Дитя тьмы - Глен Кук

Этот кинжал. Кажется, он слегка светится. Выступив из темноты, капитан резко спросил:

– Где принц? – И острие его меча уперлось в горло старика.

Появление Тарлсона вовсе не изумило этих людей, хотя они оба и отпрянули назад. Ни один не удостоил капитана ответом. Более того, крылатый человек обнажил свой кинжал. Да, клинок действительно светился. Магия! Инред встал в оборонительную позицию. Это рыжеватое чудовище с источающим бледный свет кинжалом могло оказаться гораздо опаснее, чем он предполагал.

Что-то зашевелилось в темноте позади него. Черный рукав потянулся к капитану. Почувствовав опасность, воин мгновенно обернулся. Его меч, описав широкую дугу, прорубил вначале воздух, а затем плоть и кость. Отрубленная кисть руки упала рядом с костром, подняв облачко пыли. Пальцы шевелились, как лапки издыхающего паука. По лесу пронесся крик боли и ярости.

Но удар Инреда все же запоздал. Пальцы впились в его горло. Леденящий арктический холод опустился на мир. Воин упал на землю, как подрубленное дерево, и все чувства оставили его. Падая, он обернулся и успел заметить черный силуэт сразившего его существа, изумленные лица тех двоих у костра и отрубленную им кисть руки. Омерзительный восковой обрубок полз к своему владельцу…

…тьма. Но он погружался в нее с молчаливой улыбкой. Судьба подарила ему еще одну маленькую победу. Он успел вонзить клинок в ползущую кисть и бросить ее в огонь.

На сердце его печаль, но он продолжает начатое

Бурла, с безмятежно спящим ребенком в свертке за плечами, добравшись до лагеря Хозяина, увидел там лишь дотлевающие угли костра. Над горами Капенрунг появились первые, еще неуверенные проблески рассвета. Послав проклятие восходящему солнцу, он стал двигаться с удвоенной осторожностью. Повсюду сновали всадники, и это началось сразу после того, как он выбрался из города. Чтобы избежать встречи с ними, беглецу пришлось вспомнить все трюки специалиста по ночным делам.

Он понял, что в лагере уже побывали солдаты. Произошла стычка. Кто-то был ранен. Одеяло Хозяина брошено рядом с костром. Это сигнал, означающий, что с ним все в порядке, но ему пришлось бежать. Охватившая Бурлу печаль по своей глубине уступала лишь ужасу, что его способностей не хватит, чтобы выполнить то, что на него свалилось.

К этому моменту его работа должна была бы закончиться, однако случилось так, что она только-только начинается. Уже светало, и он заторопился. Много-много миль ему придется пробираться по растревоженной, как улей, враждебной территории. Как ему избежать мечей всех этих верзил?

Надо попытаться.

Днем он урывками спал, продвигаясь к цели лишь тогда, когда чувствовал себя в полной безопасности. Ночами же он шагал так быстро, как только позволяли его короткие ножки, задерживаясь время от времени лишь для того, чтобы украсть у какого-нибудь крестьянина-вессона пропитание себе и молоко младенцу. Он все время ждал, что бедная крошка испустит дух, но дитя оказалось на удивление выносливым и крепким.

Большим людям так и не удалось схватить его. Эти верзилы знали, что он где-то рядом, и чувствовали, что он имеет какое-то отношение к вторжению в Башню королевы. Перевернув вверх дном всю страну, преследователи обнаружили много тайного и любопытного, но карлика схватить не сумели. И вот наступил день, когда Бурла, падая от усталости, вошел в пещеру высоко в горах, которую Хозяин выбрал местом встречи на тот случай, если им придется расстаться.

Головы их согласно кивают, но уста излучают ложь

Через час после похищения ребенка кто-то наконец удосужился проверить, как чувствует себя ее величество. Нордмены были не слишком высокого мнения о своей королеве. Для них она оставалась иностранкой, девчонкой, едва достигшей детородного возраста, и к тому же настолько застенчивой, что на нее вообще едва ли стоило обращать внимание. Королеву и няньку обнаружили погруженными в неестественно глубокий сон. Дитя покоилось на материнской груди.

И вновь недоумение охватило замок Криф. То, что поначалу было расценено как попытка вессонов пресечь линию наследования, на самом деле оказалось либо каким-то недоразумением, либо чем-то гораздо более зловещим. После того как от самого эти короля последовало несколько намеков, официально было объявлено, что принц почивал прекрасно, а весь шум явился результатом разыгравшегося воображения стражи.

Впрочем, этому мало кто поверил. Наверняка свершилась подмена. Заинтересованные политические группы бросились на поиски принимавших роды врача и повитухи, но не нашли. Лишь позже в одном из темных трущобных проулков были обнаружены их обезображенные трупы. Между тем королевские опровержения продолжали литься рекой.

Ближайшие советники короля изнемогали в прениях, пытаясь определить предполагаемую цель происшествия, позицию, которую следует занять в связи с этим, и способы предупреждения нежелательных последствий. Время шло. Событие казалось все более и более загадочным. Советники поняли, что тайну разгадать не удастся, если не отловить либо крылатого человека, либо карлика, спускавшегося по увитой плющом стене и замеченного одним из охранников, либо одного из чужаков, разбивших лагерь в Гудбрандсдале. Карлик уходил на восток, в горы. Следов остальных обнаружить не удалось, и вся армия сосредоточила внимание на карлике. На поиски беглеца пустились и те, для кого заполучить принца означало путь к власти.

Однако карлик сумел ускользнуть. Никакого дальнейшего развития странное событие не получило. Король добился того, что ребенка, по крайней мере публично, признали наследником. Бароны перестали преследовать подозрительных чужаков и возобновили свои бесконечные свары. Вессоны вернулись к интригам и плетению заговоров, а купцы – к своим товарам. Казалось, что за год о таинственном происшествии все забыли, однако множество глаз продолжало следить за здоровьем короля.

Глава 2

1002 год от основания Империи Ильказара

ДОМАШНИЙ ОЧАГ И СЕРДЦЕ

Враги Рагнарсон и Элана Мишон

Элана Рагнарсон расчесывала свои волосы цвета красной меди и молча страдала, слушая стенания супруга. – Счета за погрузку, счета за продажу, квитанции к оплате, квитанции к получению, штрафы и налоги! Разве это жизнь? Я – солдат, а не проклятущий торговец. И мое предназначение не в том, чтобы считать медяки…

– Ты мог бы нанять счетовода, – сказала Элана, решив не добавлять, что профессионал содержал бы дела в большем порядке. Она знала, что его брюзжание не связано с деньгами. Тоска начиналась каждую весну, как своего рода сезонный рецидив хронической болезни человека, вынужденного оставить яркую жизнь, полную опасностей и приключений. Двух недель воспоминаний о смертельных ударах меча, одиноких ночевках в ледяной грязи и изнеможении после вынужденных маршей вполне хватит, чтобы его образумить. Но ему никогда не избавиться от привычек, приобретенных в детстве в Тролледингии. Известно, что к северу от гор Крачнодиан все способные носить оружие мужчины начинают воевать, как только в гаванях тронется лед.

– Где моя юность? – причитал он, начав одеваться. – Где те годы, когда, еще не достигнув двадцатилетия, я во главе войска прибыл из Тролледингии, чтобы биться с Эль Мюридом…

Нанять? Ты хоть понимаешь, женщина, что говоришь? – Рядом с ней в зеркале мгновенно возникло лицо, обрамленное взъерошенными светлыми волосами и такой же бородкой, и она погладила его по щеке. – Ввести в дом жулика, который облапошит меня, запудрив мозги цифирью и бумажками. В те времена, когда я. Насмешник и Гарун трясли жирок с купчишек Итаскии, мне и в голову не приходило, что мои зад и кошелек тоже разжиреют. Вот то были денечки! А вообще-то я и сейчас не очень стар. Что такое тридцать один? Батюшка моего папаши бился под Рингериком, когда ему стукнуло восемь десятков…

– И был благополучно убит.

– Да, было…

Он предался воспоминаниям о геройских деяниях других родственников, ни один из которых, как не преминула заметить Элана, не дожил до преклонных лет, встретив смерть вдали от дома.

– Это Гарун виноват, – продолжал он, слушая ее. – Где он пропадает вот уже три года? Ну и наворочали мы бы дел, объявись он здесь.

Элана бросила щетку. По спине, щекоча ледяными лапками, пробежала мышка страха. Дело плохо. Коль он начал скучать по этому бандиту бин Юсифу, весенняя лихорадка достигла пика. Если этот тип по прихоти судьбы объявится здесь, то он вполне способен втянуть Браги в новую безумную авантюру.

– Забудь об этом головорезе. Что хорошего он для тебя сделал? С первой встречи от него только одни неприятности.

Обернувшись, она увидела, что Браги застыл, натянув только одну штанину рабочих брюк. Она сказала то, чего говорить не следовало. Проклятый Гарун! И как только он ухитряется владеть помыслами такой независимой личности, как Браги?