Гонец - Рэй Брэдбери

Отзвук повторился.

Тонкий, словно воздух на расстоянии многих миль пронизывало острие иглы.

Это было смутное эхо собачьего лая.

Эхо от шумного дыхания собаки, бегущей в ночи по полям и лугам, по темным городским улицам. Собаки, описывающей круги и продолжающей бег. Эхо делалось громче и затихало, приближалось и удалялось, будто кто-то тянул собаку вперед на поводке. Будто бегущего пса кто-то подзывал к себе свистом под каштаны, пес возвращался, описывал круг и снова кидался по направлению к дому.

Мартину показалось, что пол комнаты начал вращаться, и дрожь его тела передалась кровати. Пружины отозвались тонким металлическим звоном.

Еле различимый лай длился уже минут пять, становясь все громче и громче.

Торри, вернись! Торри, вернись! Торри, малыш, ну Торри, где же ты пропадал? Торри, Торри, ну же!

Прошло еще пять минут. Все ближе и ближе: Мартин без устали, снова и снова твердил кличку собаки. Плохой пес, скверный пес — удрал и не являлся столько дней. Плохой пес, славный пес, вернись, о Торри, давай скорее домой и расскажи мне, что там нового! По щекам Мартина покатились слезы и впитались в одеяло.

Теперь еще ближе. Совсем близко. Лай — прямо с улицы. Торри!

Мартин затаил дыхание. Собачьи лапы шуршат по ворохам сухих листьев, по тропинке. И вот — уже у самого дома: гав-гав-гав! Торри!

Лай за дверью.

Мартина била лихорадка. Не спуститься ли ему вниз и впустить собаку — или дождаться, пока вернутся мама с папой? Ждать. Да, нужно ждать. Но что, если, пока он ждет, Торри убежит снова — этого не вынести! Нет, он спустится вниз, отопрет замок — и его необыкновенный пес снова прыгнет к нему на руки. Славный Торри!

Мартин уже начал спускать ноги с постели, но тут снизу послышался стук. Дверь отворилась. Кто-то сжалился и впустил Торри в дом.

Конечно же, Торри привел с собой гостя. Мистера Бьюкенена или мистера Джейкобса — а может, и мисс Таркинс.

Дверь отворилась и захлопнулась, Торри ринулся вверх по лестнице и с визгом запрыгнул на постель.

— Торри, где ты пропадал, что ты делал всю эту неделю?

Мартин и смеялся, и плакал одновременно. Он схватил пса в охапку и прижал к себе. Потом вдруг умолк. Широко раскрытыми, удивленными глазами всмотрелся в Торри.

Запах, исходивший от Торри, был — другим.

Пахло от него землей. Мертвой землей. Землей, пролежавшей бок о бок с разлагающейся гнилью на глубине в шесть футов. Зловонной, тошнотворной землей. С лап Торри падали комки слипшейся почвы. И — что еще? — ссохшийся клочок чего — кожи?

Кожи? Да! КОЖИ!

Что за вести принес Торри на этот раз? Что они означают? Зловоние сочной и жуткой кладбищенской земли.

Торри, негодник. Вечно рылся там, где нельзя. Торри, молодчина. Всегда легко заводил друзей. Всяк был ему по нраву. Вот он и приводил друзей с собой.

И сейчас этот самый последний по счету гость поднимался по ступеням. Медленно. Волоча ноги одну за другой — с трудом, кое-как, не спеша, еле-еле.

— Торри, Торри — где же ты пропадал! — громко выкрикнул Мартин.

С собачьей груди осыпался зловонный пласт тлена.

Дверь спальни приотворилась.

К Мартину пришли.