Любовь со смертью - Ольга Вадимовна Гусейнова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проверив как дела у подруг, порадовалась: они тоже завершили свои браслеты-поделки. Только у Жени оказалось две красных бусинки – она себе любви побольше захотела, у Вики – вторая зеленая красовалась. Значит, нашему трио всего дополнительно прибавится: и любви, и магии творчества и удачи!
– Теперь самое главное! – довольно объявила Анхелла, а потом слегка напрягла, сунув нам одноразовые скарификаторы: – Делаем прокол на указательном пальце и выступившей кровью смазываем браслет.
– Кровью? – опешили мы.
– Мы, простые смертные, берем плату деньгами. А вот высшим за подарки всегда платят кровью… своей, – объяснила с усмешкой Анхелла.
– Ясно, – нахмурилась Вика, вновь обретя очень ненадолго утраченную подозрительность.
Оглянувшись на нас, закусив губу, она подумала пару мгновений, потом кинула взгляд на одноразовые тонюсенькие скарификаторы и приняла решение, что от нас не убудет. И первой разорвала упаковку на этом крохотном стальном «копье». Следом мы с Женей вскрыли свои. Правда, протыкать кожу до кровищи пришлось друг другу, причинить себе боль оказалось немыслимо. Мысленно поплевав через левое плечо, так, на всякий случай, я извазюкала кровью свою палочку с бусинками. Анхелла кивнула и продолжила:
– Вы девочки одаренные, если что увидите странное, не пугайтесь!
– Угу, – синхронно кивнули мы.
Девчонки, наверное, как и я, решили, что более странного, чем пускать себе кровь уже не случится.
– Надевайте на руки свои браслеты и держите над свечами. Даже если будет очень горячо, не отнимайте, надо амулеты активировать!
Мы послушно выполнили. А ведунья, подпалив пучок с травой на тарелочке, подняла ее и начала, напевая, водить над нашими руками, замершими над горящими свечами.
Густой дым повис в воздухе, от запаха летнего разнотравья кружилась голова, грудной голос ведуньи завораживал и словно гипнотизировал. Не знаю, как у девочек, а у меня возникло дикое ощущение, словно вокруг густел не дым, а энергия и она зовет кого-то, открывает незримые двери куда-то. Стало жутко и невыносимо горячо: восковой браслет таял, расползался на запястье вместе с пятью бусинами, тоже оказавшимися из воска и растекавшимися широкими цветными разводами. Все эти странные, будто живые, яркие, энергетические субстанции смешивалась и буквально впитывались в кожу…
Потом в голове стало пусто, звонко, как в кастрюле, в какой-то момент показалось, что браслет и вовсе исчез, полностью впитавшись. И словно издалека прозвучал усталый, но довольный голос Анхеллы:
– Ну вот и все, девочки! Теперь с вами всегда будут удача, любовь и магия! Свою работу я выполнила, вы можете идти с чистым сердцем и душой…
Оторвав взгляд от совершенно невозможным образом очистившегося запястья – от воскового браслета не осталось и следа! – я ошеломленно посмотрела на Анхеллу и в ужасе замерла. У лица ведуньи трепетала странная дымка – тени кошмарных масок со стен ее офиса. Они то проявлялись сильнее, то рассеивались, то темнели, то тускнели. Так, будто сквозь Анхеллу на меня смотрели сотни потусторонних лиц и сущностей. Еще и за спиной ведуньи лениво, неспешно закручивалась темная воронка, потом она нависла над ней. Казалось, одна ошибка – и эта темная мощь накроет с головой, сожрет!
В этот момент на стол вспрыгнул толстый черный кот Анхеллы, по инерции сделал несколько шагов прямо в центр пентаграммы со свечами. Наступил на край тарелки с тлеющим сеном – сухие травинки взмыли вверх и опустились прямо в пламя свечей, оно вспыхнуло ярче, заполыхало голоднее, азартнее.
– Амагрелим! Мстительная тварь! Ты что натворил! – испуганно взвизгнула Анхелла.
Мохнатый пакостник уже и сам перепугался, заметался по столу, хвостом сбил здоровенные черные свечи и сукно на столе тут же вспыхнуло. Начался настоящий мистический кошмар. На фоне огня ярче проявились призрачные маски, в прорезях глаз которых полыхнули отсветы пламени, оживляя «лица», а по комнате, еще больше расширяясь, кружилась темная воронка. Что-то или кто-то таинственно зашептало, зашелестело, будто голоса издалека, из очень далекого «далека». На неизвестных языках, певучих и гортанных, птичьих или человеческих, не понять. Все смешалось в единый завораживающий шелестящий звук, который заполнил голову и отсек лишнее.
Я настолько испугалась шепота потусторонних лиц-масок, что с воплем подскочила. Мой вой подхватили подруги и под ошарашенным взглядом Анхеллы, гасившей загоревшийся стол, откинув стулья и запинаясь в них, мы втроем кинулись прочь из жуткого места.
С силой оттолкнув появившегося в проеме с удивленной физиономией громилу-секретаря, мы вывалились в приемную и, распахнув черную-пречерную дверь из преисподней, ринулись по коридору к лифтам. Я неслась с ощущением, что нас преследуют, буквально висят за нашими спинами. Вот-вот догонят и…
А на этаже стояла пугающая тишина, двери закрыты, никого не видно. Слышно только наше заполошное, взволнованное дыхание и приглушенный топот. У выхода на пожарную лестницу послышалась громогласная мужская ругань и на волне паники она только подстегнула нас ускориться. Мы неслись, почему-то держась за руки, буквально слипшись в единое целое, затравленно оглядываясь назад. Звякнул колокольчик, двери лифта разъехались. А вот дальше…
– Ай! – крикнула Женька, влетев в лифт.
– Ой! – раздался придушенный возглас Вики.
Следом чудовищный рывок – и я лишь чудом, наверняка выдрав пару ногтей, успела зацепиться за край пальцами и каблуком, буквально вывалившись другой ногой в пустоту. Кабины лифта не оказалось на месте, она то ли внизу, то ли вверху, а под нами – бездна.
Женя держалась буквально на волоске, за тонкий Викин ремешок, Вика впилась в мою руку. Я остро ощущала, как медленно и с дикой болью отрывались мои ногти, цепляющиеся за внутренний рифленый обод лифтового проема, подушечки пальцев неумолимо скользили, одновременно из второй руки также неотвратимо медленно выскальзывала рука Вики…
Мы встретились с девочками переполненными ужасом взглядами, все трое понимая, что…
Треск лопнувшей шлевки на Викиных штанах прозвучал выстрелом, ремень дернулся, Женя вскрикнула, но ее успела перехватить в последний момент Вика. Наш щуплый, слабый, самый стойкий борец. Но два роковых рывка сделали свое дело – мои ногти не выдержали, а каблук затрещал.
– Отпусти, ведь вместе погибнем… – прохрипела Женя непонятно кому, мне или Вике.
Мы с Викой затравлено, отказываясь принять, выдавили:
– Не-ет…
– Помогите-е-е!.. – заорала я, надеясь, что хоть кто-то услышит.
Но пути
