Поэтические переводы - Марина Цветаева

Ем белый хлеб и пью вино —

С того и хороша так.

— Что белый хлеб твоей красе —

С него и хороша так, —

То для моей листвы — роса:

С нее и зелена так.

Ешь белый хлеб и пьешь вино?

И спишь ты, видно, сладко!

Где твой девический венок?

У милого в кроватке!

— Орешина! Сударыня!

Твой сказ тебя загубит!

Три рослых брата у меня,

Они тебя порубят.

— Сруби орешину зимой —

Весной опять ростки даст.

Утратит девушка венок —

До гробовой доски уж!

4. «Мне белый день чернее ночи…»

Мне белый день чернее ночи, —

Ушла любимая с другим!

Мне думалось, что я — любим!

Увы, увы, увы, увы!

Не я любим — ушла с другим!

Что толку мне в саду прекрасном,

Что мне жасмин и розмарин,

Раз их срываю не один —

Цветы — которым, цветы — которым

Лишь я — законный господин!

Что толку мне в устах румяных, —

Будь то коралл, будь то рубин, —

Раз их целую не один —

Уста — которым, уста — которым

Лишь я — законный господин!

Придут клобучники-монахи,

Заплачет колокол: динь-динь!

Поволокут меня с перин

С прощальным хором — в тот сад, в котором

Лишь червь — законный господин!

5. ЖЕНИХОВЫ ЧАСТУШКИ

Пляшут зайцы на лужайке,

Пляшут мошки на лозе.

Хочешь разума в хозяйстве —

Не женись на егозе!

Вся-то в лентах, вся-то в блестках,

Всему свету госпожа!

Мне крестьяночку подайте,

Что как булочка свежа!

Мама, во мгновенье ока

Сшей мне с напуском штаны!

Чтобы, как у герра Шмидта,

Были икры в них стройны!

Как на всех зубами лязгал —

Не приласкан был ни разу.

Прекратил собачий лязг —

Нет отбою мне от ласк!

Рвал им косы, рвал им юбки —

Все девчонки дули губки.

Обуздал свой норов-груб —

Нет отбою мне от губ!

Хочешь в старости почета —

Раньше старших не садись!

Хочешь красного потомства —

С красной девицей сходись!

За свекровьиной кроватью

— Точно ближе не могли! —

Преогромный куль с рублями —

Сплю и вижу те рубли.

А за тестевой конторкой —

До чего сердца грубы —

Преогромная дубина.

Для чего в лесах — дубы?!

6. ДОНЫНЕ О БЕДНЫХ ДЕТЯХ

Доныне о бедных детях

Есть толк у подводных трав.

Друг к другу рвались напрасно:

Их рознил морской рукав.

— Мил-друже! Плыви — отважься!

Мил-друже! Седлай волну!

Тебе засвечу три свечки —

Вовек не пойдешь ко дну.

Подслушала их монашка,

Раздула щекý-бледнý,

Задула монашка свечки,

Мил-друже пошел ко дну.

А день наступал — воскресный,

Всем людям хотелось петь,

Одна только королевна

На свет не могла глядеть.

— О, мати, — молвила, — мати!

Никак не раскрою век.

Пусти меня прогуляться

На взморье, на желтый брег!

— Ах, дочка, — молвила, — дочка!

Неладно гулять одной.

Поди разбуди меньшую

Сестрицу — пойдет с тобой.

— Моя меньшая сестрица —

Резвушка, дитя-малó:

На каждый цветочек льстится —

А сколько их расцвело!

— О, мати, — молвила, — мати!

В очах — все вещи слились…

Пусти меня прогуляться

На взморье, на желтый мыс!

— Ах, дочка, — молвила, — дочка!

Неладно гулять одной.

Поди, разбуди-ка братца

Меньшого — пойдет с тобой.

— Ах, мати, меньшой мой братец

До спутника не дорос:

Он в каждую чайку целит, —

А сколько их развелось!

— О, мати, — молвила, — мати!

Мне сердце — мука сожгла!

Пусть люди идут к обедне,

Пойду — где пена белá.

Отправилась мать к обедне,

А дочь — где пена белá.

Гуляла она, гуляла —

На рыбаря набрела.

— Ах, рыбарь, любезный рыбарь!

Глянь — с перстнем моя рука!

Закинь свои сети в море

И вылови мне дружка!

Забросил он сети в море,

Забрасывал их стократ,

Сто раз опускал, в сто первый

Несут его сети — клад.

Сняла королевна с пальца

Кольцо драгоценных руд.

— Возьми его, милый рыбарь!

Спасибо тебе за труд.

Сняла королевна, плача,

С макушки венец зубчат.

— Возьми его, милый рыбарь!

Спасибо тебе за клад.

Как водоросль морская,

Любимого обвила…

— Забудьте, отец и мати,

Что дочка у вас была!

ДЕВИЧЕСКАЯ МОГИЛА

[Стихи неустановленного поэта.]

Никому я не открою,

А тебя на свете — нет,

Как сроднился я с тобою

За семь юношеских лет.

Ну и годы! — Семь — не мене! —

Илиад и Одиссей.

И мгновенье за мгновеньем

Был я твой — душою всей.

Но пока от дома к дому

Я шагал, тобою полн,

Год седьмой ушел к шестому,

А любимая — под холм.

Почему ты так спешила?

Почему так медлил я?

Почему ты мне светила,

Мнилась, бренная моя?

И осталось мне, под хвои

Шум — нашептывать холму,

Как томился тот, спокойный,

Друг — по сердцу твоему!..

ИЗ ФРАНЦУЗСКОЙ ПОЭЗИИ

ШАРЛЬ БОДЛЕР

1821 — 1867

ПЛАВАНЬЕ

Максиму дю Кан

Для отрока, в ночи глядящего эстампы,

За каждым валом — даль, за каждой далью — вал.

Как этот мир велик в лучах рабочей лампы!

Ах, в памяти очах — как бесконечно мал!

В один ненастный день, в тоске нечеловечьей,

Не вынеся тягот, под скрежет якорей,

Мы всходим на корабль — и происходит встреча

Безмерности мечты с предельностью морей.

Что нас толкает в путь? Тех — ненависть к отчизне,

Тех — скука очага, еще иных — в тени

Цирцеиных ресниц оставивших полжизни, —

Надежда отстоять оставшиеся дни.

В Цирцеиных садах дабы не стать скотами,

Плывут, плывут, плывут в оцепененьи чувств,

Пока ожоги льдов и солнц отвесных пламя

Не вытравят следов волшебницыных уст.

Но истые пловцы — те, что плывут без цели:

Плывущие — чтоб плыть! Глотатели широт,

Что каждую зарю справляют новоселье

И даже в смертный час еще твердят: вперед!

На облако взгляни: вот облик их желаний!

Как отроку — любовь, как рекруту — картечь,

Так край желанен им, которому названья

Доселе не нашла еще людская речь.

О, ужас! Мы шарам катящимся подобны,

Крутящимся волчкам! И в снах ночной поры

Нас Лихорадка бьет — как тот Архангел злобный

Невидимым бичом стегающий миры.

О, странная игра с подвижною мишенью!

Не будучи нигде, цель может быть — везде!

Игра, где человек охотится за тенью,

За призраком ладьи на призрачной воде…

Душа наша — корабль, идущий в Эльдорадо.

В блаженную страну ведет — какой пролив?

Вдруг, среди гор и бездн и гидр морского ада —

Крик вахтенного: — Рай! Любовь! Блаженство — Риф.

Малейший островок, завиденный дозорным,

Нам чудится землей с плодами янтаря,

Лазоревой водой и с изумрудным дерном.

Базальтовый утес являет нам заря.

О, жалкий сумасброд, всегда кричащий: берег!

Скормить его зыбям, иль в цепи заковать, —

Безвинного лгуна, выдумщика Америк,

От вымысла чьего еще серее гладь.

Так старый пешеход, ночующий в канаве,

Вперяется в Мечту всей силою зрачка.

Достаточно ему, чтоб Рай увидеть въяве,

Мигающей свечи на вышке чердака.

Чудесные пловцы! Что за повествованья

Встают из ваших глаз — бездоннее морей!

Явите нам, раскрыв ларцы воспоминаний,

Сокровища, каких не видывал Нерей.

Умчите нас вперед — без паруса и пара!

Явите нам (на льне натянутых холстин

Так некогда рука очам являла чару)

Видения свои, обрамленные в синь.

Что видели вы, что?

     — Созвездия. И зыби,

И желтые пески, нас жгущие поднесь,

Но, несмотря на бурь удары, рифов глыбы, —

Ах, нечего скрывать! — скучали мы, как здесь.

Лиловые моря в венце вечерней славы,

Морские города в тиаре из лучей

Рождали в нас тоску, надежнее отравы,

Как воин опочить на поле славы — сей.

Стройнейшие мосты, славнейшие строенья,

Увы, хотя бы раз сравнились с градом — тем,

Что из небесных туч возводит Случай-Гений…