Синдикат дурмана - Фрэнк Саизи

- Чего ты в жизни добился, я тебя спрашиваю!

- А ты сам многого достиг?

- Не твоя забота. Столько лет прослужил в тюрьмах и гол как сокол, а делаешь вид, будто ты важная птица, нос задираешь, расхаживаешь руки в брюки: смотрите, мол, какой я большой начальник! А я говорю, что ты никто, нищий тюремный надзиратель.

- Что ты ко мне цепляешься? Я не утверждаю, что я начальник.

- Тогда зачем напускаешь на себя такую важность?

Коротышка оглянулся, словно ища помощи.

- Мы не для того сюда пришли, чтобы хвастаться друг перед другом. Давай-ка лучше выпьем.

Никто из сидящих вокруг не поддержал его - им не терпелось увидеть продолжение дармового спектакля.

- И все-таки ты простой надзиратель, - твердил задира, не сводя глаз с коротышки, который притворился, что не слышит.

- Видите, молчание - знак согласия! Я больше скажу - у тебя даже собственной крыши нет над головой.

- Оставим этот разговор, приятель, - предложил тюремщик с поразительной выдержкой и самообладанием. - Почему тебе так хочется со мной сцепиться?

- Тебя со всем семейством знакомый из милости приютил! - не унимался задира. - Рассудите нас, господа, прилично ли жить в чужом доме?

Никто из нас не отозвался. У крикуна блестели глаза, он был сильно пьян и находился, как говорят врачи, в "агрессивной стадии интоксикации". Они перешли на язык луо, потом пьянчуга снова закричал на понятном всем суахили.

- Таких, как ты, притвор и скряг, надо выводить на чистую воду. Любишь погулять на чужой счет, а сам никому никогда бутылки пива не поставил.

Тут меня позвал капрал - мясо изжарилось. Я расплатился за пиво, и мы вернулись в харчевню, не спеша поели, и, когда управились, на часах уже было четверть третьего. Давно пора на службу. Сев в машину, мы включили рацию, и всю дорогу до управления в динамике раздавалось монотонное квохтанье.

- Диспетчерская вызывает Буффало-V!

Я встрепенулся и ответил в микрофон:

- Буффало-V слушает.

- Где вы находитесь, сэр?

- Нгонг-роуд, еду в управление.

- Ждем вас, сэр.

Едва я вошел в свой кабинет, как вызвал сержанта, которого утром отправил в центральный полицейский участок.

- Ну, разобрались с отпечатками пальцев?

- Мы с тамошним инспектором решили, что отпечатки были все-таки оставлены снаружи.

- Мне не интересно, что вы там решили. Докладывайте факты.

- Отпечаток найден снаружи.

- Так-то лучше. - Я одобрительно кивнул. - Мне нужны точные факты. Нельзя мириться с подобной халатностью. Полицейским приходится попотеть такая уж у нас работа, - иначе суд отвергнет наши доводы. Спасибо, сержант, вы свободны.

Мне было слышно, как в соседней комнате сотрудники обсуждали, что сделал бы каждый из них на месте сержанта, если бы им попался этакий болван, не желавший вносить изменения в протокол. Сошлись на том, что надо бы пожаловаться начальнику отделения - тот живо бы вправил упрямцу мозги. Тем временем секретарша сообщила мне, что инспектор Джон выехал на место ограбления для снятия гипсового слепка с отпечатка ноги преступника, а инспектор Эдвин вызван к начальнику отдела. Я раскрыл оставленное на моем столе дело об ограблении. Подчиненные регулярно знакомят меня с протоколами следствия, и нередко я помогаю им дельным советом, указываю на промахи и упущения. Нетрудно догадаться, кто из свидетелей говорит правду, кто дает уклончивые ответы, а кто явно лжет, утаивая истину. Я дошел до того места, где дверь распахнулась и пятеро бандитов, размахивая мачете, ввалились в спальню, когда на моем столе зазвонил телефон.

- Старший инспектор Кибвалеи слушает.

- Где это ты с утра пропадаешь? Я несколько раз звонил, но тебя все не было.

- Дела. - Я узнал голос Джозефа Вакири, с которым накануне вечером мы крепко кутнули. - Полдня проторчал в суде. Ну а как ты вчера домой добрался?

- Еле дополз. Пожалуй, мы вчера перебрали. Утром едва поднялся. Голова раскалывается, жажда измучила, кровь в жилах останавливается. Хорошо еще босс не придирается: знает, что от меня и пьяного толку больше, чем от иных трезвых.

- А я с утра как огурчик.

- Беда в том, что я пил, не закусывая.

- Да, хуже всего - на пустой желудок, - поддакнул я. Забавно, люди находят множество объяснений тому, что захмелели, а ведь причина одна - не знают меры. Нельзя же хлестать пиво, как воду.

- Я спал как убитый, - продолжал Вакири. - Жена утром ворчала, без этого не обошлось, я ведь всю неделю являюсь за полночь.

- Тогда хоть сегодня не задерживайся.

- Нет уж, не родилась еще такая женщина, чтобы мне указывать. Должна знать, кто в семье главный.

- Ну-ну, не горячись. Как твои малыши?

- Все в порядке. Тот, у кого была корь, уже поправился. До сих пор не пойму, как он мог заразиться после прививки. Ну, какие планы на вечер?

- Еще не знаю, Джо. С нашей-то работой загадывать не приходится. Скажи, где тебя искать. Как освобожусь, приеду и выпью пива за твой счет.

- Может, и впрямь сегодня отдохнуть. Я же не просыхаю с понедельника.

Джозеф - мой близкий друг, отличный парень, но жена у него мегера, я ее имени слышать не могу. Когда мы с Вакири только познакомились, он пригласил меня к себе распить бутылку виски, которую купил накануне. Очень скоро я понял, что его половина не рада гостю. Листая старый номер "Драма", она бросала на меня недобрые взгляды.

- Сначала выпьем для аппетита, а потом поужинаем, идет? - радушно предложил Вакири.

- Идет.

Он стал искать в холодильнике, потом в буфете, а жена делала вид, будто увлечена чтением. Наконец Вакири, сердито глянув на нее, спросил:

- Где она?

- Ты о чем? - Женщина вскинула глаза, недовольная тем, что ее оторвали.

- Бутылка виски, которую я вчера принес.

- Я ее в глаза не видела, какое мне дело до твоего виски!

- Я поставил ее на нижнюю полку. Может, ты ее переставила куда?

- Говорят тебе, в глаза ее не видала! - отрезала супруга, и Вакири, сгорая от стыда, вернулся к столу.

- Джо, пожалуй, я пойду. Ведь я предупреждал, что тороплюсь.

- Я тебя не отпущу, пока не поужинаем. Ты впервые в моем доме, это событие надо отметить. Роузмери, собери-ка нам.

Жена притворилась, что не слышит, листала по-прежнему журнал, сосредоточенно разглядывая картинки, потом наконец поднялась и ушла на кухню. Мы молчали, потому как сказать друг другу и в самом деле было нечего. Я думал о том, что бы я сделал, поведи моя супруга себя таким образом.

Хозяйка принесла один прибор: тарелку, ложку и вилку - и поставила перед своим благоверным. Намек был достаточно прозрачен. Кормить она собирается только муженька, остальные могут убираться ко всем чертям. Бедный Вакири отодвинул тарелку на середину, протянул мне вилку и стал умолять меня разделить с ним трапезу. Я хотел одного - выкатиться оттуда ко всем чертям, но боялся уподобиться этой женщине и тоже обидеть Джо и для виду поковырял в тарелке.

- Вернусь и задам ей жару, - пригрозил Джо, когда мы вышли вместе на улицу. - Это ведь она спрятала бутылку. Бабы все-таки безмозглые созданья.

Я промолчал, а про себя подумал, что женщина - глупая ли, умная - не должна так унижать мужа и отравлять ему существование.

- Кип, извини, она против тебя лично ничего не имеет, злится на меня за то, что явился поздно. А бутылку я отыщу, и мы с тобой ее раздавим.

Однако с той поры я ни разу не переступал порога его дома, да он и не звал к себе. Мы продолжали часто видеться на нейтральной территории - в пивных барах.

- Кип, ты меня слышишь?

- Да, конечно.

- Я буду где обычно - в отеле "Нгонг Хиллз". Около шести.

- Постараюсь вырваться, держи для меня местечко.

Нетерпеливо перекладывая на столе бумажки, я не мог дождаться возвращения инспектора Мбуви и сержанта Мачарии. Удалось ли им напасть на след, войти в контакт с нужными людьми, трудное ли это оказалось дело и как они с ним справились?

Они появились в управлении лишь в четыре часа и сразу ввалились в мой кабинет. По их виду я понял: изрядно намаялись, бедняги, набегались по солнцепеку. Ничего, иногда полезно вспомнить, как несладко приходится простым полисменам, ежедневно вышагивающим по улицам многие километры.

- Чем порадуете, джентльмены?

Вместо ответа инспектор Мбуви выложил на стол маленький, размером с теннисный мяч, бумажный кулечек. Я сразу понял, что в нем. Так оно и есть: крошечные зернышки с отростками и листиками. Бханг, или, по-научному, каннабис сатива, - наркотик, извлекаемый из конопли.

- Удалось достать всего за десять шиллингов, - сказал инспектор.

- Выкладывайте все по-порядку, - азартно велел я.

- Стали мы в городе узнавать, где бы раздобыть травки, - приступил к докладу инспектор. - Сержант Мачария вспомнил про своего земляка, тот из школы вылетел и слоняется по улицам, никак работы не найдет.

Я медленно повернул голову и впился глазами в сержанта, тот сразу подхватил рассказ.

- Шеф, я подумал, что быстрее всего мы получим необходимые сведения от парня по имени Курия, который вечно околачивается в Истлендс.