Чёрные бушлаты. Диверсант из будущего - Александр Конторович

— Куда это? — спросил я «Креста», когда шкет растворился в полумраке пакгауза. — Что за люди такие?

Он пожевал губами.

— Все воры серьезные. Я их краем знаю, на пересылке в соседнем бараке были. Но, так, чтоб близко — не был, ничего не скажу.

— А, ко мне какой интерес? Я их тоже вроде не помню.

— Ну, ты даешь, дядя Саша! Кто у нас по рывкам специалист?

— И, кто?

— Ну, не я же! — заржал «Крест». — Это у тебя четыре побега за шесть лет. Такого бегунка, как ты еще поискать.

— И от меня им что надо?

— Уходить надо. — «Крест» вдруг перестал балагурить. — И скорее, а то, чую я всем нам тут скоро амбец настанет.

— С чего бы это вдруг?

— А, ты сам посмотри. Немец — вон он, рядышком. Пешком нам не уйти, а поезд… сам знаешь, где. А у этих приказ — немцам нас не отдавать.

— Думаешь, пострелять могут?

— Да, запросто. А, то и просто сожгут. Ворота заперты, много нам тут надо? Бензином польют и все.

— Да, ладно тебе. Не слыхал я про такие зверства.

— И я не слыхал. Да и впредь слышать не хочу. А, все же — кто их знает.

— Лады, пойдем, погуторим.

Шагая через лежащих на полу людей, я думал. 41 год, начало войны. Ну, и что мы могем? Стукнуться к начальнику конвоя, мол, так и так, знаю я нечто крайне важное и серьезное. Для победы нужное, так что, ведите меня к самому высокому начальству. И, что же он мне скажет? Да, ничего хорошего. Ну, откуда у закоренелого зека может быть какая-то важная информация? Никаких вещей из будущего у меня нет, доказательств моего вневременного происхождения тоже. Историю войны помню в общих чертах, конкретных дат не знаю. Где и что произойдет, могу только в общих чертах рассказать. Мало… Чертеж калаша нарисовать — за милую душу, только надо, чтоб чертеж этот в ГРАУ попал, а как? Научить солдат чему-то новому? Да, запросто, только вот опять же, надо к этим солдатам еще попасть как-то. В штрафники пойти? Так рано еще, да и не возьмут. С таким-то букетом статей?

В дальнем углу пакгауза на полу тлеет неяркий костерок. Чуть в стороне ото всех, поближе к костру сидело человек 5.

— Поздорову бродяги! — присел я у костра. Краем глаза я отметил, что «Крест» к костру не подошел, сел в стороне. Народ потеснился, давая мне место. Кто-то протянул горячую кружку. Чисто машинально я глотнул. И глаза мои полезли на лоб. В молодые годы я, случалось, чифирь пробовал. Но, такой! Однако же, бросать кружку нельзя, не поймут. Зажав ее в руках, я, переведя дух, глотнул еще разок, уже осторожнее. Передал кружку кому-то невидимому в темноте. Так, похоже, все правильно. Никто не дергается пока. Молчите? Ну, и я помолчу. Это ж вы меня звали, вот и начинайте.

— Что скажешь, дядя Саша? — худой, как щепка человек, справа от меня, протянул к огню ладони.

— О чём?

— Что делать дальше будем, не надумал?

Интересно и что же такое я должен был надумать? По всему судя, разговор не первый. А, может быть я ошибаюсь?

— Ноги делать надо, — вспомнил я «Креста» и его подозрения. — И скорее, а то всем хана.

Народ у костра слегка ожил, похоже, я сказал то, о чем они все думали. Или догадывались.

— А, как? Не прикинул еще?

А, на самом деле — как? Ну, стену мы не сломаем, это и ежу ясно. Потолок… высоко, не достать. Ворота. Двое ворот. В одни мы входили, там охрана. Вторые — не знаю.

— Что там? — кивнул я в их сторону.

— Голяк, — ответили сзади. — В щели видно — пулемет и трое часовых.

— Глухо. Завтра что будет, пойдем куда? Или тут держать будут?

— Не знаем. Слух был — в тюрьму переведут.

— С чего бы это? То гнали, гнали (тут уж я рисковал. Кто знает, сколько на самом деле длился этап, может только сегодня утром и начался), то вдруг вдругорядь в тюрьму. Она, чай не резиновая будет.

— Щербатый у ворот слушал, говорит часовые гуторили.

— Немец далеко отсюда?

— Когда от вагонов шли, вроде пушки слышно было.

— Значит рядом. Значит, тюрьма мимо кассы.

— И, что же теперь?

Хороший вопрос. Я и сам бы не прочь это знать. Подумаем. Эшелон под нас не дадут, невелики птицы. Окопы копать — это вряд ли, не было такой практики тогда, отчего бы ей сейчас появиться? Пешком погонят? Может быть, хотя скорость у нас… Неужто и впрямь — кончат? И что? Бежать с зеками? К немцам? Ну, это еще бабушка надвое сказала. Мне бы только из-за колючки уйти, а там…

— Значит, так. С едой у нас что?

— Плохо у нас с едой.

— Насколько плохо?

— Совсем.

— Оружие?

— Ножи, штук пять.

— Негусто.

— Что есть.

— Тогда, так. В город поведут, идем. Тихо идем и смотрим. Город знает кто?

— Да. Есть отсюда человек, судили тут.

— Смотрим, куда поведут. Если к вокзалу, идем не бузим. Если к тюрьме, тоже. А, если за город… тут уж деваться некуда. Как крикну — все рывком в стороны.

Еще минут десять-пятнадцать мы посидели у костра, прикидывая все возможные варианты развития обстановки. Их и так было немного, а уж после того, как я высказался, стало еще меньше. На прежнее место я уже не вернулся, для меня постелили на досках какие-то тряпки и я уснул.

Всю ночь мне снилась какая-то хрень. Я опять прыгал из окна, лаялся с узбеками и любезничал с официантками, которые угощали меня чифирем. Заснул крепко я уже под утро.

Разбудил меня гомон голосов. Ворота были открыты, и конвой выводил из них группу заключенных. Я поискал глазами хоть одну знакомую рожу, но таковых поблизости не оказалось. Отросшая щетина недвусмысленно намекала на утренний туалет. Ну, да, а еще бы баньку. Да, и кофе в придачу не помешал бы…

Снова заскрипели ворота и ранее ушедшие вернулись. Они тащили с собой пару мешков и несколько баков. Еда! Ну, хоть какой-то просвет в жизни наметился… Около вошедших зеков сразу образовалась толпа, вспыхнула перебранка. Ну, посмотрим, сколь авторитетны мои вчерашние собеседники. Сумеют они хоть тут все упорядочить? Собеседники мои оказались на высоте. Гомон стих и минут через пять, выбежавший из толпы зек, поставил передо мной миску с какой-то бурдой и положил несколько кусков хлеба. Ложка обнаружилась за голенищем сапога. Так, уже кое-что. Перекусив, я оставил миску на месте и двинулся поближе к воротам. Они были приоткрыты, и я рассмотрел на улице редкую цепь охранников. Ну, и где у них тут что? Пулемет вскоре обнаружился. И не один. Двое пулеметчиков с «ДП» сидели на крыше небольшого домика, метрах в тридцати от ворот. Да, тут без мазы. До них не добраться. Тот, кто ставил охрану, был в своем деле человек знающий. Надо полагать, и с противоположной стороны сделано не хуже. Конвойные выкликнули еще несколько человек, построили их в колонну и увели. Потом еще и еще.

— Дядя Саша! — один из вчерашних собеседников нарисовался как-то совершенно незаметно.

— Ну, чего там?

— Не пойму я. Народ куда-то ведут, никто ничего не говорит.

— И много уже увели?

— Да, человек сорок.

— Ну, нас тут впятеро осталось, а то и поболе. Подождем пока, посмотрим.

В ожидании прошло часа три. Конвой привел назад часть ранее уведенных зеков и нас стали строить в колонну уже всех. Ага! Значит, этап, будут выводить. Так оно и вышло, и вскоре мы медленно потопали на выход. При формировании колонны, мои собеседники оказались недалеко от меня. Их сопровождало еще несколько типов, при взгляде на которых, рука начинала машинально искать «ПМ». Колоритные морды, наколки на пальцах — впечатляло. Хотя я и сам, надо полагать, выгляжу не хуже. Во всяком случае, перстни на пальцах у меня вытатуированы весьма впечатляющие. Пройдя пару километров по улицам города, мы свернули куда-то по направлению к окраинам.

— Куда идем? — не обращаясь ни к кому конкретно, процедил я сквозь зубы.

— Миха говорит — к заводу — это кто-то незнакомый.

— Что еще за завод?

— Кирпичный.

— От города далеко?

— Говорит, что совсем на окраине.

— И, за каким рожном нас туда ведут?

— Миха говорит, там «командировка» была, работали на нем раньше.

Колонна медленно втянулась между высокими кучами песка. Что-то не нравилось это мне. Нет, поведение конвоя не изменилось, такое впечатление, что их было даже меньше, чем вчера. Но, какая-то заноза не давала мне покоя. Что-то не так, что? Я еще раз огляделся по сторонам. Точно, их стало меньше, почему? Пакгауз-то охранять уже не надо, зачем там охрану оставлять? Или там сделали временную пересылку? Они идут с карабинами, автоматчиков всего трое, один впереди, один справа и один сзади. Что за черт?

— Что-то тут не так, — повернулся я к соседу справа, — где конвой? Почему их так мало?

— Так нам же и лучше, дядя Саша, легче сомнем.

— Ты, милок, их совсем за дураков-то не считай!

— Так…

Выстрелы! Справа! Чей-то крик — «Давай, ребята!» И колонна взорвалась, народ бросился врассыпную. Куда, бараны недоделанные, кто кричал!? Увлекаемый толпой, я вместе со всеми побежал налево, в проход между кучами песка. Обернувшись, я видел, как автоматчики длинными очередями отсекают зеков пытавшихся побежать вперед или назад. Где-то сбоку бухали карабины. Загон! Это загон! Они нас гонят именно между песчаными кучами! Надо делать ноги, сейчас тут будет жарко. Но, как? Через верх песчаной кучи — снимут, там я мишень. Назад, под автоматы? Еще лучше. Лечь тут — тоже не вариант. Передо мной кучка зеков добивала охранника, он пытался отмахиваться карабином, упал и толпа навалилась на него. Вперед, скорее! Веером над головой прошлась автоматная очередь и добивавшие охранника зеки, зайцами бросились врассыпную, два или три упали. Черт, трудно бежать, клиент достался мне совсем не спортивного сложения. Вот, наконец, и выход… Все! В последний момент я успел нырнуть головой вперед, в ложбинку между кучами песка и, выпущенная в упор, с расстояния менее тридцати метров пулеметная очередь прошлась над моей головой.