Цейтнот. Том 1 (СИ) - Корнев Павел Николаевич

— Ещё я только в костюме хулиганов не ловил!

Илья Полушка презрительно фыркнул, он точно не отдавал себе отчёт, сколько денег ушло у Льва на материал и работу портного, а вот я имел некоторое представление об этом да к тому же прекрасно помнил, как сам изгваздал в крови новенький костюм, поэтому поспешил успокоить бывшего одноклассника, заявив:

— Тебя как аналитика задействуют. В сторонке постоишь.

Приятели-пролетарии при моих словах переглянулись, и Сергей спросил:

— А нам порчу личной одежды возместят деньгами, если что?

— Ага, — расплылся в улыбке Митя Жёлудь. — А потом догонят и ещё раз возместят!

— Ой, да заткнись ты!

— И вообще, откуда такие буржуазные замашки?

— Заткнись, сказал!

— Сам заткнись!

Я поспешил вмешаться и хлопнул в ладоши.

— Всё, ходу!

Клевец что-то неразборчиво проворчал, но с кулаками на Митю бросаться не стал и первым двинулся на выход.

Мы вернулись в дежурку и обнаружили там только Бондаря и близняшек, успевших поменять униформу на тёплые шерстяные платья, отороченные мехом жакеты и одинаковые шляпки. Наше появление сестричек определённо не порадовало, а вот Максим улыбался барышням как-то очень уж натужно.

— Малыш где? — спросил я его.

Тот указал на дверь.

— Сейчас подойдёт.

Долго ждать не пришлось, почти сразу в коридоре послышались быстрые шаги и в дежурку вошёл Александр Малыш — невысокий, крепко сложенный и широкоплечий, со сбитыми костяшками кулаков.

— О новостях уже наслышаны? — с порога уточнил он.

— Так точно! — подтвердил я за всех.

— Там, — указал он куда-то себе за спину, — тоже. У студентов здравомыслия мало, а гонору и энергии много, их даже провоцировать не придётся, своей охотой бузить начнут. Наша задача предотвратить беспорядки, заблаговременно выявив и нейтрализовав зачинщиков.

Приятели-пролетарии переглянулись, и Сергей указал на оружейный шкафчик.

— Даже без дубинок?

Макс Бондарь не удержался от презрительной ухмылки.

— Сказано же тебе: выявлять зачинщиков будем! Или ты войну со студентами начать собираешься?

— Именно! — кивнул Малыш. — Задержанием правонарушителей займутся подразделения комендатуры, вы будете работать в толпе вплоть до начала разгона манифестации. — Он побренчал чем-то, затем разжал кулак. — Разбирайте!

На его ладони лежали институтские значки, как те, что украшали лацканы моего пиджака и пиджака Льва. Если разобраться, лучшей маскировки и не придумать вовсе, сразу видно — свои.

— Церковь Ильи Пророка уже оцеплена, но на площади перед ней и в сквере у главного корпуса собираются студенты.

— Это не единственная церковь в городе, — отметил я.

— Остальные не наша головная боль! — отмахнулся Малыш. — Большинство церквей в западных районах города, это зона ответственности полицейского управления, там ситуация не столь критичная. Главное сейчас угомонить студентов. Посему будете выявлять… — Он начал загибать пальцы. — Провокаторов, буйных и неадекватных — всех тех, кто может завести толпу. Обращайте особенное внимание на операторов с заведомым превышением ограничения потенциала. Пётр и Лев, вас это касается в первую очередь.

Я кивнул, но без всякого энтузиазма. Если Лев обладал чувствительностью, достаточной для точной оценки удерживаемого другим оператором потенциала, то мне приходилось полагаться на оценочные суждения с весьма и весьма серьёзной степенью погрешности. Впрочем, уловить существенное превышение установленного с начала этого года лимита в сто килоджоулей было по силам даже мне.

Справлюсь!

— Информацию обо всех правонарушителях передавайте Ригелю, — указал Александр Малыш на Льва. — Сами действуйте по обстоятельствам, но в происходящее вмешивайтесь только в самых исключительных случаях. И главное — не обостряйте ситуацию! — Руководитель смерил всех пристальным взглядом, после чего продолжил инструктаж: — В случае задержания сопротивления бойцам комендатуры не оказывайте, слово для опознания: «лимон». Работать будете двумя группами. Макс, бери себе Клевца, Полушку и Фаю. Пётр, с тобой будут Жёлудь и Рая. Лев, остаёшься при мне. Выходим через служебные ворота, на проходных сейчас столпотворение.

Но вот так сразу никто никуда не пошёл, ещё добрых двадцать минут Малыш растолковывал нам, кому из манифестантов следует уделить первоочередное внимание. Лишь когда задребезжал телефонный аппарат и кандидат-лейтенант обменялся с кем-то парой ничего не значащих фраз, последовала команда выдвигаться.

Мы покинули дежурку и обнаружили, что хоть студенты и пребывают в состоянии крайней ажитации, пока что всё ограничивается оживлёнными дискуссиями и спорами, да ещё повсеместно мелькают красные нарукавные повязки дружинников. На территории студгородка ситуация определённо оставалась под контролем администрации, опасения внушали только длиннющие очереди, выстроившиеся к проходным.

В отстойнике у служебных ворот готовились к выступлению бойцы штурмового взвода, ещё там обнаружилось несколько броневиков, вездеходов и мотоциклов ОНКОР. Владимир Ельня заметил Малыша, подошёл и предупредил:

— Саша, у вас не больше получаса!

— Понял! — отозвался Александр и поторопил нас: — Быстрее!

Мы вышли на боковую улочку, и гул голосов начал складываться в слаженное скандирование:

— Попы, пошли вон! Попы, пошли вон! Попы — вон!

Вот же подкинул патриарх проблем, так подкинул!

Ближайший перекрёсток уже контролировали бойцы комендатуры, но со стороны сквера доносился глухой гомон многолюдной толпы, а ещё там необычайно низко, едва ли не на уровне шпиля центрального корпуса завис дирижабль.

— Встречаемся у центрального входа! — предупредил Малыш, указав на выстроившиеся у крыльца кареты скорой помощи и кучковавшихся поблизости сотрудников управления физической защиты. — Не разделяйтесь, держитесь друг друга! Вперёд!

Вперёд? Я передёрнул плечами, прогоняя забравшийся под пиджак холодок, но сразу опомнился и снял кепку, сунул её Льву.

— Подержи.

— Давай.

Стылый мартовский ветерок вновь заставил поёжиться, но я уже переборол неуверенность и с показной беспечностью зашагал к скверу. На деле же мне было откровенно не по себе. Искажения энергетического фона накатывали колючими волнами помех — множество собравшихся в одном месте операторов, взбудораженных и злых, порождали пугающую аномалию, приближаться к которой нисколько не хотелось.

Я и без того в стокилометровой зоне активного излучения Эпицентра чувствовал себя не лучшим образом, а тут и вовсе не в своей тарелке очутился. Но деваться было некуда, поэтому до предела усилил заземление и попытался полностью отгородиться от внешнего фона, сотворив дополнительный силовой контур. Просто так, на всякий случай. Лишним точно не будет.

— От меня ни на шаг, — предупредил я сослуживцев. — Митя, ты замыкающим. И обращайте внимание на людей без студенческих значков.

— Почему именно на них? — удивилась Рая.

— Тут студенты бузят, — пояснил ей Митя Жёлудь. — Чужаки с большей вероятностью провокаторами оказаться могут.

Я мотнул головой и решительно двинулся к скверу, где среди деревьев, на тропинках и у фонтана толпились взбудораженные студенты. Они лишь оживлённо переговаривались меж собой, наблюдая за митингом со стороны, тут никто не выкрикивал ни лозунгов, ни речовок, и мы поспешили дальше, где обходя компании молодых людей и барышень по газонам, где проталкиваясь через них.

Понемногу начал открываться вид на площадь, куда по боковым улицам так и продолжали подходить горожане. Стянутые к институту комендантские патрули перехватывали некоторых из них, проверяли документы, о чём-то расспрашивали. Преимущественно никого не задерживали и пропускали дальше, лишь изредка препровождали отдельных персонажей к отогнанным в соседние дворы фургонам. На крышах домов мелькали фигуры людей, всюду стрекотали кинокамеры и щёлкали фотоаппараты. Журналистов, если это были журналисты, никто не трогал.