Итоги № 7 (2013) - Итоги Итоги

— Чем занималась этот год ваша комиссия?

— Мы приняли более 300 решений, которые действуют напрямую на пространстве трех стран, и работали над разворачиванием 17 базовых соглашений по формированию Единого экономического пространства. Наша задача — создать условия для функционирования четырех свободных пространств: товаров, услуг, капитала и рабочей силы. В реализацию соглашений нам предстоит в кратчайшие сроки принять еще порядка 52 документов. Сделать предстоит многое: даже в деятельности Таможенного союза есть изъятия из области наднационального регулирования — лекарства, изделия медицинского назначения и алкоголь относятся к сфере регулирования национальными органами. Мы делаем все, чтобы изъятий не стало.

— Что мешает?

— Ответ в том числе лежит в зоне взаимодействия наднациональной и национальных бюрократий. Формирование единых правил — это всегда формирование единой наднациональной компетенции. При этом никто не стремится отдавать полномочия. Но, уверен, мы пройдем этот этап.

— Президент у Евразийского союза появится?

— Сегодня этот вопрос не обсуждается. Органом власти является Высший Евразийский экономический совет, на уровне президентов стран. На мой взгляд, это адекватная конструкция, позволяющая разрабатывать и принимать ключевые решения в сжатые сроки. Политическая воля решает все! Сотрудничаем мы и с национальными органами власти: при комиссии по каждому направлению работают консультативные комитеты, в которых национальные правительства представлены, как правило, на уровне замминистров. Это позволяет учесть интересы трех стран. Хотя бывает, что принимаются решения, которые той или иной стороне не нравятся. Впрочем, каждая сторона вольна наложить вето, если найдет аргументы.

— И часто такое случалось?

— Ни разу.

— Кто больше других выиграл от появления Таможенного союза?

— Белоруссия, если брать удельно. Большая часть белорусской экономики — обрабатывающая промышленность и машиностроение. Эти отрасли больше других выигрывают от интеграции. По динамике регистраций предприятий малого и среднего бизнеса лидирует Казахстан. В 2,5 раза выросла торговля между Белоруссией и Казахстаном. Начинается конкуренция юрисдикций и администраций, борьба за эффективность. И это очень хорошо. А вообще пока строгий подсчет в режиме прибылей и убытков проводить не вполне корректно — у нас системный долгосрочный проект.

— Конфликты возникают часто? К кому основные претензии?

— В какой-то степени каждое решение комиссии — результат непростой работы, согласования. Что касается претензий, они, как водится, есть у всех и ко всем. Здесь несколько аспектов. Мы как комиссия вместе с национальными правительствами отвечаем за реализацию соглашений, подписанных тремя странами. Если мы видим, что нормы того или иного соглашения не выполняются, у нас есть право указать на это «провинившейся» стороне и просить устранить нарушения. Пока таких решений немного, хотя они есть.

Для претензий хозяйствующих субъектов у нас есть Суд ЕврАзЭС. Судят там пока в основном нас, то есть комиссию. Например, в последний раз туда обращались российские угольщики. В результате мы отменили решение Комиссии Таможенного союза — наших предшественников — и предложили сделать то же самое российскому правительству.

— Национальные правительства слушаются?

— Это проект лидеров трех стран. И дело не в желании или нежелании: поставлены задачи, и их надо решить.

— А когда эти лидеры уйдут, Евразийский союз отправится туда же, куда и СССР?

— Думаете, придут другие и все развалят? Я помню, как ратифицировали договор о комиссии в российском парламенте — большинством. А договор вовсе не проходной, и можно было на этой площадке оттоптаться как следует, заработав политические очки. Но на поддержке экономической интеграции, как показали опросы, можно заработать больше. Нельзя сегодня прожить отгородившись. Чтобы быть конкурентоспособным, надо кооперироваться. Вопрос только с кем. Здесь каждая страна делает для себя прагматичный выбор, чтобы стать эффективнее, сильнее, конкурентоспособнее в мире.

Золотыми буквами / Политика и экономика / Что почем

Золотыми буквами

/  Политика и экономика /  Что почем

1,125 млрд руб. составили затраты российского бюджета на переименование милиции в полицию. Эту цифру озвучили на заседании Комитета по безопасности и противодействию коррупции Госдумы. Как оказалось, именно столько денег ушло на замену удостоверений, нагрудных знаков, вывесок, печатей, штампов, бланков, нашивок, перекраску автомобилей. И еще 770 миллионов было выделено на переоформление различных документов. То есть почти два миллиарда потратили на мероприятия, которые напрямую никакого отношения к реформе полицейского ведомства не имели, а значит, могли быть направлены на покрытие более значимых для ведомства расходов.

В этом убежден один из самых известных экспертов в правоохранительной области Александр Гуров, который считает, что реформа полицейского ведомства назрела давно, однако начинать надо было с реальных преобразований, а не со смены вывесок: «Поспешили поменять две буквы, а суть осталась прежней, и только-только намечаются какие-то преобразования в лучшую сторону. А ведь есть куда деньги потратить — не решены проблемы с жильем для многих сотрудников, можно было бы увеличить премиальный фонд за раскрытие резонансных преступлений, да и о ветеранах ведомства тоже нелишне подумать».

Деньги полицейскому ведомству действительно есть на что потратить. Достаточно зайти на сайт госзакупок, чтобы понять, что требуется медленно, но верно обновляющемуся министерству. Так, например, МВД разместило заказ на средства цифровой радиосвязи на сумму более семи миллионов рублей. Еще полицейским нужны мобильные технические средства охраны на сумму 14,5 миллиона рублей, а также электрошокеры на 57 миллионов рублей. И это, что называется, по мелочи, на неотложные нужды, а еще у правоохранителей есть глобальные программы — жилье для сотрудников, например. А получилось, что почти два миллиарда бюджетных денег ушло на смену двух букв — «ми» на «по». Дороговато получилось — по миллиарду на каждую...

Часовой механизм / Политика и экономика / Что почем

Часовой механизм

/  Политика и экономика /  Что почем

1 млн руб. — за провоз без декларации купленных за рубежом «предметов роскоши», стоимость коих превышает эту сумму, можно будет влететь на штраф или угодить за решетку на срок до семи лет. На прошлой неделе Минфин опубликовал проект постановления правительства, который пополняет перечень стратегических товаров, упоминающихся в статье 226.1 УК («Контрабанда»), драгоценностями и часами из почитаемых металлов и камней. По сути, это возвращает нормы предыдущей статьи — 188 УК, которую 7 декабря 2011 года упразднил Дмитрий Медведев. По словам экспертов, эксклюзивные марки часов продаются по 1—2 штуки в год, и сотрудники бутиков могут просто провозить их на руке — под заказ. Это подтверждают и цифры: по данным ФТС за 2012 год, средняя стоимость более чем двух миллионов ввезенных в Россию часов составила всего-то около 130 долларов.

По действующим правилам таможни авиапассажиры обязаны декларировать любые товары дороже 10 тысяч евро и отдать государству 30 процентов от суммы, превышающей этот лимит. Если неуплаченная пошлина окажется выше миллиона рублей, то вам может грозить штраф до 500 тысяч рублей или тюрьма на срок до 7 лет. Минфин же предлагает привязать наказание к сумме товара, а не к размеру пошлины. В прошлом году, например, таможенники задержали пассажира, прилетевшего из Нью-Йорка с часами Jacob&Co модели Rainbow Tourbillon стоимостью 54 миллиона рублей и не уплатившего 16 миллионов рублей налога.

По мнению главы адвокатского бюро «Жорин и партнеры» Сергея Жорина, многие люди могут получить за границей дорогие вещи в подарок, не зная их конкретной стоимости. Они идут через зеленый коридор, а тут раз — и 7 лет тюрьмы. Это, кстати, касается и многих депутатов и чиновников. Хотя, скорее всего, все ограничится ростом коррупционных поборов на самих таможнях.

Инфернальненько / Политика и экономика / Что почем