Любовь красное и белое - Давид Беньковский

А я себя как-то странно чувствую. Мне казалось, стою я, гордо расправив плечи, смотрю вдаль, и не видно по мне, как что-то меня гложет, силы отбирает. Но от проницательного взгляда Деда ничего не утаишь, ничего не укроешь от проницательного взгляда Отца!

— Много работы, очень много работы, Дед. Вздохнуть некогда! Устал я, но усталость приятная. Потому что много разных дел, обязанностей, серьезной работы. Право, Право, Право, Дед! Контора, Контора, Контора! — произношу я твердым, решительным голосом. Не могу же я допустить, чтобы Дед узнал, что меня гложет, и о том, что случилось, когда я возвращался домой. Не могу же я рассказать ему о своем автомобиле, о том, что у нас с Майкой происходит, и что меня это беспокоит, что меня все достало, и что Теща приехать собирается. Ой, как же меня все это беспокоит! Но я не могу сказать об этом Деду, ведь я — мужчина, и Дед — мужчина, и мы не должны попусту языками чесать. Что бы Дед обо мне подумал, если бы я рассказал ему обо всем этом? Разве мужчину что-то может беспокоить?!

— Это хорошо, сын мой, это очень хорошо, что ты устал. Моя порода, моя! — Дед и Отец в одном лице говорит еще решительнее, чем я, и хлопает меня по плечу, аж эхо раздается в нашей гостиной, объединенной с кухней. — Мужчина должен много работать, иначе он не мужчина. Мужчине не пристало рано домой возвращаться. У мужчины должны быть в жизни важные цели, он должен действовать, достигать, добиваться и уставать от этого. А не сидеть и витать в облаках, не переливать из пустого в порожнее, не болтать и штаны просиживать. А ты, сын мой, — Юрист, Юрист, Юрист! Горжусь тобой, сын мой. Право, Право, Право! Законы, приговоры, истолкования! — пламенно восклицает-Дед. — Контора, Контора, Контора! Быть юристом — занятие, достойное мужчины!

— Да, ты прав! — Услышав это, я начинаю приходить в себя. Словно и не было беспокойства, подавленности. После слов Деда меня начинает распирать от гордости, которая буквально переполняет меня. — Да, работа, работа! Самое главное — работа! — расхожусь я. — Это все благодаря мне, моим рукам, все полито, моей кровью, моим потом! — заявляю, обводя жестом комнату в нашей большой, со вкусом обставленной квартире. — Все это куплено на мои деньги! Посмотри, Дед, как у нас красиво. Посмотри — двести пятьдесят метров! А как все отделано! А какие у нас соседи, и вообще, в каком доме мы живем!

— Да, сын мой. Ты можешь гордиться тем, что стал настоящим Главой Семьи. — Дед потирает свой орлиный нос указательным пальцем.

— Вот именно! Именно! — смело прерываю я Деда и продолжаю за него, хотя и не должен так делать, ведь Дед и Отец в одном лице не любит, когда его прерывают. Но переполняющая меня гордость мешает мне молчать и слушать. — Я очень, очень горжусь тем, что так поздно возвращаюсь с работы, уставший, обессиленный, выжатый, потому что это моя дань семье, — громко заявляю я, даже громче Деда, и меня уже ничего не гложет. — Как Глава Семьи я обеспечиваю своим близким тыл и безопасность, и моей жене не нужно ни о чем волноваться, она может спокойно заниматься нашим сыном и домом.

— Да, сын мой, все, что мужчина делает, он делает для своей семьи. Он постоянно думает о благе семьи. Посвящает себя своим женщинам — матерям и женам — и своим детям! Под семьей, сын мой, можно разное понимать. Я солдат, партизан, кавалерист, и моя семья — это Польша, о ней я думаю постоянно. Вот почему я не расстаюсь с саблей и шпорами! — С этими словами Дед выхватывает саблю из ножен и высоко ее поднимает. Мы оба, как завороженные, смотрим на ее острие. Смотрим и молчим. Свет галогенов, встроенных в подвесной потолок, отражается в гладкой стали. Дед саблю не опускает. Рука вытянута, как струна, — сильная, мускулистая, мужская, польская. И так мы стоим, молчим, смотрим вверх, а я понимаю, что мое беспокойство проходит, когда рядом Дед, как будто и не было ничего.

Как же хорошо, что Дед приехал, что Дед и Отец в одном лице может меня приободрить простыми, мудрыми речами, от которых камень с плеч падает и мучительное беспокойство проходит. А разве мужчину может что-то мучительно беспокоить? И самое главное — когда приезжает Дед, с ним можно быть искренним, честным, таким, каким с другими быть нельзя. С ним можно не притворяться, ничего не скрывать, не утаивать свои мысли и сущность настоящего мужчины. А в иной обстановке, с другими людьми и порой даже дома нельзя, ой нельзя показывать, какой ты на самом деле.

В наше время, видите ли, принято быть Современным Мужчиной. То есть мужчиной, признающим равноправие полов. Раз Она занимается пеленками, то и Он занимается пеленками, если Он работает и делает карьеру, то и Она работает и делает карьеру. Жизнь напоминает коллекционирование марок, которыми мужчина и баба постоянно обмениваются. Тихо, Павел! Не вздумай так где-нибудь выразиться и даже подумать, тихо, тихо, тсс, Павел. Какая баба, Павел?! Нет, нет, нет. Никаких баб. Ты же культурный человек, и твой процессор следит за тем, чтобы подобные слова не слетали с языка.

Вместо этого следует говорить о пеленках, пеленках, которые тебя совершенно не интересуют, и не дай Боже сказать «загаженные пеленки». С ребенком надо быть нежным, надо посвящать ему время, общаться с ним, вот как надо, Павел. Современный Мужчина вообще должен много разговаривать, рассказывать о своих чувствах, быть впечатлительным и понимающим, но прежде всего мягким и не стыдиться свой мягкости, даже демонстрировать ее при каждом удобном случае. А еще — иметь ухоженные, вызывающие доверие руки. И Современный Мужчина получает от этого огромное удовольствие. Она может уйти на работу, а Он будет сидеть с детьми, поскольку карьера и хороший, большой автомобиль не имеют для него значения. Ну и поразительное явление этот Современный Мужчина!

А тебе, Павел, нельзя признаваться в том, что ты никогда не станешь Современным Мужчиной, потому что ты настоящий мужчина. Мужчиной можно быть или не быть. А если ты Современный Мужчина, значит, ты уже не мужчина. Потому что так испокон веков заведено. Природой задумано. Великим Законотворцем определено, что бык покрывает корову, и этого не изменить. Трудно представить, чтобы корова и бык поменялись ролями! Но, ради Бога, тихо, Павел, тихо. Тебя бы заклевали, живьем закопали, заикнись ты об этом в обществе. И в Конторе, и в суде, и просто в присутствии коллег и соседей — везде ты должен вести себя как Современный Мужчина, всем своим видом демонстрируя, что в этом для тебя нет ничего противоестественного, что ты за равноправие во всем и что тебе приятно менять пеленки и по ночам укачивать орущего младенца.

И надо быть мягким, Павел, главное — быть мягким. Да! Быть мягким, восприимчивым, иногда сесть и поговорить, спокойно и деликатно. Да! Не грубить, не повышать голос и не швыряться носками. И все коллеги ведут себя так же, поскольку они образованные, культурные, университеты кончали и жен имеют себе под стать. А как же иначе?! Современные, современные, современные!

И все мои коллеги только об этом и говорят, и во всех журналах об этом пишут, везде пишут, Павел, и фотографиями цветными иллюстрируют, как мужчина и женщина с малышом обнимаются, но в декрет никто из отцов не уходит! И только Дед, дорогой Дед еще может стучать кулаком по столу и, прохаживаясь с саблей, звенеть шпорами.

Иногда в Конторе я сталкиваюсь с юристкой, вернее, с Юристом, который является женщиной, а это очень редко бывает, ведь на десять Юристов приходится, ну, может, одна женщина, которая работает в юридической конторе, и тогда я разговариваю с ней, как с Юристом, считаю ее Юристом. А если бы я хоть жестом или словом выдал себя, дал понять, что считаю это недоразумением, — ибо Правом, юриспруденцией не может заниматься женщина, поскольку женщины не способны логически мыслить, быть последовательными, скажи я фамильярно: а, вот и куколка наша пришла, и рассмеялся при этом, — то проблем мне не избежать. Потому что в Конторе, да и на всем белом свете женщины, без сомнений, могут все, что и мужчины, они готовы поменяться с нами ролями. А я ведь Современный Мужчина, до кончиков ногтей современный, и пусть мне кто-нибудь скажет, что несовременный, я ему устрою! И в отношениях с Майкой я тоже был и есть современный, и она это может подтвердить, и настолько современный, насколько Майка этого хотела, потому что есть женщины, которые просто хотят быть рядом со своим мужчиной, а не с Современным Мужчиной, и Майка именно такая женщина, настоящая. По крайней мере такой была.

А она ведь была такая счастливая, такая счастливая, когда мы переехали в эту квартиру, о которой так долго мечтали. Щебетала, хлопала в ладоши и висла у меня на шее.

— Такое миленькое гнездышко, Павча, какой ты замечательный, какой ты умница. Павча, ты настоящий мужчина, так все умеешь распланировать, рассчитать! Думаешь по-мужски, логично и стратегически, ведь у тебя такая профессия. — Так говорила моя Маечка своим милым голоском. Может, конечно, не совсем так это было, но мне так запомнилось.