Хокку заката, хокку рассвета - Оксана Аболина

У порога дома стояла небольшая толпа чайников. Большинство из них курили. И, судя по заторможенности их движений, табак был нелицензионный. И не совсем чистый. Дохляки. Кандидаты на чистку. Давно известно: организм чайника мало восприимчив к токсинам, их печень не вырабатывает канцерогены. Это не помешало китайским властям запретить курение на исторической родине. Под страхом смерти. Китайцы — послушливый народ. В Китае они курить перестали. Зато эмигранты оттянулись на славу по Европе, Сибири и Америке. От пассивного курения аборигены мрут, как мухи. А правительству все равно. Можно подумать, оно заинтересовано, чтобы у нас остались одни желтомордые. Чинократы хреновы. Весь мир за грош продадут. Лишь бы смерть оттянуть. Одни чайники и чурки остались. Русскую речь почти не услышишь уже. Одно лопотанье невнятное. Что за жизнь? На родине — и чужаком!

Черный Ягуар не собирался обходить китайцев — не его стиль, — но и связываться с желторожими не хотелось. Он легко и аккуратно отодвинул одного в сторону. Стоящий рядом вдруг поднял руки — вероятно, хотел схватить за грудки. Но какие на лайковом комбинезоне грудки? Не найдя за что зацепиться, чайник ударил Черного Ягуара по щеке и плюнул в лицо. Остальные китайцы, как тараканы, быстро поползли в стороны. Черный Ягуар не обиделся. Не схватил придурка за руку. Усмехнулся только. Трудный клиент — желторожий. Долго нужно учиться тому, чтобы суметь отличать одного от другого. А это нужно… Первое время Черный Ягуар часто путал китайских клиентов. Сейчас это редко случается. Может, опять? С чего бы им иначе на него взъесться? Черный Ягуар улыбнулся, показав обидчику два ровных ряда белых острых зубов.

— Я бы на твоем месте сел в первый же вертопрах — и к камчадалам. Понял? — чайник кивнул. Похоже, дурь сошла с него, бледность проступила сквозь желтую кожу. Быстро доперло, что наворотил. — Чтобы через час тебя тут не было. — Черный Ягуар оглянулся. Остальных китайцев как ветром сдуло. Только утренние пешеходы спешили к остановкам автобусов и струнников.

Нет, мстить чайнику он не станет. Жаль дурака. Но за храбрость нужно уважить — отпустить. Редко кто осмелится выступить против. Только если сейчас не припугнуть, впредь осторожен не будет. Пусть учится. Неплохой урок.

Мимо, по мостовой, проехал старый дребезжащий ржавый автобус. Последнее поколение вонючек. Давно не выпускались машины, работающие на топливе, извлеченном из корок цитрусовых и других отходов пищевой промышленности. Какие, к черту, корки, если цитрусовые сто лет в страну не ввозили.

Черный Ягуар махнул на прощание китайцу, пару раз присел, раздвинул плечи и побежал вслед за автобусом. Догнать на ходу — не догонит, но на остановке тот от него никуда не денется. Не убежит. Не укатит. Опыт не обманешь — до работы они доберутся одновременно. Черный Ягуар никогда не ездил на транспорте. Хотя транспортный налог исправно платил. Всегда двигался только пешком. Бегом. Приучил себя с детства. Нужно быть в форме. Нужно быть сильным. Нужно быть ловким. Иначе никогда. Никому. Не поможешь. Не так, конечно, хотелось бы помогать. Но что поделать — мучительная старость — бремя. Кто-то и здесь должен человеку помочь… Кто-то должен быть санитаром каменных джунглей.

Бегом, бегом. И думать лучше, когда в движении. Думать нужно четко. Ритмично. Сильно. Иначе мысль будет сонной, вялой. Иначе какой смысл жить — просто жрать, срать и спать. А затем сдохнуть, сгикнуться, пойти на удобрение, на корм червям. Нет, смысл есть — в том, чтобы думать. А если нет — тогда что?

Почему Черный Ягуар всегда думает о себе в третьем лице? Так и не спросил у Лорда. Надо будет днем все же задать вопрос. Лорд не донесет, не заложит. Не отправят Черного Ягуара с его подачки на проверку чистоты мыслей. Вот и автобус. Остановка. Догнал, перегнал. Сейчас он тронется и расстояние до следующей остановки будет медленно, но верно расти, а потом сократится, и снова они встретятся. И все-таки почему? Почему? Почему?

Лучше не думать о том, на что нельзя дать ответ. С Лордом они вдвоем придумают что-то. Слишком навязчива эта мысль. Тревожна. И бесплодна. Друг поможет. Выкарабкается Черный Ягуар. Не хочется себе сознаваться, но отблески безумия давно он стал в себе замечать. Придется сказать Лорду. Или не стоит? Поймет-не поймет?

Черный Ягуар перепрыгнул через трещину на асфальте, слишком много трещин сегодня, сложившихся крестом. Боится он знака креста. Страшный знак. Говорят, им раньше пугали людей. Называли его свастикой и боялись. Почему Лорд не боится? Он несколько раз говорил о крестах. И тогда Черный Ягуар ведь тоже ему мог сознаться, но не сказал. Да, избегает трещин на асфальте, сложившихся крестом. Не любит смотреть на окна, где переплелись крестом рамы. Не любит крест на старом полуразвалившемся храме, который городские власти никак не снесут. Вороны гнездо на нем свили. Черные вороны. Всех городских ворон давно уже съели голодранцы. А эти до сих пор летают себе. И, похоже, ничего не боятся. Вот и опять остановка. Догнал автобус, перегнал…

Побежали дальше. Вот интересно. Откуда знает Лорд о «ястребе»? Ведь за пределами департамента никто о нем даже пока не слышал. Департамент всегда лучшее себе хапает. А «ястреба», возможно, здесь и сварганили. Умные люди работают в програмном центре Департамента. Если честно, Черный Ягуар думает, что «кукушку» Департамент специально заслал по сети. Нет управы на «кукушку». Только «ястреб». Но говорить о нем — тайна тайн. Если бы не получилось подключиться к сети Отморозка, то Черный Ягуар слыхом не слыхал бы о «ястребе». А Черный Ягуар много чего знает. Не дурак Черный Ягуар. Откуда же Лорд, будь неладны Земля и Небо, мог услышать о «ястребе»?

И про экологов. Что он знает про экологов? Про них все что-то слышали. Но очень мало. Правдивого мало. Специально чинократы воду мутят, опасаются вслух… Нельзя, ох, нельзя было, вот так, открыто, в сеть… Правда, Ягуар сам начал — глупость сделал, конечно. Нельзя искушать друга. Ох, сорвется Лорд, наговорит лишнего. Ничего, если ему, Черному Ягуару — но ляпнет ведь кому не надо. Предостеречь бы. Опытный Лорд, умный, талантливый. Но Черный Ягуар, хоть и уважает его безмерно, относится к нему как к младшему, а не как к старшему брату. Нельзя оставлять Лорда без присмотра. Интеллигентный слишком. Явный кандидат на чистку. Знать бы, кто он, что он. Может, с ним все в порядке и зря беспокоится Черный Ягуар? Знал бы как — умер бы за Лорда. Грудью бы прикрыл. Спрятал. Скрыл. Все бы для него сделал. И что труднее, чем умереть — жил бы за него. Как странно говорил он про мертвую кукушку! Что такого могло все-таки случиться?

Вот опять остановка. Догнал автобус. Хотел перегнать. Но вдруг остановился. Старый приземистый полуразрушенный храм — кажется, его следовало называть часовней — виднелся чуть в стороне, в глубине пустыря. Когда-то здесь росли деревья, и место это называлось парком. Теперь здесь было пусто и уныло. Не любил Черный Ягуар храм. Не любил ворон, которые летали над крестом. Не любил Бога. Потому что сделал Он Черного Ягуара по Своему образу и подобию. И не хотел Черный Ягуар иметь с Ним дело. Знал он, каково это быть, Черным Ягуаром. Либо копия получилась плохая. Либо Оригинал ужасен. Но вдруг показалось Черному Ягуару, что Страшный Бог может дать ему ответ. Сам не ждал от себя. Повернул к храму. Встал на колени. Сказал: «Здравствуй, Бог. Не знаю, жив Ты или уже умер. Ты ужасен и мрачен, и я Тебя, поверь мне, боюсь. Не стал бы беспокоить — обращать Твое внимание на себя, зачем мне это? Но сегодня прошу: выполни мою просьбу — помоги Лорду. Не знаю, что с ним, но знаю, что ему нужна помощь. И если грозит ему опасность — прошу: отведи. И если ценой за его жизнь будет моя жизнь — спаси его, Бог. Я согласен».

А потом вороны налетели на Черного Ягуара и стали нападать на него. Галдя, и крича, и бросаясь в лицо. И понял он, что не принял Бог его просьбу. Отмахнулся от ворон, встал, повернул к остановке. И вдруг заметил нервное шевеление в кустах. Подошел, отбиваясь от птиц. Увидел птенчика. Черного слабого птенчика. Взял одной рукой, продолжая отмахиваться от ворон. Обошел часовню, со стороны пустыря — чтоб зеваки не глазели — залез на нее, благо, вороны отстали. Кажется, поняли, что помочь их птенцу хочет Черный Ягуар. До самого купола забрался Черный Ягуар. До креста, который так ненавидел. Подсадил вороненка в гнездо. Спустился. И — бегом за автобусом. Тот уже, наверное, Земля и Небо, две остановки проехал.

Удвоил скорость, помчался, как ветер, заранее огибая редких прохожих, и вдруг услышал вой. Нечеловеческий вой. Он раздавался впереди, там, куда и так стремился Черный Ягуар. Еще быстрее понесся Черный Ягуар. Воздух засвистел в ушах. Но вой был громче, пронзительнее свиста ветра. Мучительным, болезненным был этот вой. Отсюда он несся, где сгрудилась неровной кучей серых людей толпа. Да, точно отсюда.