Зеленая губка - Анна Игоревна Зайцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вокруг на тысячи парсеков ни души. Марка можно не считать, он машина. Он думал: — Как нас угораздило выскочить из гипертуннеля прямо в астероид? Обычно все просчитывает Марк и такое почти невозможно. Почти. Но случилось.
Сопло было залеплено чем-то пористым, очень напоминающем губку, а сверху темно-зеленая корочка. Никаких следов папы.
— Что я скажу маме? Я даже не понял, что тут случилось… — Паша растерянно осматривал поврежденный корпус. Снаружи было видно, что значительная часть корабля покорежена.
— Марк, ты слышишь меня?
— Да.
— Я попробую убрать эту дрянь из сопла. Как очищу, запускай двигатель. Ты узнал, что с отцом?
— Принято. Данных нет, связи с командиром корабля нет.
— С Землей связь есть?
— Нет, передатчик вышел из строя.
Паша приблизился к субстанции, и засомневался, стоит ли выпускать манипулятор? Он вгляделся в губку, подумал:
— Привет. Кто-ты или что ты?
Вдруг почувствовал что-то странное, как будто его макушки что-то коснулось.
— Ты меня слышишь? Не знаю почему, я думаю, ты живое, — Паша приблизился к губке вплотную.
— Скажи, что случилось с моим папой? — Паша ощутил на себе множество взглядов, как будто какие-то существа пристально рассматривали его. Он протянул руку и коснулся перчаткой губки. По руке разлилось сияние, она онемела. Он почувствовал головокружение, вдруг все ощущения пропали. Паша почувствовал, что куда-то летит. Стали всплывать картинки разных миров, планетных систем, голова чуть не взорвалась от потока образов.
Но голова ли? Головы не ощущалось. Скорее сознание. Паша почувствовал давление. Напрягся и увидел воспоминание, образ. Его отец в скафандре тянется манипулятором к нему. Сияние и человек в скафандре растаял. Лишь обрывок страховочного троса застыл в пространстве. Паша вдруг осознал, что сам смотрит множеством глаз. Что-то давило, чье-то сознание, ему казалось, что его сжимают, вытягивают его воспоминания.
Что-то давило так сильно, как бы растворяя Пашу, его чувства, его мысли… Мама, папа, детство, все теряло четкость. Образы из детства, учебы, друзья замелькали чехардой…
Давление нарастало, но Паша вдруг подумал: — Эта губка всосала моего папу, всосала меня, а теперь похоже поглощает мои воспоминания, мое сознание… Меня уже нет. Нет! Я еще есть. Он посмотрел на яркую далекую звезду. Я вижу, а значит я есть. Перевел взгляд на корабль, увидел серую, со множеством выступов стенку. Напрягся, ощутил всей своей губчатой поверхностью сталь корабля. Он подумал: — Что?! Как это?! И снова прикосновение чего-то к его сознанию. Теперь множество глаз смотрело на Пашу не снаружи, а изнутри… Нет, это невозможно! Я теперь это бурое существо? Нет, я Паша, Паша! Я человек! Или уже нет?
Он оглядел себя и воскликнул: — Я губка! Я та бурая субстанция! Наверно, я остался один и сошел с ума. Быть такого не может…
Давление росло, сознание этого существа сопротивлялось. Оно явно хотело растворить сознание Паши. Но что-то пошло не так. Паша не собирался растворятся. Он внимательно смотрел на себя-губку и вдруг решил попробовать.
— Если я губка, то это как пластилин? Могу вылепить что задумаю?
Его охватил детский азарт и посетило вдохновением. Он представил себе, как из этой субстанции вытягивается щупальце. Вначале одно, потом другое. Такое гладкое, с присосками. Он пошевелил ими.
— Отлично! У меня получилось! — ухватившись за край сопла, он осторожно вылез наружу. Паша чувствовал, что внутри него слабо сопротивляется подавленное его волей сознание инопланетного существа. Он представил, как у него отрастает длинное, как у кальмара щупальце. Выпустил его и ухватился за скобы, подтянул свое тело.
Он огляделся и воскликнул: — Это великолепно! Я вижу на все триста шестьдесят градусов! Было непривычно холодно. Его пробирал озноб. Он начал движение в сторону входа в рубку корабля. С каждым его перехватом, давление чужого сознания ослабевало. Уже у входа в мембрану оно пропало полностью. Паша сформировал еще несколько щупалец и осторожно протиснулся в шлюз.
Вернувшись на корабль, он заполз в кресло, удобно распластавшись, сформировал рот и спросил:
— Марк, почему отец не смог его одолеть? Почему я смог?
Корабль вздрогнул, Паша услышал знакомый звук запуска ускорителей.
— Марк ты меня слышишь?
— Да.
Паша задумчиво рассматривал свою буро-зеленую щупальцу с небольшими странными порами. Наверно, нельзя лететь в таком на Землю. Вдруг я опасен для людей?
— Марк, ты можешь поменять курс?
— Команду на изменение курса должен дать член экипажа. Ваш голос не распознан — монотонно произнес компьютер.
— Вот ведь… и теперь я такой бурой губкой прилечу домой? — минута, другая прошла, а в ответ тишина.
— Марк, теперь что, ты отвечать мне не будешь?
— Сбой системы. Критическое повреждение. Ошибка…
И Марк замолчал, похоже навсегда. Паша думал: — Теперь я совсем один искин покинул меня. Был я человеком, теперь я зеленая губка. Куда пропал папа? Растворился в губке? Но почему он растворился, без следа, а я себя ощущаю? Я всегда мечтал о настоящем, холодящем кровь приключении. До этого дня все было так обыденно! Так хотелось чего-то разэтакого! Эх, смотрю я теперь на свои буро-зеленые щупальца… Куда уж необычнее. Корабль привезет меня на Землю, а там меня сцапают и примутся изучать. Разложат на молекулы и атомы… Грустный конец. Возможно, мне стоит завидовать папе. Он — раз! И нету его. А что будет со мной? То что внутри я это я, это точно. Но внешне я — зеленая губка. Смогу ли я когда-нибудь снова принять человеческий облик?
Сверкая стеклом и сталью в лучах солнца на летном поле стояло здание космопорта.
— Грузовой корабль, опознан как три тысячи девятьсот двадцать первый, входит в атмосферу, похоже аварийная посадка. На вызов не отвечает, — в диспетчерской раздался приятный женский голос.
— Принято. Дрон альфа-пятьсот тридцать пятый вылетает к месту предполагаемой посадки, — ответил спокойным мужским голосом робот.
С космопорта поднялся в воздух компактный дрон-спасатель. Этакая современная скорая помощь с роботом-медиком и капсулами для выживших. Он легко описал дугу, сверкнул в лучах солнца и скрылся за легкими, белыми облаками.
Грузовой корабль сел на берегу моря у самой кромки воды утром. Паша протиснулся через мембрану и добравшись до воды распластался, расплылся пятном буро-зеленой губки. Его верхняя поверхность подсохла и внешне походила на хитин.
Он подумал: — Какой это кайф, снова искупаться, поплавать в теплой морской воде! Совсем скоро меня найдут и будут исследовать. Здорово было бы к маме… Обнять ее, рассказать
