Сказки Мирраславы: Для взрослых и детей - Мирраслава Тихоновская

Затянувшееся на радость всем лето неизбежно заканчивалось, а с ним и дачный сезон. Урожай собран, переработан, погружен в машину.

– Всем по местам! – командует Олег. Рита берёт на руки свою любимицу – кошку.

– Ну, что Сонечка, простились до следующей весны? Не грусти, подруга!

– Что-то мне не нравится наша Соня! Не ест, плохо выглядит. А ведь только что с дачи!

– Это у неё переакклиматизация, – констатировал Олег. Но Рита была серьёзно обеспокоена. На следующий день был вызван врач, который вынес приговор:

– Болезнь очень серьёзная, и поскольку кошка старая, то лучше её не мучить, а усыпить.

Рита разрыдалась:

– Доктор, миленький, умоляю: спасите Соню! Скажите, какие самые лучшие лекарства есть на свете. Я куплю, только спасите Соню!

– Ну что же, раз вы так настаиваете, давайте попробуем!

Усиленное лечение остановило патологический процесс, но взгляд Сони был по-прежнему безжизненным. А когда доктор объяснил, что причиной этой страшной болезни может быть тоска и печаль, Рита приняла спасительное решение, перевернувшее всю их жизнь.

– Возвращаемся на дачу!

Вот так и мы, часто молим о помощи, не понимая, что сами являемся вершителями не только своих судеб, но и своих близких.

Быстро собравшись, двинулись в путь.

– Соня! Готовься к встрече с любимым! – Олег ласково посмотрел на своих девочек. – Всё будет хорошо, любимые, вы мои!

Уже подъезжая к дачному участку, спускаясь с пригорка, все они увидели на крыльце Макса, преданно смотрящего на дорогу.

«Неужели он так и сидел бы здесь до весны в ожидании своей единственной?» – подумал каждый.

Соня выздоровела, похорошела, и у неё родились близнецы – копия Соня.

По примеру младших Олег и Рита наконец-то расписались.

Утки

Сегодня трудно представить, что когда-то, еще совсем недавно, всего лет сто назад, утки, считавшиеся охотничьим трофеем, не водились в Москве. Теперь заповедные зоны, окружающие города, стали безопасными и доступными для всех животных и птиц. Но утки оказались самыми умными. Доверившись людям и поселившись на московских водоёмах, охраняемые строгим законом, они стали полноправными москвичами и такими же привычными, как воробьи, голуби и вороны.

В одном из районов Москвы живущие на местном пруду две утки-кряквы готовились к появлению потомства. Они сидели на гнёздах, расположенных в потайных местечках, укрытых валежником, терпеливо ожидая, когда из хрупких яиц появятся долгожданные пуховички.

Но так уж получилось, что у одной утки пропал весь выводок.

«Как же такое могло случиться?» – страдала утка, стараясь вспомнить, в какой момент допустила оплошность, что привела к беде.

Как все серьёзные пары, познакомившиеся на зимовке, они вернулись в родные места пораньше, когда ещё не стаял снег и только-только стали образовываться первые полыньи. Вместе подбирали место для гнезда у границы весеннего разлива. Она не могла наглядеться на своего мужа – красавца-селезня, который, блистая своим оперением с ярким сине-фиолетовым зеркальцем на крыле, с белоснежным воротничком, важно, гоголем расхаживал вперевалку, придирчиво озираясь по сторонам в поисках какой-нибудь сухой площадочки среди кустов.

Приглядев укромное местечко для устройства гнезда, хорошо запрятанное от посторонних глаз, поблизости от воды, занялись поиском строительных материалов. Веточки, палочки, прутики, сухие стебельки собирали и складывали вокруг лунки в земле. Получилось неплохое гнёздышко. Чтоб было тепло и уютно, она, не жалеючи, надёргала пуха со своей рыжевато-бурой с пестринками грудки и заботливо клювом выстлала его изнутри.

Первое время селезень неотлучно держался рядом, охраняя будущую мать.

А когда наступил период линьки и стали выпадать маховые перья, без которых не полетишь, чтобы не стать лёгкой добычей, ему пришлось покинуть только что образовавшуюся семью. Присоединившись к компании таких же бедолаг, вдруг ставших беспомощными, он отправился в озёрный край, где, укрывшись в густых зарослях, можно переждать трудное время.

Получается, что у них так же, как у людей: жена в роддом, муж – в командировку. Он отбыл, даже не узнав, кто у него родился, так и не поняв, как появляются дети и как трудно они достаются.

Оставшись одна, не имея права отлучиться, утка стойко терпела голод, но он всё же заставил её подняться из гнезда и поискать что-нибудь съедобное. «Всё-таки голодная смерть никому пользы не принесёт», – так рассудила утка и, прежде чем уйти с гнезда, прикрыла яйца пухом, чтоб не остыли и были незаметными.

Слегка заморив червячка пойманной мелкой рыбёшкой, она быстро вернулась. Но всё равно было уже поздно. Вместо круглых, слегка зеленоватых яичек лежали пустые скорлупки.

«Вот что значит остаться одной! – причитала утка. – Может быть, выследили вороны и поклевали яйца. Пока отец был рядом, мы были под его защитой. А одной с детьми сложно – тут нужен глаз да глаз. Что теперь делать? Для чего теперь жить?» Она была безутешна.

Тем временем у другой утки вылупилось семеро утят. Согревая их под своими крыльями, она дожидалась, когда новорождённые обсохнут, чтобы тут же, не теряя времени, повести их учиться плавать. Пушистым колобкам пришлось прыгать в воду прямо из гнезда. К счастью, оказалось, что они даже нырять уже умеют. Утятки скользили по мелководью как поплавки; опрокидывались вниз головой так, что только хвост торчал из воды, и тут же выскакивали как пробка.

Увидев свою подругу с большим выводком, бездетная утка не смогла согласиться с таким несправедливым решением судьбы. Она подплыла к утятам и оттеснила троих, разделив таким образом «по справедливости» детей и материнское счастье.

Утка-мать возмущённо захлопала крыльями по воде и закричала: «Где это видано, чтобы среди бела дня на глазах у честного народа у матери отбирали её детей!» Она стала защищать малышей, отбиваясь от «подруги», претендующей на половину её семейства. Утки не на шутку разгорячились.

А люди, стоящие на берегу, сопереживали обеим уткам, не зная, как можно правильно рассудить этот конфликт. По понятиям людей, всё естественно: одна – многодетная мать, другая – бездетная. Но жалко было обеих. Обыденное человеческое сознание не видело решения столь сложной задачи. Чтобы разрешить этот спор, нужна была мудрость Соломона.

Прогуливающиеся вдоль берега пары, рыбаки, забывшие про свои удочки, наблюдая конфликт двух птиц, не знали, как им помочь. И что в данном случае справедливо? Одной – всё, а другой – ничего. А ведь из неё тоже получилась бы хорошая мать.

Для принятия решения утки решили удалиться подальше от праздных зрителей, которые ничем не могут помочь.

Через некоторое время они показались.

Наблюдатели были восхищены разумностью обыкновенных уток-крякв. Со счётом 5:2 победила утка-мать. Они плыли рядом со своими детьми. Пять с одной и два с другой.

По-новому взглянув на заботу о детях, утки отказались от собственнических чувств, сохранив материнскую любовь. Они решили, что так легче будет сберечь детей. Ведь за ними нужен глаз да глаз. Этому их научил плачевный опыт.

Опровергнув традиционные представления о семье, утки решили, разделив заботы, умножить радость. Потому что, «делясь – ты умножаешь», – таков закон Жизни.

Запасной вариант

Есть мнение, что в настоящее время на Земле стремительно эволюционирует ещё один биологический вид, готовясь перехватить эстафету у человечества, застрявшего в своём развитии в технократическом тупике, заигравшегося с изобретениями, притупляющими способности, данные от природы.

Они приходили каждый вечер. Открыв тяжёлую железную дверь, вносили плотно упакованные мешки, от которых пахло зерном, или, в зависимости от обстоятельств, наоборот, уносили.

Обратный процесс наводил на нас ужас, было страшно подумать, что однажды Они вынесут всё до последнего зёрнышка и никогда не вернутся назад. Когда Они переговаривались, мы замирали, чтобы не пропустить ни одного словечка. Они обсуждали бизнес-план, возможности взять кредиты. Судя по содержанию их разговоров, а деловые люди только о деле и говорят, предстояло расширение бизнеса, и ассортимент обещали ещё больше разнообразить. Нам ничего не грозило; наоборот, хозяйский бизнес процветал, а вместе с ним и мы.

Так могло продолжаться вечно. Но… однажды дверь глухо грохнула, и вместо ожидаемых мешков в помещение въехало вонючее, уродливое создание рук человеческих. Они называли это чудовище – «скутер» и возбуждённо обсуждали его рабочие характеристики. Непонятно, чем тут можно восторгаться, если от удушающего запаха бензина, который он жрёт, не то что голова варить не будет, а вообще лапы откинешь.