Служанка колдуна (СИ) - Мор Дэлия

Деревянная ложка выпала из её рук и громко звякнула о край котла. На усталом лице матери появилась робкая улыбка. Я видела, как они с отцом не щадили себя ради детей, как тяжело приходилось. Любая хорошая новость считалась чудом, а у меня колени дрожали от страха. Если колдун не смог избавиться от власти шара, то у бедной служанки и подавно не получится. Я приговор себе зачитывала.

— Я теперь в замке работаю. Убираться буду, за двором следить, на кухне готовить…

— Ой, дочка, целый замок!

— …на рынок за продуктами так же ходить…

— Он такой большой, ты не справишься одна!

— …комнату мне выделили.

Мать вскрикнула и тут же зажала рот рукой. От радости её глаза стали огромными, дыхания не хватало.

— Дочка, — простонала она. — Мери. Тебя же… Тебя же экономкой назначили! В замке! Ох, отец на работе, не слышит. Нико, Лука! Бегите сюда, у нас новости!

Братья примчались с улицы, и пол старого дома протяжно заскрипел рассохшимися половицами. Мать умела устраивать вокруг себя вихрь. Её голос звучал на половину улицы. За сбивчивым пересказом пошли указания:

— Перво-наперво набери новых слуг. Сразу же поставь себя главной. Пусть другие на посылках бегают. О, Мередит, это такая удача!

Я слушала, кивала, отбивалась от вопросов любопытных братьев и старалась увернуться от завистливого взгляда Елены. Глупой девочке казалось, что я попала в сказку. Целый замок, важная работа, вся семья в восторге.

— Оденься поприличнее, — выдохнула мать. — Не позорь нас. Давай платье твоей тёти достанем. — Елена окончательно губы надула. За секунду я стала врагом. Тётино платье мама ей в приданное обещала. А теперь, не моргнув глазом, распахнула крышку тяжелого сундука и нырнула в наши скудные богатства по самые локти. — И чепец! У любой уважающей себя экономки должен быть красивый чепец!

— Мама!

— Тише, Елена! Сестра ради всех нас старается. Бери, дочка, бери.

«Знали бы они, — стучало у меня в голове. — Знали бы они!»

Столько планов было на жизнь, столько желаний. Большие дом грезился в большом городе, достойный муж, собственная карета с лошадьми — всё прахом пошло. Сгорело голубым пламенем. Остались тётино платье, чепец экономки и проклятый колдун со своим шаром!

— Спасибо, мама, — прошептала я. — И давайте быстрее. Карфакс ждёт к вечеру. Опаздывать нельзя.

Глава 2. Старый замок

В старомодном платье с оборками на груди я выглядела до ужаса нелепо. Оно пахло сундуком и никак не хотело разглаживаться. А ещё чепец. Кружевное безобразие. «Мечта старой девы». Я выбросила его, стоило выйти из деревни. Скажу, что потеряла. Или ничего не скажу. Вернуться домой мне уже не суждено, а в суете даже попрощаться толком не дали. Клауса поцеловать, Грету. Вместо этого нарядили, нагрузили и вытолкали за порог.

Матушка, казалось, половину нашего добра сложила в мою корзину. Кружку глиняную отдала, ложку, тарелку. «Пусть не думают, что мы совсем нищие, с пустыми руками тебя отправлять». Мешочки с горохом, пшеном и фасолью. «На первое время. Вдруг готовить сейчас не из чего?» Даже книгу, по которой мы с братьями грамоту учили. «Если читать не захочешь, то просто открой перед собой и сиди. Экономка должна выглядеть умной».

Эх, мама, ну какая из меня экономка? Они годами учатся, в толстых учётных книгах что-то пишут. А я читать едва умею и считать до ста. Ошибся Карфакс с помощницей. Хоть тут промахнулся, чем подарил повод вытереть слёзы и злорадно улыбнуться. «Ну что, колдовское жилище, ты готово вздрогнуть? Сейчас бедная и малообразованная служанка Мередит наведёт в тебе порядок».

При свете дня замок выглядел хуже тётушкиного платья. Да, когда-то хозяева им гордились, но я родилась позже, чем он растратил своё величие. Между двумя высокими башнями громоздились остальные постройки, в стене зияла брешь, а к навсегда закрытым воротам я так и не решилась подойти. Но если раньше я лишь вздыхала над унылостью и запустением, то сегодня оглядела новое место работы придирчивым взглядом. Черепица с крыш поотлетала. В верхних комнатах от дождя развелось болото. На нижние тоже протекало. Если в замке имелась библиотека, то книгам конец. Гобеленам и коврам тоже. Эх, столько придётся выбросить, что ничего не останется. Как бы я со своей ложкой и кружкой не оказалась богаче Карфакса.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Кстати, колдун поразил меня в самое сердце. Вышел встречать служанку прямо во двор. Стоял напротив бреши и ждал, сложив руки на груди. И его я тоже как следует рассмотрела только сейчас.

Седую голову скрывал капюшон. Вместо мантии, нарисованной на всех гравюрах в книгах о колдунах, Карфакс носил удлиненный камзол, высокие сапоги и плащ. Святые предки, кто сейчас так одевался? Заезжие господа ржали бы над чудаком в голос, аки кони на конюшне. Лет сто в наших краях не видели настолько «дедулькиного» наряда. Прошла мода на камзолы и бриджи. Может, поэтому Карфакс не снимал плащ? Сейчас вот, правда, распахнул его полы. На дворе стояла не по-весеннему жаркая погода. Взопрел господин наниматель.

— Добрый вечер, — вежливо поздоровалась я и тут же больно прикусила язык.

Шар! Проклятый артефакт не спал и на моей коже мгновенно вспыхнули синие искры. Карфакс скрипнул зубами. Изуродованное морщинами лицо перекосилось и стало ещё безобразнее.

«Всё, всё, поняла, не тупая, буду молчать» — постаралась показать я жестами.

Будет сложно. Исполнять приказы, не высказанные вслух, — самый страшный кошмар любой служанки. Поди догадайся, чего господин хочет и когда. Хоть лоб расшиби, всегда будешь не права, не расторопна и кругом виновата.

«За мной», — жестом пригласил колдун.

Ну вот. Обычная церемония ввода в курс дел началась. Хотя нет, вру. Необычная. Молчаливая. Карфакс привёл меня во внутренний двор, вручил скатанные тугой трубкой свитки и попрощался.

Что? В смысле? Куда он пошёл?

Я, как дура, приготовилась к долгим походам по замку, десяткам крупных поручений «что нужно сделать вообще», сотням мелких из разряда «сейчас и немедленно», больной голове, нервной дрожи, провалам в памяти. А хитрый колдун написал мне кипу длинных писем и отправился сторожить шар дальше. Хорошо устроился, однако. Не придерёшься.

А почерк у него красивый. Сидел, значит, за столом, выводил буквы, никуда не торопясь. В итоге они напоминали ажурный узор чепца. Сплошные завитушки и росчерки. Я двадцать жизней проживу от рождения до старости — всё равно так не научусь. Книжку мне велела матушка держать открытой перед колдуном, чтобы умной казаться? Ха-ха.

«Любезная Мередит, ты стоишь посреди вверенного твоим заботам замка, преисполненная (как я надеюсь) искренним стремлением быть полезной. Но прежде чем ты, очертя голову, бросишься в омут трудовых подвигов, мне хотелось бы направить твой жар в нужное русло».

Нет, он всё-таки издевался! Я хоть и не понимала половины слов из длиннющего свитка, но чувствовала, с каким ехидством колдун их писал. Специально подобрал настолько замудрёные названия?   

«Обрати свой трепетный взор на приземистое строение с особенно печальной дырой на крыше, — продолжал колдун. — Видишь его? Это кухня. Вернее то, что от неё осталось. Когда луна коснётся верхним краем оголовки флюгера на западной башне, я хочу увидеть на столе ужин. Приступай».

Слушаюсь и повинуюсь. Ужин? В такой разрухе? Да легко! Вам сколько блюд на стол подавать — десять или двенадцать? Поросенка целиком жарить или на порции резать? Весёлой будет работа, ничего не скажешь. Тут колдовству нужно учиться, чтобы всю грязь из кухни вымести и давно погасший очаг оживить, а не матушкины рецепты вспоминать. До ужина — как до соседнего города пешком. Ползком. Со связанными руками и ногами. Ох.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я была готова сдаться, даже не начиная. Рот не закрывался в немом крике всё время, пока я бродила по внутреннему двору и осматривала ту часть замка, что предназначалась для слуг. Ни одного чистого котелка, ни одной целой глиняной тарелки. И колодец пересох. Где хочешь, там и бери воду, чтобы прибраться. Еду тоже. Карфакс написал, что деньги на расходы выдаст, но это будет завтра. Кстати, мой честно заработанный вчера золотой колдун положил на кухонный стол рядом с пустыми бутылками. Я в десятый раз пожалела себя за то, что вляпалась в историю и, наконец, разрыдалась.