылая ей добрые мысли. У неё мягкий мех, и она тычется мордочкой мне в бок.

Пока я глажу крольчиху, мои мысли уплывают дальше. С тех пор как Себастьян забрал мои воспоминания, у меня их осталось немного. На задворках сознания, там, где должны быть воспоминания, сейчас клубится густой непроницаемый туман. Но хотя я помню не все подробности моей службы у леди, я точно знаю, что благодаря мне в Саду прибавилось новых растений: я выслеживала тех, кто пытался спрятаться, в то время как она незримо присутствовала там, скрываясь под моей кожей. И даже когда я была ей не нужна, я всё равно оставалась только наполовину собой, во власти чар, благодаря которым жертвы всегда были покорны леди. От этих мыслей мне хочется свернуться калачиком в каком-нибудь дупле в одном из этих исполинских деревьев и никогда не вылезать оттуда.

Возможно, моя семья и мой дом просто не хотят, чтобы их нашли.

Но есть шанс, что у библиотекарей, которые приедут сегодня вечером, будут ответы на мои вопросы. Но что я дам им взамен? Мне неприятно вновь проживать то время, которое я провела у леди. К тому же с моими провалами в памяти всё неоднозначно.

Только когда солнце начинает удаляться с небосклона, я поворачиваю к дому Себастьяна. День, проведённый среди примитивных мыслей белок, червей, изредка пробегающих мимо любопытных лисиц и кроликов, унял мои тревоги. Я прощаюсь с моими новыми лесными друзьями, встаю на ноги и потягиваюсь.

Я медленно возвращаюсь той же дорогой, позволяя рукам скользить по коре деревьев, растущих вдоль тропы, и шуршать бархатистыми папоротниками. Всегда непросто сохранять обретённое в лесу умиротворение, но сегодня это особенно трудно. Дорога от деревенских ворот до дома Себастьяна проходит через рыночную площадь. Обычно здесь так много людей, что я глохну, но при этом ни один разум не затмевает остальных, и те несколько минут, за которые я успеваю пройти площадь, проходят относительно спокойно.

Сегодня всё иначе.

Стоит мне только ступить на площадь, как меня с головой накрывает противное ощущение – настолько сильное, что мне приходится сесть на землю прямо посередине дороги, чем привлекаю к себе далеко не один взгляд.

«Что с ней такое?»

«Может, узнать, нужна ли ей помощь?»

«Пфф. Ленивый ребёнок».

Я окидываю взглядом толпу, и мне кажется, будто ледяные руки схватили меня за горло. Я не вижу никого подозрительного. Но отвратительное чувство остаётся, а в воздухе витает чья-то магия.

Ничего подобного я не чувствовала с тех пор, как была марионеткой леди Эшлинг. Ощущение, будто чужой разум вторгается мне под кожу. Я содрогаюсь. Идти ему навстречу я хочу в последнюю очередь. Но я должна знать, откуда исходит эта магия, и знать наверняка.

Я кое-как поднимаюсь на ноги и заставляю себя идти вперёд, следуя за этим странным разумом в толпу. Шум усиливается, когда я подхожу ближе. Мои руки дрожат и мнут юбки, но ноги продолжают двигаться в своём ритме. Когда я углубляюсь в толчею людей, чьи-то мысли вопят громче остальных. Я изо всех сил стараюсь от них отмахнуться, но многие всё равно проникают мне в голову.

«Что он делает?»

«Бедная женщина. Джо, должно быть, упал и ударился головой».

Я почти ничего не вижу, пока не пробиваюсь сквозь толпу. У одного из прилавков спорят мужчина и женщина. С виду кажется, будто ничего необычного не происходит. Но женщина вцепилась мужчине в руку, а он пытается вырваться. Я видела их прежде – милая пара. Женщина продаёт цветы, а мужчина зарабатывает тем, что чинит всякую всячину. Иногда ближе к вечеру женщина отдаёт мне какой-нибудь цветок из тех, что уже начали вянуть.

Я замираю и, присматриваясь к ним, выпускаю свою магию. Разум женщины в исступлении, но мысли мужчины всё равно что раскалённые угли.

«Помогите! Кто-нибудь, помогите!»

Тихо всхлипнув, я отзываю свою магию. В этом мужчине два разума: один – того человека, которому принадлежит тело, и он молит о помощи, а второй, доминирующий, сейчас притесняет хозяина.

У меня дрожат колени, я падаю на землю и ловлю ещё больше настороженных взглядов, чем в первый раз. Джемма сказала, будет лучше, если местные жители ничего не узнают о моём даре. Но они всё равно понимают, что со мной что-то не так.

Мужчина по-прежнему ведёт себя странно, а разум, запертый в теле, кричит так громко, что я не могу это вынести. Я поднимаюсь на ноги и бросаюсь бежать. Я не останавливаюсь, не внимаю ни единому воплю, который несётся мне вслед, пока толпа и рынок не остаются позади.

Этот дар мне очень хорошо знаком. Контроль над телом. Способность управлять телом другого человека и подавлять его разум. Достаточно одного прикосновения, чтобы контролёр подчинил себе человека и мог управлять им в любой момент, когда захочет, с любого расстояния. Со временем связь тоже не ослабевает. Жертва в любую секунду может вернуться во власть контролёра. Ни один другой дар не пугает меня больше, чем этот. Леди Эшлинг хранила его в своём Саду. С его помощью она контролировала меня, Себастьяна