Реплика - Святослав Яров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И на этом основании ты предлагаешь мне разгребать чужое дерьмо? — ехидно полюбопытствовал Кузин.
— Чудак ты, Лёша! — возмутился начальник отдела. — Говорю же, некому там пока работать!
— Вот только не надо своим ребятам лапшу навешивать! — Скривился Алексей Борисович. — Что значит, работать некому? Володька Сунцов чем плох? Или Мишка Козлов?
Эти опера одними из первых перешли из четвёртого, то бишь разбойного, отдела в ОБОГП. Кузин отнёсся к их решению с пониманием — парни всегда тяготели к чему-то этакому масштабному, так что, флаг им в руки. Симаков же тогда воспринял их уход крайне болезненно — шутка ли, двух отличных сотрудников потерять! — и долго ещё при одном лишь упоминании фамилий Сунцова и Козлова его передёргивало. Но со временем остыл, смирился с кадровой утратой и сейчас по мере служебной надобности вполне спокойно контактировал и с тем, и с другим.
— Собственно говоря, Сунец, мне эту идею и подкинул, — признался руководитель отдела. — Он бы конечно мог и сам заняться, да кто ж ему даст. Я ж говорю, рэкетиры распоясались — только успевай реагировать. Мишаня тоже зашивается, да так, что ни вздохнуть, ни… сам знаешь. А «Бес» всех уже достал, и с ним надо что-то делать. Только зарегистрированных эпизодов вымогательства с начала года восемь! — значительно произнёс Юрий Александрович, поспешив оговориться: — Согласен, мы тут вроде бы, никаким боком. Но позволь тебе напомнить, что на его совести помимо того четыре квартирных разбоя. А это уже, как не крути, наше кровное. Короче! — подытожил Симаков. — Борцы с оргпреступностью не возражают, чтобы «Бесом» занимались мы.
— Ай благодетели! Не возражают! — язвительно огрызнулся Кузин. — Геморроем поделиться они завсегда готовы.
На что начальник отдела лишь пожал плечами, дескать, а что тут скажешь.
— Если мы обделаемся, с них взятки гладки, — продолжил Алексей Борисович обличать хитросделанных коллег по Управлению. — Зато, если я «Беса» со товарищи преподнесу на тарелочке с голубой каёмочкой, ОБГОП тут как тут — к раскрытию в момент присоседится.
На сей раз Симаков отрицательно помотал головой.
— Бобряшов клятвенно заверил: в случае успеха ни на что претендовать не станет, — сообщил он.
Если уж жадный до «палок» Бобряшов, командир обгопников, такое пообещал, значит, приперло его руководство главка к стенке, дескать, разберись наконец с этим неуловимым «Бесом». А ещё это значит, продолжил логическую цепочку Алесей Борисович, что Симаков имел беседу на сей счёт отнюдь не только со своим бывшим опером Сунцовым а ещё и с его непосредственным начальством. Напрашивался нехитрый вывод: коли речь зашла о таких нюансах, как дележ шкуры неубитого медведя, то вопрос, чьей головной болью теперь будет «Бес», уже бесповоротно решён в пользу разбойного отдела.
— Я так понимаю, ты уже кивнул, — озвучил Кузин своё умозаключение.
Юрий Александрович лишь повинно развёл руками.
— А куда было деваться! — посетовал он и попытался оправдаться: — Сперва
Володька пробный шар запустил. Потом Бобряшов насел. Я до последнего отнекивался, мол, со своими бы делами разобраться, но когда ещё и начальник управления надавил…
Всё ясно. Бобряшов, большой мастер переводить стрелки, подключил тяжёлую артиллерию. А начальнику МУРа возражать у Саныча кишка тонка.
— Вот какого спрашивается, ты здесь круги нарезал? — возмущённо ополчился на Симакова Алексей Борисович. — Не мог прямо сказать? А-то предложение у него! Приказал бы и все дела.
Вообще говоря, подчинённому разговаривать в таком тоне с начальником — роскошь непозволительная. Кто-нибудь другой, за подобные вольности, ещё до вечера вылетел бы из отдела со свистом, но только не Кузин. Всё-таки, многие годы совместной работы ко многому обязывали их обоих. Опять же, ни о каком подрыве авторитета руководителя речи не шло — беседовали они тет-а-тет.
— Только я вот не пойму, чего ты меня-то подпрягаешь? — спросил Кузин. — Моя группа тут вообще не при делах. Зато, два «квартиника» из четырёх, о которых ты мне только что толковал, зарегистрированы в Киевском районе. Территория Усатенко. Ему и карты в руки!
— На кону, вроде как, честь отдела. Облажаться никак не можно. Такое дело абы кому не доверишь… — объяснил свой выбор Симаков и, смекнув, что получилось как-то не слишком красиво по отношению к Усатенко, спохватился: — Нет, я против Вадима ничего не имею. Мужик он хваткий, добросовестный, но… Ты же сам понимаешь…
Кузин понимал — чего ж тут непонятного. Вадим Усатенко не мальчик — всё-таки восемь лет на оперативной работе — только вот из этих восьми, семь с половиной он оттрубил в оперативно-розыскном отделе Ленинградской таможни, а в МУРе — меньше полугода. По какой причине приключилась с ним такая метаморфоза, чтоб из Питера да в Москву, да ещё и из таможни в уголовный розыск, Алексей Борисович доподлинно не знал. Собственно говоря, это было не так уж важно — в жизни всякое случается. Главное, что бывший ленинградец в отделе, что называется, прижился, освоился и начал приноравливаться к новым для себя условиям работы. Однако таможня и уголовка — две большие разницы. Со временем Вадиму любая задача будет по плечу, но пока, чтоб разобраться с бригадой «Беса», ему элементарно не хватит навыков работы именно в розыске.
— А ты, с твоим-то опытом! Это ж — совсем другое дело! — словно подслушав его мысли, настырно продолжил увещевать Симаков самого матёрого и, чего уж скромничать, лучшего своего опера. — Вот ни на грамм не сомневаюсь, что ты сможешь! Со всей стороны обещаю любую посильную помощь. Запросы вне очереди. «Наружка» по первому требованию. Понадобится транспорт: отдельский «жигуль» в твоём распоряжении, только скажи.
Щедро однако — в изумлении вздёрнул бровь Алексей Борисович, поражённый столь широким начальственным жестом. Обычно всё вышеперечисленное приходилось выбивать с боем долго и нудно. Симаков, который знал Кузина как облупленного, усилил нажим:
— Твои районы… — Он развернулся вместе с вращающимся креслом на сто восемьдесят градусов и, воззрившись на висевшую на стене карту-схему Москвы, принялся перечислять, одновременно что-то прикидывая в уме: — …Бабушкинский, Куйбышевский, Сокольнический, Дзержинский, Первомайский…
После чего вернул кресло в прежнее положение, опёрся локтями на стол и, сцепив пальцы в замок, уткнулся взглядом в Кузина.
— Если возьмёшься за «Беса», от кураторства я тебя временно освобожу. А твои районы пока передам группе Мальцева, — пообещал Симаков и закончил свой исполненный искушений спич на высокой ноте: — Только прикинь! Руки у тебя
