Роковая планета - Р. Лафферти

— Оно совсем иного рода. У нас имя и душа, — полагаю, вы так это называете, — неразделимы и не могут быть представлены в виде звуков. Мне нужно что-нибудь в вашем стиле. Какое-нибудь хорошее имя.

— Брат, я всегда был неравнодушен к Джорджу Альберту Лерою Эллери. Так звали моего деда.

— Нужна ли еще и фамилия?

— Конечно.

— Что предложишь?

— Например, Макинтош.

— Прекрасно. Ее и возьму.

Пока Юстас рисовал на натянутом полотне мое изображение, я поговорил с черепахами.

— Этот мир называется Флорида? — спросил я одну из них. — Так было написано на дорожных знаках.

— Мир, мир, мир, вода, вода, вода, бульк, бульк, бульк, — ответила одна из них.

— Хорошо, но верно ли, что данный конкретный мир, в котором мы находимся, носит название Флорида?

— Мир, мир, вода, вода, бульк, — ответила другая.

— Юстас, я не могу ничего добиться от этих камрадов, — пожаловался я. — Этот мир называется Флорида?

— Мистер Джордж Альберт, вы находитесь прямо в центре Флориды, величайшего штата во вселенной.

— Путешествуя, Юстас, я постоянно слышу оговорки насчет величайшего во вселенной. Однако это мой новый дом, и я должен воспитывать в себе лояльное отношение к нему.

Я поднялся к верхушке дерева, чтобы дать совет двум юным птахам, которые пытались вить гнездо. По-видимому, это было их первое предприятие в жизни.

— Вы все делаете неправильно, — заявил я им. — В первую очередь нужно проникнуться мыслью о том, что это будет ваш дом, а потом придумать, как сделать ваш дом самым красивым.

— Именно так строили их всегда, — сказала одна из птичек.

— Фактор утилитарности должен присутствовать, — согласился я. — Но преобладающим лейтмотивом должна быть красота. Низкие стены и парапет могут создать впечатление расширенной перспективы.

— Именно так строили их всегда, — сказала другая птичка.

— Не забывайте о новейших разработках, — напомнил я. — Просто скажите себе: «Это самое современное гнездо в мире». Всегда говорите так о любом проекте, который начинаете. Это вдохновит вас.

— Именно так строили их всегда, — сказала птичка. — Иди и свей свое гнездо.

— Мистер Джордж Альберт, — позвал Юстас. — Мистеру Билли не понравится, что вы летаете вокруг деревьев. Вам следует оставаться в водоеме.

— Я только подышал немного воздухом и поболтал с птицами, — сказал я.

— Вы можете разговаривать с птицами? — спросил Юстас.

— А кто-то не может?

— Я могу немного, — сказал Юстас. — Я не думал, что кто-то еще может.

Но когда Билли Вилкинс вернулся и выслушал отчет о моих полетах, меня поместили в змеиный дом — клетку, все стенки и крышка которой были крепко сцеплены друг с другом. Моим соседом по клетке оказался мрачный питон по кличке Пит.

— Старайся всегда держаться на другой стороне, — сказал Пит. — Ты слишком большой, чтобы проглотить тебя. Но я могу попытаться.

— Тебя что-то беспокоит, Пит, — предположил я. — У тебя скверный характер. Это может быть результатом или плохого пищеварения, или нечистой совести.

— У меня и то, и другое, — подтвердил Пит. — Первое из-за того, что я глотаю пищу не пережевывая. Второе из-за… ну, я не помню причину, но это моя совесть.

— Подумай хорошенько, Пит, — велел я, — почему у тебя нечистая совесть.

— У змей всегда нечистая совесть. Мы забываем о самом преступлении, но сохраняем чувство вины.

— Возможно, тебе нужно обратиться за советом к кому-нибудь, Пит.

— Я отчасти думаю, что именно кое-чей вкрадчивый совет и обрек нас на все это. Он говорил, что мы лишились ног в одночасье.

К клетке подошел Билли Вилкинс в компании с еще одним „человеком“, как ходячие личинки называли себя.

— Вот это? — спросил другой человек. — И ты утверждаешь, что оно может разговаривать?

— Разумеется, могу, — ответил я вместо Билли Вилкинса. — Я не встречал ни одного существа, которое не могло бы разговаривать на тот или иной манер. Меня зовут Джордж Альберт Лерой Эллери Макинтош. Не уверен, что слышал ваше имя, сэр.

— Брэкен. Блэкджек Брэкен. Я уже говорил Билли, что если у него действительно есть слизень, умеющий разговаривать, то я мог бы использовать его в своем ночном клубе. В дневное время ты мог бы оставаться здесь, на „Змеином ранчо“, для развлечения туристов и детей, а ночью я забирал бы тебя в клуб. Нам нужно продумать твой репертуар. Как ты думаешь, сможешь научиться играть на гитаре?

— Скорее всего. Но мне гораздо проще имитировать звук.

— Но разве ты сможешь петь и имитировать звук гитары одновременно?

— Надеюсь, вы не считаете, что я ограничен одним голосовым боксом?

— Ох, я не знал. А что это за большой металлический шар возле тебя?

— Это моя коммуникационная сфера для записи мыслей. Она всегда со мной. В случае опасности я глотаю ее. При чрезвычайной ситуации я должен вернуться туда, где спрятал пусковую мортиру, и отправить сферу в галактический дрейф — в надежде, что ее когда-нибудь подберут.

— Это совсем не похоже на прикол, чтобы включать в твое выступление. То, что я представляю, — это что-то вроде этого.

И Блэкджек Брэкен рассказал анекдот. Детский и скверный.

— Не уверен, что шутка всецело в моем вкусе, — заявил я.

— Хорошо, что ты предлагаешь?

— Думаю, я мог бы читать вашим клиентам лекции по высшей этике.

— Слушай, Джордж Альберт, мои клиенты никогда не слышали даже про низшую этику.

— И о каком вознаграждении идет речь? — спросил я.

— Мы с Билли сошлись на 150-ти в неделю.

— 150 кому?

— Как кому? Билли.

— Я предлагаю — 150 мне и 10 % Билли как моему агенту.

— Слушай, этот слизень действительно смышлен, не так ли, Билли?

— Чересчур смышлен.

— Да, сэр Джордж Альберт, вы самый умный слизень. Какого рода контракт вы подписали с Билли?

— Абсолютно никакого.

— Просто джентльменское соглашение?

— Никакого соглашения.

— Билли, ты не можешь держать его в клетке без контракта. Это рабство. Это противозаконно.

— Но, Блэкджек, слизень не человек.

— Пойди докажи это в суде. Не желаете подписать контракт со мной, Джордж Альберт?

— Я не брошу Билли. Он отнесся ко мне по-дружески и поселил в дом с черепахами и змеями. Я подпишу комбинированный контракт с вами обоими. Мы обсудим условия завтра — после того, как я прикину посещаемость здесь и в ночном клубе.

Существует два вида ходячих личинок (которые называют себя „людьми“), и они придают особое значение межвидовому различию. Отсюда проистекает большая часть их трудностей. Это разграничение, основанное на противопоставлении, разделяет общество на две части, невзирая на возраст, платежеспособность и место проживания. Этим страдают не только людьми, но и, по-видимому, все существа на планете Флорида.