Сборник "Красный оазис" - Луиджи Мотта

Раймондо Дарти отпарировал немедленно:

— А я думал, что это в пустой башке длинноногого ветер воет!

— Будет вам браниться! — остановил их офицер. — Во всяком случае эти звуки говорят о близости какого-то живого существа. Надо держаться настороже.

Четверть часа спустя беглецы добрались до гребня скалы и, утомившись, присели, или, правильнее сказать, прилегли в тени скалы на краю маленькой живописной долины. Прошло еще несколько минут, и отличавшийся дальнозоркостью Раймондо встрепенулся:

— Я видел человека! — заявил он. — Это — араб. Он пробирается среди скал по тропинке, чтобы спуститься в долину!

— Нам надо постараться захватить его, — вполголоса отозвался лейтенант. — По доброй воле или по принуждению, но он должен стать нашим проводником. Давайте спрячемся получше, чтобы идущий не заметил нас раньше времени и не сбежал.

Сказано — сделано: берсальеры залегли за гребнем в таком месте, откуда они могли наблюдать всю долину, не будучи сами видимы. Через некоторое время среди скал противоположного ската долины показалась человеческая фигура: это шел неряшливо одетый пожилой араб, вооруженный парой длинноствольных старинных пистолетов и увесистой дубиной. Шел он быстро, спокойно, уверенно, видимо, зная здесь каждую пядь земли и не боясь никакой опасности.

— Странно! — пробормотал Раймондо Дарти на ухо офицеру. — Я и еще кое-что видел, ваше благородие.

— Что такое? — осведомился офицер.

— Какое-то грязно-желтое пятно там, в кустах над тропинкой, по которой идет араб.

— Померещилось тебе, должно быть. Я все время смотрел туда в бинокль и никакого пятна не видел…

— Нет, право же. Да вот оно, это самое пятно. Только… только оно движется. Ползет, ползет… Уф! Что это такое?

Громовой раскат огласил мирно дремавшую долину. Что-то мелькнуло в кустах, прянуло. Араб, уже спустившийся на дно долины, взвизгнул, прыгнул в сторону и с изумительной быстротой побежал, делая зигзаги, в ту сторону, где за гребнем скалы сидели в засаде итальянцы. Но вылетевшее из кустов желтое пятно было быстрее араба. Оно еще раз мелькнуло в воздухе и упало рядом с убегавшим человеком.

— Лев! — крикнул, вскакивая, Раймондо Дарти.

Да, это был царь пустыни — огромный лев с косматою гривою. Должно быть, вчерашний грохот сражения выгнал его из его далекого убежища, и он забрел сюда в поисках добычи.

В исходе борьбы между львом и человеком сомневаться нельзя…

Лев ударил лапою бегущего араба. Удар пришелся не по телу беглеца, а только по развевающейся поле его «баракана», или бурнуса. Но и этого было достаточно для того, чтобы араб свалился на землю и лежал, не смея пошевельнуться, позабыв о заткнутых за пояс пистолетах.

Бормоча слова молитвы, он ожидал последнего, смертельного удара.

— Стреляйте, молодцы! Цельтесь получше, — скомандовал лейтенант Дориа, вскидывая к плечу свою винтовку.

Живая цель была видна отлично, берсальеры были отменными стрелками, и ни одна из выпущенных ими пуль не пролетела мимо. Лев, получивший сразу три раны в тот момент, когда он готовился ударом когтей разорвать горло арабу, злобно рыча подпрыгнул, как подброшенный невидимой пружиной. И еще три пули впились в его могучее тело, причем одна из них попала в его голову. И царь пустыни свалился, как мешок, в двух шагах от неподвижного от ужаса араба. Поднялся араб только тогда, когда на дно долины к нему спустились спасшие его от ужасной смерти итальянцы. Осыпая их изъявлениями своей пылкой благодарности, араб с плачем ловил их руки, целовал полы их одежды и на ломаном итальянском языке заявил, что отныне он — раб и слуга итальянцев.

— Ну, в рабах мы не нуждаемся! — прервал его словоизлияние молодой офицер. — А вот услугу, и услугу серьезную, ты можешь нам оказать. Видишь ли, в чем дело…

Лейтенант Дориа вкратце рассказал спасенному арабу все происшествия вчерашнего дня и закончил свою краткую речь:

— Помоги нам добраться до итальянского лагеря — и я дам тебе три золотые монеты в награду.

Глаза араба заблестели.

— О эфенди! — вскричал он. — Твое великодушие выше самых высоких гор. Три золотые монеты! О, какое счастье для твоего верного слуги, Али-бен-Али, смиренного сенуссиста! Но я готов и даром отвести вас в итальянский лагерь: ведь вы спасли мою жизнь. Идемте же!

Не имея основания не доверять человеку, обязанному им своим спасением, итальянцы пошли по тем тропинкам, которые указывал им словоохотливый Али-бен-Али, сенуссист, то есть член таинственной мусульманской религиозно-политической секты, весьма распространенной в Северной Африке, особенно в Триполи и Киренаике.

— Здесь, эфенди, вы можете отдохнуть и подкрепиться! — заявил им Али-бен-Али, приведя их к маленькой рощице, в центре которой стояла неуклюжая палатка. — Это жилище мое. Но оно принадлежит вам со всем моим имуществом. А я — раб и слуга ваш. Я беден, но честен. Все мое — ваше… Насыщайтесь и отдыхайте, ночью я проведу вас в лагерь ваших друзей.

Из каких-то тайников он вытащил ломти черствого хлеба в форме лепешек и пригоршню сушеных фиников.

— Отдыхайте без опасений! — продолжал сенуссист. — Сюда не может заглянуть ни один из врагов ваших, ибо место это под покровительством нашего ордена. На всякий случай я пойду посмотреть, не грозит ли вам какая-нибудь неожиданная опасность.

Раймондо и Блевио, насытившись, сейчас же отдались сну. Но к офицеру сон не шел. В его душе поднялось неясное чувство тревоги и мешало предаться отдыху.

«Куда ушел араб? — думал офицер. — Не таится ли тут что-нибудь? Можно ли ему доверять? Нет, осторожность не мешает…»

Мелькнула у него мысль разбудить солдат и поделиться с ними своими опасениями. Но при взгляде на мирно спящих молодцов у офицера защемило сердце.

— Пусть спят! — пробормотал он. — Я буду бодрствовать и за них и за себя.

Он потихоньку выбрался из-под палатки и принялся обследовать местность, ища, куда девался гостеприимный хозяин Али-бен-Али.

Чуткий слух его уловил как будто звук человеческих голосов, шедший из чащи кустарников в нескольких шагах от палатки. Дориа припал к земле и пополз к кустам.

Инстинкт не обманул его: в кустах были люди. Двое были незнакомы лейтенанту, третьим был сам Али-бен-Али. И когда офицер приблизился на такое расстояние, что мог слышать каждое слово беседующих арабов, Али-бен-Али начал говорить:

— Итак, по рукам, братья? Одна доля добычи мне, вторая доля вам. Согласны?

— Ты — вор и грабитель! — ворчливо отозвался один из незнакомых арабов. — Доли всех трех должны быть равны. Но на этот раз я согласен. Только волшебное стекло офицера должно принадлежать мне: пусть им забавляются мои жены.