Петуния Дурсль и совиная почта (фанфик по ГП) - Полина Хаджибаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда послышался звук разбитого стекла и последующая за этим легкая нецензурщина, девочки поняли, что дальше притворяться спящими уже не получится. Они были уверены, что мать специально шумит, чтобы они поднялись. Маргарет Дурсль была из тех женщин, которые бесятся, когда кто-то в доме не занят полезным делом.
— С днем рождения, Мэгги, — сказала Петуния, зевая.
— С днем рождения, Питти!
Обе поднялись с кроватей, стоящих у противоположных стен просторной спальни в розовых тонах, подошли друг к другу и крепко обнялись. Подарки они не дарили, считали это глупостью, но тем не менее дни рождения обожали. Любящая семья сделала все для того, чтобы девочки радовались праздникам. Куча подарков, барбекю, выезды в Диснейленд в Париже, в зоопарк или в поход — папа никогда не давал девочкам скучать.
Умывшись и переодевшись в одинаковую домашнюю одежду, сестры поспешили спуститься на кухню, где мама беспрестанно шумела. Самое просторное и, наверное, самое дорого оснащенное место в доме было девственно-чистым и сверкало лаковыми поверхностями столешниц и фартуков, а также хромированными боками многочисленных кухонных приблуд, среди которых была даже огромная кофе-машина, которой почти никогда не пользовались, потому что вечно забывали покупать специальные картриджи.
— О, наконец-то! Мои маленькие сони! — Миссис Дурсль, она же Маргарет, она же Мамочка Марго, как назывался ее профиль в инстаграме, повернулась к дочерям и ласково улыбнулась. — С днем рождения, мои маленькие принцессы! Дайте я вас поцелую!
Она приблизилась и загребла дочек в нежные объятья, испачкав их кофточки в крошках печенья.
— Пеку ваш любимый банановый чизкейк. Поможете мамочке?
— Ну ма…
Не успела Петуния договорить, как на пороге огромной кухни-столовой появился их отец, Дадли Дурсль. Плотный высокий мужчина с короткой шеей и маленькими голубыми глазками только своим подчиненным на работе казался злыднем. Дома же все знали его как самого доброго на свете мужчину. Он надевал маленькие очки при чтении газет и сейчас забыл их снять. Все еще пребывая в серой полосатой шелковой пижаме, мужчина выглядел, как кресло, которое превратили в человека, мягкого, большого и будто плюшевого.
— Сегодня мои цветики, — он часто называл так девочек, ведь обе были названы в честь цветов, — не притронутся к посуде. Только если захотят поесть.
— Ура! Спасибо, па!
Дочери прыгнули в раскрытые объятья отца. Миссис Дурсль лишь цокнула, вернувшись к уборке разбитого стакана.
— На счастье, — заметил мистер Дурсль и подмигнул красавице-жене.
Маргарет Дурсль и впрямь была красивой. Все говорили, что в ее жилах помимо английской крови течет еще и какая-то восточная: бледная кожа без изъянов будто светилась здоровьем, маленький носик был чуть приплюснут, а пухлые губы всегда были собраны в "уточку" и накрашенные красной помадой походили на цветок. Она была миниатюрной и невысокой, что становилось еще заметнее на фоне мужа. Светло-карие глаза женщина часто прятала под цветными линзами, когда снимала видео и сторисы, а каштановые волосы осветляла до золотистого блонда, чтобы не выделяться среди белокурой семьи.
По счастью, обе дочки, хоть и не стопроцентные близняшки, были больше похожи на мать, чем на отца. Единственное, что они умудрились унаследовать от Дадли Дурсля — это белокурые волосы и светло-голубые глаза. У Петунии оттенок радужки был ближе к серому, а сам взгляд всегда казался безразлично-сонным, а Магнолия чуть поплотнее сестры, но пока это было не особо заметно. Марго справедливо предполагала, что позже дочка начнет развиваться быстрее субтильной Петунии, и тогда разница в телосложении проявится ярче. Сама Маргарет, помня подростковый возраст, отмечала, что очень долго не росла и отстала от всех девчонок в классе, когда как Дадли рассказывал, что в тринадцать уже был выше и шире матери.
Девочки отказались завтракать чем-то кроме апельсинового сока и отправились в гостиную распаковывать многочисленные подарки. На медового цвета дубовом полу покоился пушистый бежевый ковер, оттеняющий довольно яркие диван и кресла глубокого бирюзового цвета. Стены в гостиной тоже были выкрашены в спокойный оттенок бежевого, чуть светлее ковра, и только на противоположной от электрического камина стене висели коллажи с фотографиями семейства в простых белых рамках. Как и многим в доме, обстановкой занималась сама мамочка Марго. Это не касалось разве что гаража Дадли.
— В белых обертках для Петунии, а в серебряных для Магнолии, — предупредил отец девочек, севший в кресло и взявшийся за газету.
Дочери не смогли приучить отца пользоваться интернетом и читать новости с айфона, а ведь у него была самая последняя модель: семь плюс! Сами они пока довольствовались старыми версиями отца и матери, им обещали подарить самые последние модели айфонов, когда исполнится по восемнадцать. Но тем не менее почти каждый год у них обновлялись телефоны: как только родители покупали себе новые, они отдавали старые дочерям. Марго всегда была важна камера, ведь она вела блог в инстаграме о том, как держать хозяйство в огромном доме, сидеть на ПП и воспитывать двух близняшек, поэтому столь частые обновления были вполне оправданы. Мамочка Марго была очень популярна, и в школе все знали, что мама Питти и Мэгги инфлюенсер.
Пока сестры распаковывали подарки, которых на полу было около полусотни, мама занесла им поднос с соком и хлопьями в розовых глубоких мисках.
— Ваш дедуля, как всегда, прислал гору подарков. Надо бы навестить его, дорогой. — Женщина повернулась к мужу, он кивнул.
— Да, пап, мама права, мы давно не видели дедулю, — поддержала Петуния, пока сестра фыркала.
Все знали, что Вернон Дурсль обожает сына, внучек и даже невестку, но так же все прекрасно знали, что безоговорочная его любимица — Петуния. Что именно повлияло на предпочтения дедушки: имя ли внучки, данное ей в честь его горячо любимой жены, или более теплое отношение от Питти в сравнении с Магнолией, никто точно сказать не мог. Но это был единственный момент в жизни почти синхронных сестер, из-за которого Мэг иногда обижалась.
— Хорошо, съездим. Надо же было отцу остаться в самом Камберленде!
— Дальше только Шотландия, — хором сказали девочки. Отец часто возмущался тому, что дед не хочет переезжать к ним поближе, а так
