Право имею - Вячеслав Базов

Она пристально осмотрела босса — тот на девушку похож не был, заметил взгляд и засмеялся глухо, но резко выпрямился, стал серьёзным и даже выглядел теперь как-то агрессивно.

— Вот мы и подошли к сути… Ты мне нравишься, мне нравятся твои методы. Я хотел бы взять тебя на работу… Даже не на работу, я хотел бы купить тебя. Эти ребята, — он указал на обоих за своей спиной, — они мои. Понимаешь? Нет возможности куда-то уйти. Ты становишься «Чертом» и до самой смерти — убиваешь, убиваешь, убиваешь. Я стираю тебя из мира, я даже труп твой могу подбросить, если понадобится… ну то есть будут думать, что он твой. Прежняя ты стираешься и появляешься новая. Девушку убили недавно. Но зло должно знать, что добро бессмертно. Оно должно жидко сраться при вашем упоминании…

Очкарик кашлянул, и кашель этот тоже звучал синтезировано, искусственно.

— Что? — раздражённо спросил босс. Вместо этого продолжил короткостриженный:

— Когда умирает один из нас, мы ищем замену. Ты подходишь. Ты вообще супер. Не хочешь ли убивать мудаков вместе с нами?

— У тебя нет выбора, — продолжил босс. — Из этого подвала только два выхода: либо тебя тут же и убьют, либо ты вливаешься в команду.

— Что, если я совру? Скажу, что готова, а сама сбегу, как только меня…

— А тебе есть, куда идти? — главный изобразил удивление. — Сомневаюсь. Полиция либо будет тебя судить за убийство, либо до суда грохнет. Да и если тебя будут судить… хочешь, я расскажу, что может происходить после твоего ареста? Если ты откажешься, то тебе лучше умереть сейчас. Не обращай внимания на арматуру, это просто декорация. Я уважаю тебя. Поэтому в случае отказа убью тебя быстро, — он достал пистолет, снял его с предохранителя, — и безболезненно. Ну как, хочешь умереть? Или хочешь и дальше убивать ублюдков, подобных тому, которому ты башку размозжила?

— Соглашайся. Будет весело, — пообещал самый разговорчивый. Почему-то верилось — ему и правда весело.

— Сколько людей отказывались и были правда убиты потом? — спросила она, щурясь от света. Главный пожал плечами:

— Ни одного… не отказывалось. Я умею выбирать, девочка.

— Тогда к чему этот?..

— Скажи это! — сорвался на крик главный. — Я тебя из подвала не выпущу, пока ты нам душу не продала.

Очкарик закатил глаза, вздохнул. Второй в маске прыснул от смеха, и главный не глядя ударил его по колену.

— Я согласна, — кивнула она. — Убивать, пока кто-то не убьёт меня. И не сбегать от вас.

Самый говорливый взвыл от радости, босс как-то по-отечески довольно улыбнулся, а очкарик, взяв маску двумя пальцами, большим и указательным, мягко снял её и впервые заговорил:

— Добро пожаловать в команду.

* * *

Над подвалом оказался просторный дом — на первом этаже гостиная с огромным телевизором, большая кухня. А на втором этаже комнатки, расположенные справа и слева от коридора, от этого дом был похож на общежитие. В конце коридора тоже была дверь, она выводила в пристройку, вечерами там горел свет, туда же уносили еду, но Ева никогда не видела, чтобы оттуда кто-то выходил, хотя ванная и туалет были на этаже.

В тот день с неё сняли наручники (подручными средствами, потому что наручники были ещё с той машины, от полицейских), разрешили принять ванную, выдали простую одежду из джинсов и свитера, забыв про нижнее бельё, и тут же забрали в больницу. Вернули в дом только через пять дней, проведённых в новом забытье. Её переделывали, исправляли, и она не возражала и не пыталась бежать. Тот дом, увиденный лишь мельком, когда её забирала машина, стал какой-то очень важной и жирной точкой в её жизни.

Вернули её с забинтованным носом, и уже неясно было — синяки под глазами после операции или с того дня вылезли, как её сюда притащили. Комната у неё была самая простая — узкая кровать полуторка, окно с светло-розовой занавеской и шторами цвета какао с молоком, несколько пустых полок, стол и компьютер. Хотя комната выглядела так, словно её только что сделали, у Евы было ощущение гостиницы. Ясно чувствовалось, что она пришла туда, где раньше уже жили. Просто жилец забрал все вещи, не забыв даже зажигалки в верхнем ящике стола.

Парня в очках звали Глеб. Когда её привезли обратно, он встречал у калитки — без маски, одетый в домашние брюки и свитер, в тапочках. Выглядел настолько уютным, что в ситуации, в которой она оказалась, это даже пугало, выглядело подвохом. Вот второй, Никита, куда лучше вписывался в новый съехавший с катушек мир.

В день возвращения Ева разделась, залезла под одеяло, пододеяльник в котором был такой же, как в больнице, будто сто раз стиранным, и отключилась. Именно отключилась — после того, как её похитили и жизнь пошла по известному месту, она только так и спала. Ложилась и словно теряла сознание, мир запечатывал её в чёрный кисель. Ей уже полгода не снилось снов, но в этот раз она увидела: она лежала в стеклянном ящике, вокруг во тьме постоянно копошился кто-то и стекла касались бледные, высохшие руки. Но кроме рук и этой тьмы не было ничего.

Когда Ева обнаружила себя лежащей с открытыми глазами, по подоконнику на пол струился маленьким водопадом свет. Дом жил — были слышны шаги, где-то внутри хлопнула дверь. И ходил явно не один человек. Голосов слышно не было.

На кухне работал телевизор с выключенным звуком. На экране люди в тёмных куртках и с закрытыми лицами швыряли что-то в надвигающуюся стену чёрных щитов. Так как Глеб читал что-то с планшета в гостиной, Ева выключила телевизор, залезла в холодильник. На этот звук в кухню вбежало совершенно чуждое этому месту существо — белый персидский кот. Он завертелся у ног, выпрашивая чего-то, но за его спиной виднелась с горкой наполненная кошачья миска.

— Как зовут кота? — крикнула в гостиную Ева и сама озадачилась своей простотой. Звук получился гнусавый — нос не дышал совсем. Только на этой неделе Глеб с арматурой ждал её решения, забить её или оставить в живых, и вот она уже спрашивает у него кличку кота… Но было как-то… не то чтобы спокойно, было всё равно. Даже если бы Глеб снова взялся за арматуру.

Он вышел на кухню, отложил планшет на холодильник. Глеб был как раз с него ростом, где-то метр восемьдесят, но из-за безобидной внешности интеллигента казался издалека ниже.

— Никак. Его Ник притащил. Зовёт то шкурой, то тварью… Можешь назвать, если хочешь. Только